— Да, сейчас соберусь и пойду.

— Я тут подумала, может мне поговорить с людьми и собрать народ, чтобы помочь тебе там прибраться. Одной тебе будет тяжело. А все вместе мы управимся быстрей. Как считаешь?

— Не знаю, думаешь, кто-то согласится?

— А почему бы и нет, устроим совместный субботник. Завтра все равно выходной. Да и тебе не мешает поближе познакомиться со всеми. Соглашайся.

— Ну, хорошо, — отвечаю я и Карен, радостно улыбается.

— Будет весело, вот увидишь, — она подмигивает и быстро чмокает меня в щеку. — Ладно, я побежала, а то опоздаю. Не забудь закрыть за собой дверь.

— Хорошо.

Карен хватает свою сумку со стула и машет мне рукой, торопливо направляясь к выходу. Когда за ней закрывается дверь, я устало опускаюсь на стул. Черт. Во что я только что вляпалась? Я совсем не привыкла к чрезмерному вниманию к своей персоне. Но в этом городе невозможно скрыться от посторонних взглядов. Конечно, сейчас уже не все смотрят на меня как на белую ворону. Но завтра многие придут хотя бы для того, чтобы больше разузнать обо мне. Людям нужен новый повод для сплетен. Мне стоит просто смириться с этим и игнорировать слишком приставучих жителей этого города, которым не знакомо понятие личного пространства. Встаю и направляюсь в свою спальню, где на кровати уже лежит приготовленная одежда. Из-за гипса мне приходится все делать только одной рукой и хоть я уже к этому привыкла, иногда мне становится сложно справиться с некоторыми вещами. Поэтому в моем гардеробе отсутствуют предметы одежды с пуговицами. Надеваю темную футболку и свободные бежевые брюки и балетки. Вид конечно не лучший, но самый подходящий для работы в пыльном помещении. Глядя в зеркало, расчесываю светлые волосы и собираю их в хвост. Про макияж я уже давно забыла, да и раньше не особо им пользовалась. Так что перед выходом просто наношу бальзам для губ и все. Беру небольшую сумочку и кладу в нее старый, немного потрепанный телефон, который мне одолжила Карен, немного наличности и ключи.

Когда я выхожу из дома, меня приветливо встречают солнечные лучи, ласково скользя по открытой коже. Сейчас утро, поэтому жара пока не успела распространиться и в воздухе витает ночная прохлада. В тени дома газон еще покрыт каплями росы. Но скоро все это исчезнет и жара завладеет каждым укромным уголком. Я закрываю дверь на замок и на ходу убираю ключи в сумку. А когда я поднимаю глаза, и смотрю перед собой, мои ноги буквально врастают в зеленый газон. Передо мной, переливаясь на солнце, стоит моя машина. Та, на которой я попала в аварию. Вот только сейчас она выглядит совершенно новенькой, без изъянов и царапин. Для меня она как призрак из прошлого. Эту машину Бен подарил мне на мой последний день рождения. Тогда она предстала передо мной с огромным красным бантом на крыше. Бен как всегда выбрал самую дорогую машину, желая похвастаться перед своими друзьями. Как бы говоря, какой он состоятельный и может позволить такой подарок для своей жены. Конечно, все буквально слюной капали, глядя на этот великолепный автомобиль. Женщины завидовали, то и дело, повторяя "как мне повезло с мужем". Со стороны все думали, что я живу как королева. Вот только никто не знал, что творилось, когда двери моего замка закрывались.

Смотрю на автомобиль перед собой, не сразу понимая, с какой силой сжались мои кулаки. Разжимаю пальцы, и взору предстают четыре полумесяца от ногтей. Сердце внутри колотится с такой силой, что ребра начинают болеть. Мотаю головой из стороны в сторону, боясь, что где-то здесь находится Бен. Стоит за одной из тех машин неподалеку и подсматривает за мной, насмехаясь, злорадствуя. Но тщательно все, вокруг осмотрев, я нигде его не нахожу. В голове снова проносится тот ужасный вечер, авария. На глаза попадается левая рука в гипсе, на которой на днях мальчишки нарисовали знаки пиратов и супермена. По щеке стекает одинокая слеза, но я быстро ее стираю. Где-то позади, хлопает дверь, и я резко поворачиваюсь на звук. Меня бросает в жар, и я уже вижу, как ко мне подходит Бен. Но когда страх отступает, зрение проясняется, и я понимаю, что это не он. Пересекая газон, ко мне направляется сам Лиам Хендерсон. Синие джинсы, в некоторых местах порванные, низко сидят на поясе. Черная футболка плотно облегает твердую накаченную грудь, а поверх нее надета клетчатая фланелевая рубашка. Полы рубашки приходят в движение при каждом его шаге, встречаясь с порывами ветра. Его суровое лицо, кажется, впервые не заслоняют волосы. Сейчас они зачесаны назад и блестят на солнце от влаги. Скорей всего он только что принял душ. Теперь я наконец-то могу рассмотреть, что его глаза на самом деле не зеленые, как мне показалось в нашу первую встречу. Конечно, состояние у меня тогда было ужасное, поэтому могло привидеться что угодно. Сейчас же я вижу, что они насыщенного синего цвета, как океан, в котором вот-вот начнется шторм. У него немного хмурый взгляд, отчего на лбу видны тонкие следы от морщинок. Квадратный подбородок напряжен, что делает его скулы более выразительными и резкими. Размашистыми шагами он подходит ко мне и бросает взгляд на машину.

— Я починил вашу машину, — без приветствия произносит он, убирая руки в карманы джинсов.

— Зачем? — спрашиваю я, совершенно не ожидая от себя грубости в голосе. Но появление этого призрака прошлого на пороге выбило меня из колеи. Я все еще чувствую дрожь во всем теле. По спине стекает капля холодного пота, в ушах что-то непрерывно шумит. Поэтому сейчас мне не до проявления вежливости. Я просто хочу узнать, какого черта он решил отремонтировать мою машину. Его никто об этом не просил.

— Можете просто сказать мне спасибо, — недовольным тоном бормочет мужчина, хмуря свои густые черные брови.

— А я не скажу вам "спасибо". Я скажу "кто вас просил это сделать"? — отвечаю я, изрядно повысив голос. Это на некоторое время, кажется, выбивает его из колеи и Хендерсон с интересом смотрит на меня. Он достает руки из карманов и складывает их на груди. Мышцы на его руках напрягаются и теперь рукава рубашки их плотно обтягивают.

— Нормальные люди, обычно чинят то, что сломалось или покупают новое, — он испытующе пялится на меня, задержав свой взгляд в вырезе моей футболки. Козел. Всем мужикам только одно и нужно.

— То есть вы хотите сказать, что я ненормальная? — кричу я. Этот идиот с каждой секундой начинает бесить меня все сильнее. Рядом с ним из меня вырывается какой-то незнакомый человек. Я всегда была спокойная и тихая. Но Лиам Хендерсон заставляет меня становиться отъявленной стервой.

— Вы сами это сказали, — безразлично пожав плечами, произносит он.

— Да вы… да я вас… — черт, не могу подобрать слов, чтобы выразить все недовольство. Стою как полная идиотка посреди улицы, размахиваю единственной здоровой рукой и хлопаю ртом, как рыба, выброшенная на сушу. А Хендерсон в это время ехидно ухмыляется, наслаждаясь моим безумным поведением. — Ну, знаете ли. Больше не делайте то, о чем вас никто не просит. И заберите эту машину себе, продаете, утопите, разберите на запчасти, как хотите. Только чтобы я ее здесь больше никогда не видела.

Я кричу так громко, что из соседних домов начинают выходить люди. Все с интересом глядят на нашу странную парочку, уже готовясь разнести новые сплетни по городу. Последний раз бросаю не своего соседа убийственный (я очень надеюсь, что он именно такой) взгляд и, развернувшись на каблуках, ухожу от него куда подальше. Соседи добродушно мне улыбаются, здороваются, наверняка желая выудить у меня побольше информации. Но я лишь киваю, натянуто улыбаясь. Кровь внутри носится по моим венам с бешеной скоростью, заставляя сердце работать вдвойне быстрее. Мне жарко, щеки буквально горят. С виска стекает пот, пока я бегом иду по тротуару. Только свернув за угол, я оборачиваюсь назад и вижу, что Лиам Хендерсон все еще стоит на своем месте, глядя в мою сторону. Его лица не разглядеть, слишком далеко, но мне почему-то кажется, что он улыбается. Возможно, это игра воображения, да и вообще мне не должно быть никакого дела до его улыбки. Но какой-то тоненький голосок внутри меня так и нашептывает, что этот мужчина таит в себе гораздо больше, чем показывает. И мне, как и любой другой девушке, очень хочется разобраться в его тайнах. Он вызывает во мне множество эмоций, которые бросаются из крайности в крайность. В один момент я хочу долго и медленно душить его, а уже в другой хочу прикоснуться к его твердой груди, ощутить биение сердца под этой тяжелой броней. Черт. Наверно во мне просто разыгрались гормоны. Я не должна думать о мужчинах, сейчас мне это совсем не нужно. Один уже растоптал мою душу, я не могу позволить уничтожить то небольшое что мне удалось сохранить.