Он не нашёл в себе сил озвучить приговор, и Начальник Суда простым жестом указал охранникам на подсудимого. Двое парней в форме, которые всё время заседания стояли у выхода из зала, надели на покорного Лео защитную маску и вывели из зала без наручников. Всё произошло так быстро, что Том даже не успел полностью всё осознать. Голова налилась усталостью, а сердце из последних сил бешено стучало в груди, что, казалось, вот-вот оно разорвётся на части, и всё закончится. «Поскорее бы», – безвольно думал Том.

Самым опасным оружием в современном мире была та грусть, накопленная в Леонардо. Согласно исследованиям, большую дозу эмоций отрицательного спектра можно получить и воздушно-капельным путём, поэтому маска была необходимостью при контакте с преступником, но, так как она скрывала эмоции, во время заседания суда, которое нельзя было по протоколу вести больше часа, её не надевали.

Обладание грустью, тоской или одиночеством было главным преступлением, так как считалось, что именно эти негативные эмоции мешают людям полноценно работать. В Министерстве было заключено, что людей, подобных Лео, необходимо разыскивать и изолировать от общества. Принятый закон, как и любой другой, нашёл себе и сторонников, и противников, но за больше полувека страх перед эмоциями стал неосознанным и безусловным в каждом человеке. Люди научились скрывать и излечиваться от негативных чувств, но до сих пор не была доказана польза ни от одного, ни от другого.

Заседание завершилось. Начальник Нел жестом пропустил судью вперёд и медленно поднялся с места. Том заметил, как осунулось его худое лицо, будто за тот час, что длилось заседание, он постарел ещё на несколько лет. Перед дверью судей Том резко остановился, чтобы взглянуть на девушку, которая на заднем ряду собирала аппаратуру для записи заседания.

Нел остановился за его спиной и проследил за взглядом судьи.

Собрав волосы в короткий хвостик, представитель Министерства выходила из зала вслед за последними слушателями.

– Никогда не видел эту девушку в Министерстве, – тихо произнёс Том больше про себя, чем вслух. – Не знаете, она недавно в штате?

Пожилой мужчина вытянул руку и нажал на дверную ручку, подталкивая Тома ладонью в спину. Он очень устал и торопился поскорее закончить со всеми делами.

– Она новенькая, – только и бросил он, выходя из кабинета. Уже совершенно не осталось сил объяснять Тому, что эта девушка – дочь Надин.

Нел в очередной раз убедился, что верно заметил на выпускном экзамене, что этому чувствительному и нежному Тому Фроззи не следует быть судьёй. «Пусть консультирует, пусть там жалеет и обнадёживает. Мне для Суда нужны крепкие, сильные и ответственные. А этот… витает в облаках влюблённости, не подходит». Вот и сегодня, казалось бы, давно взрослый солидный мужчина не справился, и в миг лишил Начальника надежды на примерное заседание, после которого не стыдно уйти в отставку.

– Можно мне пройти?! – девушка настойчиво протянула охраннику свой пропуск.

За массивной мужской спиной находилась стеклянная дверь, в которой был виден фрагмент серого коридора с маленькими окнами. Солнце уже стояло достаточно высоко, и в солнечном свете на наливном полу кружились пылинки, сбивая друг друга и прибиваясь к плинтусу.

Девушка приподнялась на цыпочках, когда в прозрачном прямоугольнике двери показался конвой, который вёл заключённого. Парень шёл, держа руки за спиной, и смотрел в пол. Его тёмные волосы висели неряшливыми паклями, и уже касались плеч, ставших необычно круглыми и рельефными, и, хоть маска закрывала юное лицо, Саша узнала брата. Она резко дёрнулась вперёд, вытянув ладонь к дверной ручке, но сильные мужские руки обхватили её сзади и приподняли над полом. Девушка истерично замотала ногами, с силой ударив по дверному порогу, и один из конвоиров с задорной улыбкой посмотрел на охранника.

– Нужен постоянный пропуск, – он растягивал слова, и от этого его речь казалась Саше неуместно спокойной и удовлетворённой, – мне нужно внести ваши данные в базу.

Девушка гордо вскинула голову, когда мужчина выпустил её из своей крепкой хватки и, запустив руку во внутренний карман форменного пиджака, достала свидетельство работника Министерства.

– Мне НУЖНО пройти. Теперь я здесь работаю.

– Я понимаю, но мне необходим пропуск и код для вашего входа.

– Неужели вам мало вот этого?! – Саша ткнула пальцем в значок на своём пиджаке – приём, которым она пользовалась очень редко, и сердито насупилась.

– Смешно-смешно, – кивнул охранник, спокойно опускаясь на стул. – У меня, как видите, тоже есть такой же, – он с глухим звуком похлопал себя по груди. – Такой же значок работника Министерства. Мы коллеги.

От собственного бессилия девушка презрительно фыркнула и отвернулась. Один вид этого равнодушного человека подталкивал её на то, чтобы вылить на него поток оскорблений самого низкого качества, но слова иссякли. Ругаться Александра никогда не умела, как и похваляться должностью.

На лестнице послышались шаги, и охранник, со скрипом отодвинув стул, проворно поднялся с места. Саша не сводила глаз с двери, и когда за спиной послышалось тяжёлое дыхание, снова ринулась к ней и даже дёрнула за ручку, но чуда не произошло. Где-то над головой раздался тихий сигнал, и возле пункта охраны повисла пугающе неловкая тишина.

– Чёрт! – не сдержавшись, бросила девушка.

Позади кто-то навязчиво потянул её за рукав пиджака.

– Туда нельзя так сразу…. Нужно оформить … код для твоего входа и получить … постоянный пропуск.

– Я говорил ей это! – отчеканил охранник, и Саша, оборачиваясь, кинула на него злобный взгляд.

На последней ступеньке лестницы стоял пожилой мужчина в костюме и тяжело дышал, облокотившись о перила. Едва приподняв голову, он посмотрел на девушку и постарался улыбнуться.

– Георг у нас славится своей принципиальностью…

– Добрый день, Начальник Нел, – Саша подошла ближе и протянула руку.

Сквозь большое квадратное окно под самым потолком попадал свет, и создавал на лестничном пространстве невнятную атмосферу потерянности, зыбкости времени. Казалось, что здесь либо чего-то не хватает, либо слишком темно, сыро и холодно, как бывает в домах на площадке перед чердаком.

Мужчина слабо улыбнулся и протянул трясущуюся руку в ответ.

– Пропуск в моём кабинете…

– Проводить, Начальник? – охранник вдруг заговорил быстро и чётко.

Нел покачал головой и принялся осторожно спускаться вниз, благо это давалось ему легче, чем подъём на 12 этаж. Руками он буквально цеплялся за перила, подтаскивая ослабевшие ноги к следующей ступеньке, и при всё этом очень громко и часто дышал. Саша не могла спокойно смотреть на это и уставилась в квадрат окна, медленно ступая следом. Из-под её каблуков раздавался до неприличия громкий цокот, и в очередной раз девушка закатила глаза, ругая себя за глупое решение надеть туфли.

Наверху с железным отзвуком хлопнула дверь.

– Доставили, Начальник! – выкрикнул охранник, переваливаясь через перила.

Нел ничего не ответил, и Саша видела, что он был настолько погружён в свои мысли, что, скорее всего, даже не расслышал ни звука двери, ни крика Георга. Зато она отлично слышала и то, и другое, и чувствовала, как сердце наполняется тревогой. Её снова поразило то чувство из детства, которое нападало каждый раз, когда она не доделывала то, что запланировала, – ощущение собственной бессмысленности и вины. Как незакрытый гештальт тревожит всю жизнь, так и малейшее отставание от плана вводило девушку в ступор.

Этаж за этажом звуки шагов разрезали тишину лестничных клеток – одни шаркающие, другие – звонкие, немного наглые.

– Надо бы починить лифт, – ворчал Начальник, и Саша в надежде продолжить разговор подходила ближе, но он лишь качал головой. – В кабинете.

Наконец, они остановились на одной из площадок, пройдя, наверное, этажей 9. Нел приложил пропуск к считывающему устройству, и, придержав дверь, пропустил Александру.