Воспоминания резко сменились пустотой с единственной мыслью «Где она?». Он не выпускал из холодных пальцев ручку и бегло осматривал зал, продолжая стоять. Освещённый солнцем, бледный, потерянный и виноватый – таким предстал новый судья перед жителями Города. По протоколу он должен был произнести речь, которой их обучили ещё в Университете, и Том собрался с силами, чтобы сделать это. Одного выдуманного взгляда хватило, чтобы в мужском сердце снова зародилась надежда на прощение. «Я буду просто выполнять свою работу, и ты сама услышишь, что я сделал всё, что мог. На кону твоя жизнь, моя любовь».

– Приветствую Вас в месте, где справедливость и чистое сердце помогают спасать общество и оберегать Вас от глубокой грусти, одиночества и тоски. Обещаю, что присяжные и я будем строги и неподкупны перед лицом закона во имя счастливого общества!

Заученные слова вызывали немое почтение в каждом сидящем за толстым стеклом, но Том с горечью осознавал, что всё это звучит ещё хуже, чем все его коллекционные забавные случаи вместе взятые. Он представлял, как глупо и смешно выглядит в судейском обличии, как, наверное, режут слух слова, которые он надеялся никогда не использовать после выпускных экзаменов, но люди доверчиво смотрели и вслушивались. Том понимал, что им необходимо всё это шоу и совершенно безразлична судьба подсудимого, и от этого сердце наполнялось злостью.

В зале не было Надин. Том тщательно изучал присутствующих и нарочно медленно продолжал свою речь. У самой двери сидел работник Министерства, который записывал заседание и напомнил судье о полном контроле происходящего. В зале были солидные мужчины и несколько женщин, одни сурово смотрели на подсудимого, другие же, как школьники, перешёптывались, то и дело, указывая на фигуру Лео. И Надин среди них не было, но Том, заканчивая свою речь, был уверен, что не мог выдумать чувство её присутствия. Так умела лишь она: испепелять взглядом, извлекая наружу честность. Ей хотелось доверять, и Том успешно это делал, хоть друзья смеялись. «Совершенно обычный взгляд совершенно обычной девчонки! – в голосе море самоуверенности и самовлюблённости. – И никак он не выделяется, ничего не значит!»

– Для вас, – судья завершил свою речь и без сил опустился в кресло.

Звонок оповестил о продолжении заседания, и Начальник Нел принялся вести записи. Тома же не оставляло чувство присутствия.

–Прошу присяжных ознакомиться с материалами дела, – строго отчеканил Начальник и обратился к подсудимому. – Прошу Вас отвечать на вопросы Суда чётко и честно. Внимание, присяжные!

Лео кивнул. Во взгляде его синих глаз читался вызов и уверенность. Судья увидел, как вздёрнулись мальчишеские плечи, и подсудимый Соло приготовился к очередной битве. Том прекрасно помнил это движение ещё со времён консультаций, в течение которых парень только и говорил о том, что ему не нужны эти бессмысленные беседы, и он осознаёт всю тяжесть своего проступка, за который готов нести ответственность. За время своей практики консультанта Том прекрасно знал такой типаж обвиняемых: их взгляд колок, слова резки, и сами они всегда сидят насупившись, заливаясь хохотом при разговоре об оправдательном приговоре.

– Сами знаете, что ТАМ всё предрешено, – бросали они одну и ту же фразу, моментально перекладывая ответственность с себя на что-то ТАМ. У каждого своё.

Обычно Том не настаивал на дальнейшем разговоре: в обязанности консультанта входила встреча с подсудимым и инструктаж о правилах поведения на заседании и дальнейшем ходе событий. Курс консультаций Лео был коротким, и в последнюю встречу Том, как полагалось, попросил поставить подпись в протоколе, то есть впервые указать фамилию.

– Соло, – бросил парень и передал бумаги консультанту.

– С…соло?

– Ну да, распространённая фамилия.

Том почувствовал, как его ноги становятся ватными. Фамилия, действительно, не редкая, но не просто так на протяжении консультаций ему вечно мерещились в лице обвиняемого знакомые черты, которые украшали мужское молодое лицо не меньше, чем женское. Наверное, Том слишком резко попросил Лео задержаться, и тот испугался, забрал бумаги и скоро вышел из здания вокзала в сопровождении конвоя.

И вот Лео Соло стоял перед ним в лучах солнца и смотрел прямо в глаза, показывая, что так и не отступил от своего. Тома так и подмывало бросить ему в лицо всю свою невыраженную обиду. «Почему ты сразу не назвал свою фамилию?! Не было паспорта, при себе не было никаких документов! Я тебе не верю! Это ты…ты всё испортил!»

– Ваше имя Леонардо Филипп? – судья вздрогнул и снова почувствовал прикосновение знакомых глаз. – Вы знаете, почему вы здесь?

Лео кивнул и повёл плечами.

– Отвечайте, подсудимый! – строго настаивал Начальник Суда, не сводя глаз с задних рядов. Там было место Министерского представителя, который должен был записывать сегодняшнее заседание для передачи в отдел Контроля. Это была девушка, которую Нел раньше никогда не видел на заседаниях. Короткие тёмные волосы едва касались широких плеч форменного пиджака, а яркие глаза внимательно следили за происходящим.

– «Да» на оба вопроса.

Судья механически продолжал произносить подготовленные фразы, понимая, что его искренние вопросы так и останутся без ответа. «Зачем ты это делаешь? Зачем ты разбиваешь ей сердце? Зачем ломаешь свою судьбу? Зачем?.. Зачем?.. Зачем? И как мне жить дальше?».

– Вы были в баре «Кузница веселья», когда с вами завёл беседу этот человек? – Том указал на высокого мужчину, который приподнялся в первом ряду.

Лео, даже не обернувшись, кивнул, и обвинитель ухмыльнулся.

– Да, я беседовал с этим человеком.

– Вы знали, что он – представитель отдела Психологии Министерства?

– Он был просто приятным собеседником, – произнёс Лео с едва заметной грустной улыбкой. – Я не знал, кем и где он работает.

Холодные руки судьи теребили уголок обвинительных документов. Тома била дрожь. Он яростно желал, чтобы Надин была в зале и видела, как Лео сам выносит себе приговор. И пусть ей будет больно, но она должна знать, что Том не виноват. Он вновь обвёл зал глазами. Солнце опустилось ниже, и судья мог лучше разглядеть присутствующих, создавая этим непозволительную паузу в процессе заседания.

Начальник Нел, заметив потерянность судьи, указал на кассету в чёрном футляре, которая лежала на столе. Том отвёл глаза от зала и тяжело вздохнул. Кассета была последним, что он мог сделать, чтобы помочь Лео. Можно было перед началом заседания уничтожить или припрятать эту записанную ложь, но Начальник умоляюще указал на часы, и Том вставил кассету в проигрыватель, встроенный в основание стола. Прозвучал щелчок, и женщина на скамье присяжных приподнялась, чтобы лучше расслышать.

– Прошу прослушать данную запись, подготовленную отделом Психологии.

Наблюдатели напрягли слух, и на фоне звона бокалов и посторонних шумов послышались два мужских голоса. Один более низкий и мягкий, второй – голос Лео – тихий и взволнованный. Том слышал эту запись сотни раз и, не теряя времени, повернулся к Начальнику Нелу с немым вопросом. Старик сидел с опущенной головой и медленно качал ею. Том видел, как тяжело он дышит и хватает воздух тонкими губами.

– С вами всё в порядке?

Начальник часто закивал и, еле шевеля губами, выговорил:

– Её здесь нет, Том, я не допустил её до заседания. Выгнал. Ты не ищи.

– Она приходила?..

– Да… Да, была здесь. Я знал, что она придёт…

Судья долго смотрел на понурую мужскую фигуру. Как волны отступают друг за другом, так и надежда Тома резко покинула его, прихватив с собой остаток сил. Теперь он безвольно смотрел в зал, который казался ему размытой сюрреалистичной картиной сумасшедшего художника. Неясные звуки и образы, бессмысленные для такого наблюдателя, каким был Том Фроззи. Но, как бы это ни было абсурдно, даже после слов Начальника ощущение присутствия Надин в зале не уходило. Судья уже не пытался ни в чём разобраться.