Тут меня захлестнула невыносимая мысль. Ведь Андрэ — человек из будущего. Наверное, эта женщина тоже, во всяком случае ее платье не современного покроя. И что если у Андрэ имеются перед этой женщиной какие-то обязательства?!

Нет, успокоила я себя: это совершенно невозможно. Андрэ отбил меня у барона Енадарова, выкрал из-под венца из-за безумной любви, спасал, рискуя собственной жизнью. При чем здесь совершенно посторонняя женщина?

— С мужем? — переспросила женщина из светового луча. — Ты что, — обратилась она к Андрэ, — не успел попасть в 1812 год, как сразу женился? За полтора месяца охомутался?

Андрэ развел руками, говоря:

— Познакомьтесь девочки. Это моя супруга Люси Озерецкая, — он указал на меня. — А это… кгм… Катерина, женщина из будущего, — он указал на женщину из светового луча. — Также, Катерина, познакомься с моим тестем Иваном Платоновичем Озерецким, министром государственных имуществ, и графом Григорием Орловским.

Папан, будучи контуженным, кивнул, а граф Орловский любезно поклонился прибывшей.

— А, то есть на выгодную партию соблазнился? — спросила эта вульгарная Кэт, обращаясь к моему мужу.

— Разговор грозит затянуться, поэтому предлагаю покинуть это неудобное помещение, — вмешался в разговор папан.

Он говорил слабым голосом, но членораздельно и очень разумно.

— Во-первых, — продолжил папан, — выстрелами мы могли привлечь внимание прохожих, тем паче властей. Во-вторых, здесь находятся два трупа, о захоронении которых стоит позаботиться. Несмотря на то, что я являюсь министром государственных имуществ, давать объяснения в полиции мне не хочется. Переедем в мой особняк на Вознесенку, там и поговорим. Что касается трупов, я отдам соответствующие распоряжения.

— Едем на Вознесенку, Андрэ? — спросила я и дернула мужа за руку.

Видя, как Андрэ колеблется, папан добавил:

— Вы же добились своего, князь Андрей? С этого момента мы с вами не враги. Защищать протечку во времени у меня больше нет необходимости. Напротив, вы и ваша знакомая чрезвычайно интересуют меня в качестве людей из будущего. Возможно, мне удастся возместить свои убытки в качестве знаний, которыми вы обладаете.

— Ладно, едем на Вознесенку, — согласился муж.

И граф Орловский тоже сообщил, что не имеет возражений.

— Тем более, — добавил граф, — после того, что я наблюдал этой ночью. Такого выброса адреналина мне не доводилось испытывать.

Мы покинули Большую церковь Святого Вольфрама — уже не через подземный ход, а через двери, отпертые папаном, — и поехали в наш фамильный особняк, на Вознесенку.

Я, вскоре после

Фамильный особняк Озерецких был пятиэтажным и выглядел весьма солидно. Конечно, соперничать с современными бизнес-центрами он не мог, но именно за счет архитектурной солидности выигрывал.

«Ты бы о чем важном подумал», — посоветовал внутренний голос.

О да, подумать было о чем! Прежде всего, меня не перебросило обратно в мое время. Я даже не знал, радоваться этому и огорчаться. Проклятые кенгуру, воспользовавшись общей радостью по поводу того, что протечка во времени заделана, удалились в макромир, оставив меня в 1812 году. Ладно бы только это! Нежданно-негаданно из протечки выбралась Катька, которую я никак не ожидал здесь увидеть. В ходе беспокойств по спасению вселенной, обрушившихся на мою голову, я совсем про Катьку позабыл. Но зловредная судьба напомнила. Черт ее угораздил не вовремя посетить мою квартиру!

«Ты сам передал ей ключи от квартиры», — напомнил внутренний голос.

И внутренний голос был, разумеется, прав. То, что Катька посещала квартиру после моего исчезновения свидетельствовало в ее пользу. Я предполагал, что она, волнуясь, станет время от времени захаживать, не объявился ли беглец. Неожиданностью стало то, что протечка во времени образовалась под моим обеденным столом снова, и Катьку засосало внутрь времени. Почему, кстати? Создатели вселенной обещали заделать протечку: вероятно, обманули, или неустранимые остаточные явления… Не знаю — скорее всего, остаточные. Однако результат налицо.

В нанятом извозчике слева от меня сидела Люська, держа меня за руку, а напротив сидела Катька и принципиально держала меня за другую руку. Катьку я понимал больше: как-никак переместилась в 1812 год, где из всех знакомых один я. А что бы случилось в мое отсутствие?! Тяжело бы пришлось девушке. Впрочем, хорошо зная экстремальный и независимый Катькин характер, я был уверен, что она в новом времени быстро бы обустроилась. Каким образом — об этом не хотелось думать. И еще меньше хотелось думать о том, каким образом мне существовать в дальнейшем.

«А придется», — мстительно заметил внутренний голос.

Я лишь вздохнул в ответ.

Приехав на Вознесенку, мы выгрузились из двух пролеток: я с Люськой и Катькой и Иван Платонович с графом Орловым, — и зашли в особняк. Бородатый гардеробщик, отдельно поприветствовав Ивана Платоновича и вежливо кивнув остальным, принял у каждого верхнюю одежду и выдал номерки. В этот момент из комнаты выбежала Натали и кинулась к Люське.

— Барыня, все в порядке?

— Все хорошо, Натали. Не волнуйся за меня.

Еще из Большой церкви Святого Вольфрама, Люська отзвонила горничной с сообщением, что направляется на Вознесенку. Насколько я понял, Натали тоже была замешана во всей этой истории, но в данный момент мне недосуг было разбираться: имелись заботы поважнее.

— Пройдемте в гостиную и все обсудим, — предложил Иван Платонович. — Ночь выдалась бурной. Полагаю, никто не откажется перекусить после пережитых треволнений.

Время от времени тесть прикладывал руку к груди и морщился. Вероятно, удар Толстого задними лапами пришелся вскользь, иначе бы Люська осиротела. А если бы Иван Платонович строчил из своего пулемета более метко или в помещении не оказалось сваленных швеллеров, тогда овдовела бы. Н-да, ситуация… В любом случае с Иваном Платоновичем следовало держаться настороже. Не исключено, что я являюсь для него лишь ценным источником информации, и что случиться со мной после того, как вся информация будет из меня выужена, никому не известно.

Уселись за длинным столом, уже сервированным. Слуги начали вносить горячие и холодные кушанья, которые я с удовольствием после проведенной ночи испробовал. Но еще больше я хотел спать. И вообще, в перепачканных одеждах за белоснежной скатертью мы смотрелись вызывающе, особенно Люська в ее укороченном платье и с яркой помадой на губах. Я заметил, что Иван Платонович старательно от дочери отворачивается, при этом по его переносице пробегает глубокая складка. Впрочем, тесть был совершенно прав в том, что сначала следовало пообщаться, раскрыв свои карты и оценив карты соперника. После того, как положение с протечкой во времени определилось, изменилось буквально все — этому следовало подобрать подходящие формулировки.

Мы перекусили, и Иван Платонович жестом удалил слуг из гостиной.

— Ну-с, князь Андрей, пришелец из будущего, — сказал он. — Надеюсь, вы позволите задать вам несколько вопросов. Так сказать, на правах родственника.

— Задавайте, Иван Платонович, — ответил я, упираясь руками в стол. — Если смогу, то отвечу.

— Поскольку вы женаты на моей дочери, меня прежде всего интересуют ваши отношения с этой особой, — тесть кивнул в сторону Катьки. — Понимаю, что вопрос слишком личный, однако вынужден его задать.

Катька на это фыркнула и с искренним интересом обратилась в мою сторону.

— Понимаете, в чем дело, уважаемый Иван Платонович, — начал я глубокомысленно. — Вы справедливо изволили заметить, что я пришелец из будущего. Но я невольный пришелец, то есть я попал в ваш 1812 год случайным образом, сам того не желая. И разве моя вина в том, что я встретил здесь вашу дочь и честно с ней обвенчался?

— Эй, папаша, — встряла в разговор Катька, — Это мой дружок, понимаешь?! Мы с ним через двести лет после тебя познакомились, поэтому лучше тебе не встревать в наши отношения. А то твоя дочь быстро разведенкой окажется.