Григорий Орловский, сразу после

Андрей снял часовых, и граф Орловский с удовольствием передал ему командование над отрядом.

Оставалось сжечь корабль с конкистадорами. Андрей сработал чисто, на корабле никто ничего не заметил, однако стоило поторопиться. Тревога могла быть поднята в любой момент, по чистой случайности.

— Готовы, ребята? — спросил Орловский у Портальто, Араульто и Атасиу.

Те, довольные, ощерились. Под ногами туземцев валялся десяток связанных конкистадоров, с кляпами во рту.

— Горючую смесь принесли?

Араульто указал на герметично запечатанные баллоны с жидкостью:

— Здесь.

Горючую жидкость заимствовали поблизости, отправив за ней несколько человек из отряда. Как выяснилось при общении с сотенным, горючую жидкость добывают неподалеку, из-под земли. Андрей сказал, что жидкость называется нефтью, однако в данный момент Орловскому было безразлично, что горючая жидкость собой представляет и как называется. Он знал лишь, что с помощью горючей жидкости можно сжечь конкистадорский бриг, что обеспечит, во-первых, возвращение домой, а во-вторых, мощный адреналиновый выброс в кровь.

— Забираем баллоны, — приказал Орловский своей команде. — Дальше действуем, как договаривались. Подплываем к кораблю, опорожняем баллоны на борт, поджигаем, уплываем. Чем будем поджигать?

Портальто вытащил из-за пояса два камня, ударил ими друг об друга. От удара посыпались искры.

— Хорошо. Еще вопросы есть?

Вопросов не было.

Все разделись и, толкая перед собой баллоны с горючей жидкостью, поплыли к бригу с конкистадорами.

Из-за туч выглянула луна, по воде пробежала яркая желтая дорожка. Орловский легонько ругнулся, но понадеялся, что плывущие по воде баллоны сойдут за обычные кокосовые орехи или пучки водорослей. Назад нельзя было возвращаться в любом случае.

Плыли довольно долго — корабль находился на приличном расстоянии от берега. Хорошо, что держались неподалеку друг от друга: никто не отставал и не вырывался вперед. Орловский намеренно не спросил, водятся ли в этих водах акулы, и чувство опасности приятно щекотало грудь.

Оказавшись под бортом покачивающегося на волнах судна, отважная четверка аккуратно раскупорила баллоны с горючей жидкостью. Чтобы горючую жидкость не отнесло течением от борта, Атасиу взобрался на якорь и уже оттуда щедро расплескал из баллонов по деревянной корабельной обшивке. Пустые баллоны выкинули, и они уплыли по течению.

Оставалось поджечь борт и спасаться бегством.

— Поджигай! — прошептал Орловский Портальто.

Портальто вытащил из-за пояса, который только и был на него надет, один камень, поискал второй и не нашел. Снова поискал и наконец убедился, что второй камень, по всей видимости, выпал из-за пояса во время заплыва.

Граф Орловский выругался — хотя по-прежнему шепотом, но уже крепко. Они находились в воде, далеко от берега. Нырять за потерянным камнем на протяжении всего пути было глупо, а спичек в империи инков не знали.

Размышление над проблемой отняло у графа не более секунды. Шепнув товарищам, чтобы отплывали от борта подальше, а огонь он раздобудет, граф Орловский ухватился за якорный канат и полез наверх. Наверху перевалился через бортик и попытался оглядеться.

Луна снова скрылась за тучу, поэтому тьма была хоть глаз выколи. В капитанской каюте горела свеча, однако общаться с Писарро в столь невыгодных для себя условиях Орловский не собирался. У противоположного борта он заметил несколько пляшущих красных точек. Конкистадоры перекуривали и о чем-то негромко беседовали.

Делать было нечего, и Орловский, постаравшись принять по возможности более непринужденную позу, направился к этой компании.

При виде голого человека разговоры прекратились. Орловский жестами показал, чтобы ему дали закурить. У него что-то спросили, по-испански. Один из конкистадоров протянул недокуренную папиросу. Орловский схватил ее, прикурил и чуть не бегом направился к якорному канату. Теоретически, он мог прыгнуть с борта — в этом случае оказался бы в относительной безопасности, но тогда горячая папироса непоправимо потухла бы. Это вариант не годился. Спускаться в воду следовало по якорному канату, рядом с которым была расплескана горючая жидкость, и никак иначе.

В спину Орловскому еще что-то крикнули, уже громче.

— Fuck you, — огрызнулся граф Орловский, добегая до якорного каната и перенося одну ногу через бортик.

На палубе призывно закричали. Раздался мушкетный выстрел, и граф Орловский почувствовал, как в плечо ему ударила пуля.

Не выпуская из рук драгоценной папиросы, граф перевалился через борт и, уцепившись за якорный канат, заскользил вниз. Оказавшись над самой водой, у борта, обильно политого горючей жидкостью, Орловский поднес к нему тлеющую папиросу. Борт вспыхнул — сразу, сильным чадящим пламенем.

Убедившись в том, что огонь не потухнет, Орловский разжал руки и упал в волны. Сверху выстрелили еще раз, но промахнулись. Больше стрелять не стали — вероятно, заметили огонь, и стало не до поджигателя.

Уворачиваясь от возможных пуль, Орловский поднырнул, а когда вынырнул, на значительном удалении от борта, почувствовал, что слабеет. Раненая рука занемела и плохо двигалась. Он ухватился за воду. Вода расступилась, и граф почувствовал, что проваливается в нее всем телом. В этот момент Орловского подхватило сразу несколько рук, принадлежащих его верным друзьям: Портальто, Араульто и Атасиу.

Четверка медленно поплыла к берегу.

Орловскому казалось, что заплыв продолжается вечность. Однако, и вечность подошла к своему логическому концу. Когда, с занемевшей рукой, Орловский ступил на прибрежный песок и оглянулся, конкистадорский бриг за его спиной пылал ярким пламенем.

Подошел Андрей.

— С завоеванием Америки покончено? — спросил его Орловский.

— Нет, — с грустью ответил Андрей. — Смотри.

Андрей указал на маленькую точку, отдалившуюся от горящего корабля. Это была шлюпка, на которой спасалось высшее командование конкистадоров, включая Писарро.

— На шлюпке не доплыть до Испании. Они погибнут в пути, — возразил Орловский.

— Ты плохо смотришь, Григорий, — покачал головой Андрей. — Смотри на горизонт.

Граф Орловский окинул взглядом предрассветный горизонт. На горизонте ясно проступали очертания множества кораблей. Это была испанская армада, прибывшая к берегам Южной Америки по требованию Писарро. Вот кого поджидал испанский командарм в защищенной от ветров бухте!

Теперь, когда покушение на Писарро не удалось, а испанская армада добралась до берегов Южной Америки, положение империи инков становилось плачевным. Следовало как можно быстрее возвратиться в Теночтитлан и доложить о случившемся Великому инке Атауальпе.

Я, через две недели

Мы вошли в Теночтитлан триумфаторами и одновременно побежденными. С одной стороны, уничтожили испанский бриг и пленили около двух десятков конкистадоров (ночевавших на суше, а также доплывших до берега после того, как бриг загорелся). С другой стороны, новости, которые мы несли Великому инке, были неутешительны. К берегам империи подошла армада испанских кораблей. Испанцы намеревались высадить на берег десант и развязать против империи инков военные действия. Чем военные действия закончатся, мне было известно, к сожалению. Следовало как можно скорее доказать свое верность и преданность Великому инке, тем самым получив доступ в храм солнечного божества Виракочи — к находящемуся в храме световому лучу.

Вид пленных конкистадоров собрал на улицах Теночтитлана множество любопытных — куда больше, чем наше здесь первое появление. Детишки бежали за пленными и показывали им языки, женщины посылали проклятия, а мужчины смотрели исподлобья. Все понимали, что принесенная чужеземцами война окажется нелегкой.

Однако, первая победа была за нами.

Встречать победителей Великий инка вышел на балкон, выходящий на дворцовую площадь. Мы триумфально прошествовали мимо балкона, гоня за собой пленных. В палатках разгромленного лагеря нам посчастливилось найти два конкистадорских штандарта. Сейчас мы несли эти штандарты в приспущенном состоянии, в знак того, что отряд конкистадоров разгромлен. Атауальпа приветствовал нас с балкона.