Мотивация сильная? Черт! Сильнее не бывает. Жить хочется, девчонок вытащить хочется еще больше. Аленке, конечно, мозги промыли, но она жива и почти вменяема, это уже плюс.

А еще хочется дожить до победы… или хотя бы до передышки в бою. Найти Артура. И узнать, наконец, как оно бывает, когда не по политическим мотивам, не ради высокой цели, а просто потому, что этого хотят оба.

Хорошая мотивация? О! Да с такой мотивацией можно императорскую резиденцию передвинуть на два метра вправо, а не то, что какой-то химии рога обломать.

Знания? Ну, где-то они есть. Нужно только вспомнить. Этот врач рассказывал очень подробно, и она даже записывала, не только на диктофон — эти записи потом сдавались, прослушивались и уничтожались в обязательном порядке, и поэтому самое интересное Оля, по старинке, писала ручкой в блокноте. Значит, были задействованы все три вида памяти: зрительная, слуховая и моторная. Файл под тройной страховкой просто не мог потеряться, он есть и нужно его достать.

А для начала — «квадратное» дыхание, чтобы успокоится и сосредоточится.

Через семь минут старательного «счета на четыре» Оля с невыразимым облегчением почувствовала, что странная, истеричная эйфория, уходит, уступая место ее обычной спокойной сосредоточенности.

Здравствуйте, ум и воля. Давно не виделись. Надеюсь, соскучились? Но целоваться не будем, есть задача поважнее. Как самой, без гипнотехника, без подстраховки, без нужных навыков, поставить себе ментальный блок.

Что там говорил этот врач? Ментальный блок — это просто приобретенная установка в сознании… Нет, последние слова пока лишние. Хватит первых: «ментальный блок — это просто». Просто.

Медитировать удобнее всего на пламя свечи, но если нет гербовой, сгодится любая. Оля поймала взглядом сплетение швов на многоуровневом потолке, игру света и тени в складках искусственно усложненного пространства. И неожиданно разглядела в них тройку бегущих белых коней. Остальное было даже не просто, а очень просто. «Уходить» в экран ноутбука она научилась еще в детском доме, а годы, прожитые в коммуналке, отточили навык до совершенства.

Оля скользнула по золотистой нити, протянутой в ее сознании, привычно, как лифт по тросам, попутно соображая, где нужно «завязать узел», чтобы защитить свою свободу выбора. На Аленке? На Олеге? На министре безопасности?

О том, чтобы воспользоваться добрым советом и бежать прямо сейчас, Мещерская благополучно забыла. Вернее, отбросила эту ветку как неприемлемую по куче причин.

Над резиденцией медленно гасло солнце. Пушистые белые облака гуляли сами по себе, по окраине, словно не решаясь переступить невидимую черту. Хотя почему «словно». Они и не решались, потому что знали, что их тут расстреливают из специальных пушек химическими реагентами. Значило ли это, то они разумны?

А почему бы нет? Облака, вообще, странные создания. Начать с того, что они вообще летают. Как может парить в небесах без мотора и крыльев небесное тело массой в миллион тонн? И не надо тут про восходящие потоки. Любому здравомыслящему ежу ясно, что с облаками что-то не чисто!

Карина Дубай усмехнулась своим мыслям и спрыгнула с подоконника. Проходя мимо двери, она легко подпрыгнула и запустила легким, ажурным болеро в глазок видеокамеры. Этого можно было и не делать — зачем? На пульте и так ее перемещения по резиденции отслеживались, скажем так, в неполном объеме. Но иногда хотелось похулиганить. Имеет право!

Алена увела троих девушек в плескаться в бассейн. Мещерскую не позвала. Карину, кстати, тоже. Это ничуть не задевало — куклы они и есть куклы, обижаться на них все равно, что на стул, у которого в самый неподходящий момент подломилась ножка. Если ментальная маска когда-нибудь будет снята, девчонки вспомнят многое. Монахова — то, что безумно влюблена в своего спортсмена. Алена — что у нее есть отец и хорошая подруга, а Ольга вспомнит, что она не хихикающая по любому поводу идиотка, а серьезный журналист с аналитическим умом и не хилой такой целеустремленностью. Сейчас опустевшие коридоры были вполне в тему.

Она ни от кого не пряталась, чтобы не вызывать лишних подозрений, но квест на всякий случай сочинила: идет в медицинский блок, голова разболелась. И пойди докажи, что с головой у нее все в большом порядке. Получше, чем у многих в этом богом спасаемом местечке.

Комната для инициаций, а, говоря проще, спальня — не запиралась. То есть вообще не имела замков, согласно внутреннему протоколу, как и все апартаменты, где жил или появлялся император. Включая туалет. На всякий случай — вдруг заговорщики рискнут проникнуть на территорию, и захватить ценного заложника. А тут им сюрприз — все двери нараспашку! И ничто не задержит карающих ангелов из личной охраны, в чьей непоколебимой верности хвостатый не сомневался, потому что собственноручно (или все же собственнолапно?) сделал им лоботомию.

Дурное нововведение последнего года, которое тоже Карине было только на руку. Так вот и уверуешь и в Создателя, и в то, что он на твоей стороне.

Не оглядываясь, кудрявая блонди с глазами цвета спелого крыжовника вошла на территорию, где три типа следилок просматривали каждый сантиметр. Хозяйским взглядом окинула огромную, по меркам перенаселенной Столицы, комнату, панорамное окно из бронестекла (вот ведь бред-то!), стены, обитые псевдошелком цвета топленого молока и мягкую мебель фисташкового оттенка. Огромная кровать была застелена свежайшим бельем.

Карина улыбнулась и принялась медленно, откровенно рисуясь, избавляться от одежды.

Тело ее еще не успела испортить неестественная беременность, оно было красивым, стройным и упругим. А соблазнительно двигаться Карина всегда умела: за это ее, в свое время, и заметил Адам, один из полевых бригадиров клана Ресто. Заметил, вытащил из нищеты, не просто купил диплом, а позволил доучиться… и даже не тронул. Хотя Карина была совсем не против — только за. Но у Адама были на девушку другие планы.

Ей фатально не хватало музыки — и она запела сама. Тихонько, так, чтобы не услышали за пределами спальни.

Песня была очередной модной новинкой Столицы, из тех, о которых вчера еще никто не знал, а завтра — уже забудут. Но Карина пела с удовольствием, подражая голосу популярной певицы:

«…Слабость свою не выдай, не отходи от края.

Если так хочешь — прыгай! Прыгай — а я поймаю…»

Ее стриптиз наверняка видели и даже писали на несколько камер разом, а проволока может храниться вечно. И поэтому Карина старалась, чтобы танец был безупречен.

Ведь он вполне мог стать последним в ее жизни.

Даже не так: должен был произойти, минимум, государственный переворот, чтобы этот танец не стал последним. Но когда и где государства переворачивали из-за танцев?

Добрым словом и чековой книжкой

Артем открыл глаза. Над головой белел потолок — слишком чистый, чтобы быть потолком его будки в Заповеднике, слишком высокий для его небольшой квартирки в Столице, и слишком реальный, чтобы быть галлюцинацией.

Ощущение чистого, мягкого постельного белья было экзистенциальным. Артем не удержался и сжал его в кулаке. Простынь послушно смялась, а потом так же послушно распрямилась, без единой складочки.

…Больница. Чего и следовало ожидать, тело-то совсем чужое, словно сознание вернулось в него после долгой экспедиции… Руки — ноги вроде слушаются, но как чужие дети. Веры им никакой. Вот, значит, что за дрянь такая — откат. Темка еще раз, для контроля, сжал кулак, посмотрел, как «делают это» пальцы, которые он чувствовал с пятое на десятое и горячо поклялся: «Никогда больше!»

Однако… Для тюремной больницы тут было как-то слишком роскошно. Хотя, что законопослушный гражданин Славии мог знать о тюрьмах? Только то, что там плохо. Должно быть плохо, это же наказание, а не оплаченный отпуск на холодном курорте.

Из-за ширмы появилась женщина в белом халате и наклонилась над ним, проверяя пульс и реакцию зрачков. Темка напрягся, пытаясь разглядеть эмблему на кармане. А когда тонкий контур перестал дрожать и расплываться, позволив себя опознать, чертыхнулся — лучше б и не пытался, честное слово! Только «курицы» ему сейчас не хватает для полного и всеобъемлющего счастья.