Уворачиваясь от воспламеняющихся шариков, Орловский подбежал к мертвому, просунул руки сквозь прутья и выдернул маркер. Такого оружия он в руках не держал. Еще бы разобраться, как работает…

Орловский нащупал пусковой крючок, который сам собой прижался к его пальцу, навел автомат в сторону неприятеля и выстрелил. Все получилось как нельзя лучше. Автомат дернуло. Вылетевший из дула шарик поразил цель, брызнул горючей жидкостью и тут же вспыхнул. Подстреленный закричал, выронил из рук оружие и покатился по земле, в попытках сбить пламя.

Храмовые ворота не выдержали удара и рухнули. Солдаты издали восторженный рев и ворвались на внутреннюю территорию. Храмовые служители отступили. Они находились сверху храмовой лестницы, ведущей ко второй ограде, тогда как солдаты Атауальпы располагались снизу. Это давало защитникам храма некоторое преимущество, тем не менее задача нападавших была практически решена. Нападавших было намного больше, а по плотности огня копья ничуть не уступали воспламеняющимся шарикам.

Мрукси в ухе Орловского надрывался безостановочно:

«Всем жителям, срочное сообщение. На храм солнечного бога Виракочи совершено разбойное нападение. Великий инка Атауальпа оказался самозванцем. Нападение на храм совершено по его преступному приказу. Жители инкской империи, братья и сестры, берите оружие и присоединяйтесь к защитникам центрального храма Виракочи. Немедленно, пока еще не поздно. Я. солнечный бог Виракочи, щедро одарю своих защитников и жестоко покараю тех, кто осмелился выступить против меня с оружием в руках.»

Внезапно мрукси умолк. Храмовые служители прекратили огонь и ретировались за вторые ворота — видимо, такой приказ им последовал.

Солдаты Атауальпы заполнили лестницу, ведущую ко второй ограде, подтащили таран и принялись ждать приказа на штурм внутреннего помещения.

Я, в то же самое время

Меня схватили, обмотали веревкой и потащили по коридору. Я надеялся, что не на казнь, а на второй допрос — и не ошибся.

В кабинете Урумбо все было по-прежнему: сам Верховный жрец и грустный Пегий в клетке.

— Не мочь идтить к протечка, — пожаловался Пегий.

— Аналогично, — посетовал я.

Вместе с тем что-то неуловимо изменилось — я сразу это почувствовал. Атмосфера в кабинете была другой: более доброжелательной, что ли — при этом менее притворной. Неужели Урумбо, поддавшись на мой неприкрытый шантаж, готов пойти на уступки?

Казалось, все подтверждает такую готовность.

— Андрей, я так рад, что все решилось, — возгласил Урумбо, — Я посоветовался с солнечным богом Виракочей, он согласился на то, чтобы вы сделались служителем в храме.

— Слава Силе! — вздохнул я по привычке.

— Готов ли ты стать служителем храма и подчиняться незыблемым правилам? — спросил Урумбо.

— Это смотря каким. Если вы рассчитываете, что я стану переводить предсказания священного животного, я должен стать высокопоставленным жрецом, а не мойщиком посуды. К тому же, мне необходима полная свобода действий. Надеюсь, вы это понимаете?

— Это само собой, — кивнул Урумбо, а потом по неискоренимой привычке лгать добавил. — Я так рад, что жреческая коллегия согласилась со мной. Я так рад, что Виракоча принял подтвердил принятое решение.

— Каковы правила? Надеюсь, никакого членовредительства, изуверства и жертвоприношений? Эти дела я не переношу, так и знайте.

— Вы, Андрей, будете провозглашен одним из высших жрецов. В обмен вам придется ходить в жреческой одежде и посещать жреческие обряды. В этих обрядах, — добавил Урумбо, видя, как я пытаюсь задать вопрос, — нет ничего неприятного или противоестественного. В обмен вы станете переводить мне пророчества священного животного.

— Слышь, Пегий, — сказал я по-русски, — нам с тобой наконец пофартило.

— Прийтить к протечка? — спросил обнадеженный Пегий.

— Пока нет. Но надежда появилась.

— О чем вы беседуете? — спросил Урумбо.

— Я испросил у священного животного разрешения на то, чтобы принять жреческий сан в храме солнечного бога Виракоча. Священное животное согласилось.

— Спросите его…

— Прошу пардона, — оборвал я Верховного жреца, — но переводить я стану только после принятия жреческого сана. И, само собой разумеется, после того, как мне вернут изъятые у меня вещи.

— Договорились, — пообещал Урумбо. — Сейчас вы примете жреческий сан. Но, Андрей, у меня имеется еще одно обязательное условие. В настоящий момент храм штурмуют войска Атауальпа. Великий инка не почитает солнечного бога, поэтому решился на штурм. Предлогом является ваше нахождение на территории храма. Атауальпа опрометчив и нечестив, в свое время он будет наказан солнечным богом Виракочей. Однако, штурм необходимо остановить сейчас. Я хочу, чтобы вы вышли к солдатам и объявили, что находитесь здесь по доброй воле.

— Атауальпа штурмует храм?! — воскликнул я, не веря своим ушам. — Из-за того, что меня взяли в плен.

— Это так. Вы согласны выйти из ворот и сообщить, что свободны?

— Утром деньги, вечером стулья, — сообщил я.

— Простите?…

— Я хочу сказать, что сначала должен принять жреческий сан, а потом уже сообщать о том, что свободен. В данный момент я далеко не свободен.

Действительно, я находился в связанном состоянии, и по бокам меня контролировали двое дюжих храмовых служителей.

— Но принятие жреческого сана требует определенной подготовки! — воскликнул Урумбо. — А штурм нашего храма вот-вот начнется.

«Нашего» приятно воздействовало на мой слух. Я находился на верном пути.

— Ничего страшного, — сказал я. — Я не против укороченной процедуры.

— Ах ты, солнечный Виракоча! — воскликнул Урумбо, хлопая себя по бокам якобы от обнаружившегося решения. — Ну разумеется, укороченная процедура! Я согласен.

Видимо, начавшийся штурм храма страшил Верховного жреца намного больше посвящения меня в жреческий сан.

— Развяжите его, и поскорее, — обратился Верховный жрец к служителям. — И можете идти. Отныне Андрей является одним из высших храмовых жрецов.

Меня развязали. Я с наслаждением размял руки, прикидывая, кого буду убивать первым. Служители удалились, и мы остались с Верховным жрецом вдвоем.

Урумбо достал из-под каменной глыбы, служившей ему столом, одежду и передал мне.

— Это жреческое платье. Вы должны переодеться, прежде чем покажетесь перед солдатами Атауальпы. Поторопись.

Я переоделся и приобрел, насколько мог судить в отсутствии зеркала, куда более солидный и респектабельный вид.

— Где мои личные вещи? Без их возврата наша договоренность недействительна.

Верховный жрец вытащил изъятые у меня при обыске гаджеты: айфон, эмоушер, первертор. В первую очередь меня интересовал первертор. Гаджеты наверняка осматривали самым тщательным образом. Если айфон и эмоушер не работали из-за отсутствия электричества, и нажимать на их кнопочки было бессмысленно, то выключение первертора могло привести к непредсказуемым последствиям. Вероятно, мне повезло, и на кнопку первертора при осмотре не нажимали. В противном случае проверяющий — наверняка это был лично Урумбо — получил бы очень любопытный результат.

Как бы там ни было, гаджеты мне вернули. С огромной радостью, хотя стараясь не подавать вида, я рассовал их по карманам.

— Идемте со мной, Андрей, — предложил Верховный жрец. — Вы не забыли, что должны сказать перед солдатами?

— Послушайте, Урумбо, — многообещающе предупредил я. — Вы не ведете двойную игру, нет? Если думаете, что я исполню свою задачу, а потом снова окажусь в золотой клетке, то глубоко заблуждаетесь. Священное животное предсказало, что в этом случае Верховный жрец умрет, причем довольно быстро и мучительно. Так предсказало священное животное, которое никогда не ошибается.

— Жрецы, коим вы с сего момента являетесь, не сидят в золотых клетках, — буркнул Урумбо.

Верховный жрец провел меня по коридору, мимо служителей. Затем мы вышли из дверей на воздух, только тут я смог оценить беспокойство Верховного жреца.