— Сдурела?! — возмутился пони, уже завидев хмурое выражение моего лица. Но я вспомнила о более важном — о сборах, погрозила фамильяру кулаком и скрылась за дверью.

Уже через пять минут Даория каждые пять секунд стучала в дверь ванной и поторапливала меня. А через десять минут я была умыта, причесана, одета и очень-очень зла. Казалось, попадись мне кто под руку, беды не миновать, найдет коса на камень.

Едва я вышла за драконицей в гостиную, как горничные выстроились в одну прямую линию, опустив глаза долу и теребя накрахмаленные фартуки. Было заметно, что девушки так и ждут момента, чтобы что-то рассказать.

— Говорите, — разрешила я, и погорячилась, если честно. Потому что девушки принялись перекрикивать друг друга, стараясь донести какие-то очень важные новости. Я уже была в курсе внеочередного сбора королевского совета и все равно ни слова не разобрала из потоков бессвязных речей. Поморщившись от начавшей пульсировать в голове боли, я словно физически ощутила, как уровень моей злости подрос на несколько пунктов. Одарив болтушек сердитым взглядом, намеревалась уже рявкнуть что-то, но Даория меня опередила.

— Ее Высочество полностью готова, и мы можем отправляться на совет, — с удивительным злорадством на лице известила драконица. Горничные замерли, на миг на их лицах отразилось возмущение, но вступать в открытые дебаты девицы не решились. Почти сразу же очнувшись, девушки поклонились, попятились к двери и вышли.

— Чего это с ними? — удивилась я странному поведению прислуги. На что драконица гордо приосанилась и поведала тихим голосом:

— Это я инструктаж утром провела, когда они пытались вломиться к тебе. Напомнила, что поворачиваться к монарху спиной — огромнейший моветон, особенно к будущей королеве, в руках которой их жизни.

Я удивленно крякнула и поблагодарила Даорию: все же она замечательная, пусть и драконица.

Сегодняшний совет, как оказалось, было решено провести в оливковой столовой. В желудке у меня заурчало от предвкушения завтрак. Поэтому совет в оливковой столовой мне показался не таким уж и страшным.

— Чего радуешься? — любопытно просунулся между мной и драконицей Баян, когда мы почти подошли к распахнутым дверям.

— Баяш, совет советом, а завтрак по расписанию, вот почему.

Фамильяр понял меня без слов и бросился вперед, намереваясь поскорее занять место за столом. Однако стражи, стоявшие по обе стороны от входа, не пустили его.

— Это еще что за новость?! — возмутился пони и обернулся на меня с драконицей.

— Это я попросила его не пускать, — Она не стала отрицать свою причастность к этому. — Баян, у меня для тебя важное задание, твой завтрак отменяется.

Готова поклясться: в этот самый момент в глазах пони была вселенская скорбь. Он тяжело вздохнул, но не стал спорить, а потом и вовсе отошел в сторонку с драконицей.

Невероятное счастье отразилось в глазах Шалия, когда я вошла в оливковую столовую одна. В нос прямо с порога ударил какой-то сладкий запах, и меня, как обычно, замутило. Но сегодня сбегать я не намеревалась: беспорядки в стране и народные митинги — это не шутки. Поэтому, пусть я и неважно себя чувствовала, все равно улыбнулась, приосанилась и гордо прошла во главу стола. Одна польза: есть расхотелось.

Однако, когда уже все двенадцать членов совета собрались, включая тех непостоянных изредка присутствующих, Даория все же вошла в столовую, придерживая Баяна за гриву. Шалий тут же скис. Секретарь Марсон не преминул возмутиться:

— Культурные лэры и лэри не опаздывают в присутствии монарха.

На что Даория ласково улыбнулась, а барон уже не таким уверенным голосом добавил: — И вообще, вы лишь недавно при дворе, о вас ничего не известно, ни один следопыт не смог предоставить информации. Кто может гарантировать, что вы на нашей стороне?

— А я и не на вашей стороне, — как-то совсем беззлобно согласилась драконица, не останавливаясь и приближаясь к столу. — Я на стороне Сатияры, и гарантировать это может…

— Я могу, — подала голос я. Драконица закрыла рот и улыбнулась во все зубы. На Баяна, к счастью, уже никто не стал обращать внимание, однако взгляды присутствующих все жевыражали недовольство. А все почему? А потому, что пони залез под стол. Зачем? Непонятно.

— Что ж, пожалуй, начнем, — объявил, хищно оскалившись, худощавый брюнет, а по совместительству — главнейший дипломат государства. Стефан Белов вызывал у меня непонятные чувства: с одной стороны, его речи лились, словно музыка, с другой — был он весь какой-то излишне лощеный, особенно эти его зачесанные и обильно политые воском волосы.

Вопрос стоял острее некуда: Мерсия была на грани гражданской войны. Многочисленные беспорядки, начавшиеся с исчезновением королевской четы, замалчивали, как могли, но буквально этой ночью и до столицы докатились митинги, забастовки и дебоши. Обезумевшие люди грабили друг друга, разбивали витрины магазинов и закидывали тухлыми помидорами служителей и епископов. Проблема была глобальной, простому люду все еще не предъявили нового коронованного монарха, вот беспорядки и набирали обороты. Как известно, государство без правителя, как стадо овец без пастуха. Я прекрасно понимала, что простой народ за маской нападений и агрессии всего лишь боялся оказаться в нужде или в плену, потому что граничащие с Мерсией королевства могли себе позволить во время смуты оттяпать значительные участки земель.

— Как все присутствующие тут понимают, Сатияру не примут как королеву без короля, — под общий шепот заявил Белов. Да, и я в том числе прекрасно понимала, что моя кандидатура звучит крайне ненадежно. Кому бы понравилось, если бы у власти стояла марионетка? А ведь энкант именно ими и считали.

— Решений есть целых три, — вмешался Гордон Холтон и в предвкушении собственного рассказа сверкнул желтыми очами. Сразу было видно, что заместитель Сиэля на взводе, его волк был очень близко к поверхности, Даория, стоявшая за моей спиной, напряглась (по этикету, на королевском совете полагалось сидеть лишь непосредственным участникам, поэтому драконица и осталась стоять за моим стулом), но не сдвинулась с места. А Холтон тем временем не обратил и толики внимания на «фрейлину» и принялся увлеченно рассказывать: — Первый вариант — самый простой: заменим одну наследницу другой, не энкантой.

— Вообще-то это измена, — прищурившись, прошипел Шалий. — Как известно, «убрать», по законам, можно лишь двумя способами: казнить либо лишить магии, что практически одно и то же, потому что не каждый лишенный магии выживает.

Я себе подобной участи не хотела, поэтому, выслушав отца, послала ему благодарный взгляд. А потом одернула себя: ведь, если это он заговорщик, то ему намного проще было бы избежать всех этих передач власти. Ведь я-то знала, и он тоже наверняка знал, что и у Робертины есть дар ментальной магии, пусть и очень слабый. Так что теоретически мы не слишком с ней различаемся. Преимущество сестрицы лишь в том, что о ее талантах знают далеко не все.

— Что вы, разумеется, так мы поступать не будем! Все это лишь гипотетически, — хитро прищурившись, согласился оборотень. — Второй вариант — это представить народу регента в лице брата, дяди или отца. Третий вариант — устроить смотрины и подобрать нашей прекрасной Сатияре мужа.

После объявления возможных вариантов присутствующие едва не сцепились: одни были за регента, другие — за смотрины женихов. Когда градус обстановки накалился докрасна, Даория вдруг позвонила в самый обыкновенный колокольчик за моей спиной. Дискусия тут же смолкла, советники удивленно уставились на рыжую, после чего она объявила:

— Завтрак, уважаемые советники! — и уже мне на ухо добавила: — А то поубиваете все друг друга, и не за кем будет наблюдать.

Пости сразу же двери открылись, и многочисленные служанки принялись сновать туда-сюда, принося источающие ароматы тарелки, наскоро сервируя стол и разливая вино. Вино на завтрак, довольно неожиданно. Впрочем, я взглянула искоса на взмыленных мужчин и поняла причину столь странного напитка, поданного так рано. Лишь баронесса Анита Клоде сидела безмолвно в своей черной рясе, и ни одной эмоции нельзя было считать с ее покрытого золотой маской лица. А я ведь даже и не знала, как она выглядит, и это настораживало.