Джейн повернулась, собираясь отчитать Дарси за то, что она перебила ее, но слова застыли у нее на губах. Дарси держала в руках фотографию воронкообразного облака звезд. И там, в самом центре, на фоне неба и молний безошибочно угадывался образ человека. Тора. Все трое молчали, пытаясь понять, что это значит.

– Кажется, я забыла кое-что в больнице, – вымолвила наконец Джейн.

Бросившись к двери, она надеялась, что Тор все еще там.

Один стоял на балконе своих покоев, обдумывая, правильно ли он поступил.

– Как ты мог так с ним поступить? – Фригга буквально влетела на балкон, пылая от гнева.

– Ты понимаешь, что он привел в движение? – Один был непоколебим. – Из-за него мы на пороге войны.

– Но изгнание? – Царица была на грани нервного срыва. – Ты хочешь потерять его навсегда? Он же твой сын!

– А как бы ты поступила? – оправдывался Всеотец.

– Я бы не отправила его в мир смертных, лишив сил, чтобы он страдал в одиночестве. Я бы не была бы такой бессердечной. – Фригга была готова разрыдаться.

– Вот почему именно я – царь, – Один не был бессердечным, как его считали. Но он должен был сохранять беспристрастность. – Меня тоже опечалила потеря нашего сына. Но некоторые вещи даже я не в силах изменить.

– Но ты можешь вернуть его домой, – почти упрашивала Фригга.

– Нет! – отрезал царь. – Теперь его участь в его собственных руках.

Когда они приехали, номер 102 был пуст. Кровать была перевернута, а капельница валялась на полу. Очевидно, Тор решил покинуть это место. Вздохнув, Джейн вернулась на стоянку.

– О, Боже! – воскликнула она. – Кажется, я только что потеряла самую важную улику.

– И что теперь? – спросила Дарси, увидев, что Джейн выходит одна.

– Мы найдем его, – ответила Джейн.

– Ты видела, что он там сделал? – запротестовал Селвиг. – Не уверен, что он нам действительно нужен.

Джейн было все равно.

– Наших данных, к сожалению, не хватает, чтобы понять суть этого феномена. Он нам нужен.

Этот Тор, кем бы он ни был, был самой важной частью информации, которой располагала Джейн. Она ни за что не позволит ему просто исчезнуть. Конечно, это не имело никакого отношения к тому факту, что он был невероятно красив и заставлял ее сердце бешено биться. Нет, это не имеет к этому никакого отношения. Все дело было в науке.

– Значит, мы проведем остаток дня, разыскивая его? – спросил Селвиг. Голос его звучал скептически.

– Столько, сколько потребуется, – ответила она и рывком открыла дверцу машины.

Сев за руль, она дала задний ход, нажала на газ и бац! Она ударилась обо что-то снова. Со стоном она посмотрела в зеркало заднего вида. Тор! Одетый в больничный халат, он лежал на земле в позе, до жути похожей на ту, что была прошлой ночью. Выскочив из машины, она подбежала к заднему сиденью и опустилась на колени.

– Простите меня! – воскликнула она. – Клянусь, я не нарочно Вас все время сбиваю.

С минуту Тор молчал. Он просто смотрел на солнце, которое теперь стояло высоко в небе, его лучи согревали землю.

– Голубое небо, яркое солнце, – тихо сказал он, затем застонал. – О нет, это ведь Земля, верно?

ЛОКИ НЕ МОГ ОТОРВАТЬ ВЗГЛЯДА от своей руки. Сейчас это выглядело нормально, но во время битвы с Йотунами был момент, когда их ледяная голубая окраска распространилась по его телу. Не как инфекция, но как будто прикосновение одного из воинов-Йотунов Лафея пробудило в Локи что-то, что помнило только его тело. Синий цвет и холод, который прошелся по его телу, исчезли, как только Йотуны разорвали физический контакт с Локи. Он никому ничего не сказал.

– Надо было его удержать, – сказал Вольштагг. Его обычное буйное настроение сменилось унынием.

– Его было не остановить, – сказала Сиф.

Фандрал согласился.

– Хорошо, что он только изгнан, а не мертв. А нас бы перебили, если бы охранник не донес Одину, где мы.

– Откуда охранник вообще узнал? – спросил Вольштагг.

Последовала пауза. Тогда Локи произнес: – Я сказал ему.

– Что? – Фандрал был потрясен.

– После нашего ухода он должен был идти к Одину, – сказал Локи. – Причем быстро, чтобы мы не успели дойти до Йотунхейма.

Вольштагг рассердился.

– Ты рассказал охраннику?!

– Я спас наши жизни! – сказал Локи. – И жизнь Тора. Я даже представить не мог, что отец прогонит его за то, что он сделал.

Сиф, как всегда, уже нашла решение проблемы.

– Локи, теперь ты единственный, кто может помочь Тору, – сказала она. – Ты должен пойти к Всеотцу и убедить его изменить свое решение!

– А если мне это удастся, что тогда? – спросил Локи. – Я люблю Тора больше, чем каждый из вас, но вы же его знаете. Он опасен. Он безрассуден и заносчив. Видели, что он натворил сегодня? Этого ждет Асгард от своего царя?

Никто из них не хотел этого признавать, но Локи был прав. Он ждал, что они что-нибудь ему скажут. Когда они этого не сделали, он вышел из комнаты. Сиф и трое воинов смотрели ему вслед.

– Хоть он и говорит о благе Асгарда, сам же все время завидовал Тору, – сказала Сиф.

– Верно, но я все равно ему благодарен. Он спас наши жизни, – заметил Вольштагг.

Тогда заговорил Огун, который говорил крайне редко.

– Лафей сказал, что в чертоге Одина есть предатели.

– Почему каждый раз, когда ты решаешь заговорить, это должно быть что-то темное и зловещее? – пожаловался Фандрал.

– Повелитель магии мог легко провести трех Йотунов в Асгард, – продолжал Огун.

Остальные трое посмотрели на него, понимая, что он имеет в виду. Локи без проблем мог это сделать. У кого еще в Асгарде было больше причин? Но эта мысль была невыносима.

– Нет, конечно же нет, – мотал головой Вольштагг.

– Локи всегда был озорником, но сейчас ты говоришь совсем о другом, – добавил Фандрал.

Сиф была склонна согласиться с Огуном.

– Кто еще мог ускользнуть от взгляда Хеймдалля с помощью магии света и теней?

Вольштагг подумал о другом.

– Церемония была прервана как раз перед тем, как Тор был назван царем. Это было подозрительно вовремя.

– Мы должны пойти к Всеотцу, – решилась Сиф.

– И что мы ему скажем? – поинтересовался Фандрал. – Что его сын предал трон? Да, и кстати, Вы должны вернуть из изгнания Тора только потому, что мы этого хотим?

– Это наш долг, – настаивала Сиф. – Если наши подозрения верны, то весь Асгард в опасности.

Внизу, в подземелье, Локи начал понимать, о чем говорили Сиф и троица воинов. Они давно уже заподозрили его. Они никогда не доверяли ему. Мало кто из Асгардцев верил, что Локи заботится о благе царства, но они его не знали. Он всегда хотел угодить только Одину и доказать, что достоин трона.

Ледяной ларец стоял на пьедестале перед стальными воротами, за которыми скрывался Разрушитель. Локи подошел к пьедесталу и обхватил его обеими руками.

Когда он это сделал, синий цвет, который он впервые увидел в Йотунхейме, распростерся по его руке. Он ощутил глубокий холодок в своем теле, как будто что-то внутри него проснулось от прикосновения к ларцу.

Ворота, скрывающие Разрушителя, начали приоткрываться. Разрушитель выступил вперед, его пламя силы Одина начало пылать. Локи не обратил на это внимания. Он почувствовал, как холод распространяется по всему телу, вместе с синим цветом кожи. Он дошел до его лица, и Локи почувствовал, как что-то изменилось в нем, его глаза вспыхнули.