— Это что еще… — начал было Олег, но его перебил голос, раздавшийся из динамика. Переплетенные паучки застыли на экране.

— Босс, — громыхнул где-то под потолком динамиковый Чжан, — у нас неприятности.

— Ты, как всегда, меня обрадовал, — обернулся Дэн на источник звука. — Что там еще такое?

— Посмотри сам. На пятом.

Маккольн повернулся к экранам наружного наблюдения. Внимание Олега раздвоилось. Что же напоминал ему хаотический участок, окруженный геометрически правильными ячейками искр? Внезапно он вспомнил фотографии из какого-то медицинского журнала с нейронной сетью человеческого мозга. Нейроны?!

А на пятом экране медленно перемещалось изображение поверхности Луны, искрещенное хаотическим нагромождением кратеров самого разного размера. Ни дать, ни взять, та же нейронная сеть. Только без длинных отростков синапсов. А может, они просто засыпаны многовековой пылью?

Область нагромождения кратеров сменилась выпуклой равниной, потом — округлыми пиками гор. И снова равнинным участком. В углу экрана зеленый светлячок, обозначающий орбитальное положение «косточки», полз по лунному глобусу. Олег, наконец, понял, что монитор показывает панораму, открывающуюся с ее «борта».

Вот по экрану начала проплывать местность, показавшаяся Тресилову знакомой. Очень знакомой. Реликтовые окаменелости угрюмых гор. Потусторонние провалы трещин. Пологие террасы. Ему показалось, что в левом углу промелькнула котловина, затянутая мутной пеленой, так и не осевшей, пыли. А монитор уже высвечивал отвесную поверхность внутренней стены кратера.

«Архимед», — понял Тресилов. И еще он понял, что съемка прокручивалась в замедленном режиме. Потому, что перед тем, как тонкая игла начала вырастать из темноты, кажущегося небольшим с высоты, изгиба стены кратера, Олегу показалось, что он различил на ней мерцание окон комплекса. А игла луча росла, росла, превращаясь в тонкое острое жало, и все быстрее и быстрее приближалась к «косточке». Самостоятельно маневрировать она не могла. «Лунный Президент» с помощью явно опаздывал. Вспышка. Экран затянулся изморосью серебристых помех.

Губы Маккольна сжались в тонкую ниточку:

— Без какого-либо предупреждения? — спросил он у пространства. — Сразу же?

— Ты же видел, — отозвалось пространство голосом Чжана. — С ходу. Только «косточка» из-за горизонта появилась. И как разглядели?

— Да, — отозвался Маккольн, — как? Ничего, мы им гляделки-то выцарапаем! Чжан, — спросил он, — сколько нужно времени, чтобы снять с «Президента» легкий плазер?

Тот ответил, не задумываясь:

— Так минут десять. Только чтоб вынести. Мы его не устанавливали, босс.

— Очень хорошо. А тяжелый?

— В полной боевой.

— Еще лучше. Кто пойдет гляделки выцарапывать?

Наступила короткая пауза.

— Не понял, — крякнул после нее динамик.

— А что тут понимать? — пожал плечами Маккольн. — Каждое неправильное действие должно быть наказано. Это, брат, закон дрессировки. Вот я и спрашиваю: кто дрессировщиком будет?

— Вообще-то, я командир «Президента»… — неуверенно начал динамик, но Маккольн уже принял решение.

— Значит так, командир. Берите с Ларсеном тяжелый плазер и тащите сюда, на «Республику». Это на всякий случай. А чтобы этот самый случай не случился… Раджив! Ты меня слышишь, Раджив?

— Да, Дэн, — отозвался, как всегда — тихий, голос индийца. Только ему, да с недавних пор — Олегу, Маккольн разрешал называть себя просто по имени.

— Раджив, на тебя вся надежда. Через пятнадцать минут поднимай «Президента» и дуй к Архимеду. Только попробуй с другой стороны подойти, через море Дождей. И четко определи время выхода из-за горизонта. Секунд за пять до этого включай плазер на среднюю и пропахай этот чертов кратер. В любом случае, я думаю, луч сработает и как защитное поле. Только ты его не выключай, пока снова за горизонт не зайдешь.

— Дэн, — ответил Раджив, — мы и на средней мощности планету на полкилометра разворотим.

— И черт с ней! Сможет Архимед уберечься — хорошо. Нет — и черт с ним! — повторил Маккольн.

— Вот это по-нашему! — хохотнул динамик голосом Чжана.

— Ты еще там? — оскалился Маккольн. — Пошевелиться не можешь?

— Бегу, босс, бегу! Лечу на крыльях любви к «Лунной Республике».

— Летун! — тихо, но зло, сплюнул Маккольн в сторону, поворачиваясь к Тресилову. И внезапно замер. Прямо на него смотрело прямоугольное дуло плазмера.

— Дэн Маккольн, — тихо, но зло, как перед этим и сам Дэн, сплевывал слова Тресилов, — у тебя есть два варианта. Первый — вообще отменить старт «Президента». Второй — отправить меня вместе с Радживом, приказав нам действовать по обстоятельствам.

Ч-черт! Как же он упустил из виду этого русского вместе с его долбаной девчонкой?! Теперь изворачиваться придется. Конечно, он всегда сможет уйти от прямого попадания плазмера, но расстояние маленькое — может зацепить. Неправильная ситуация.

Маккольн осторожно, пытаясь не испугать Тресилова резким движением, поднял руку.

— Олег, брат, успокойся. Ты же видишь, что они никого — и даже ничего — к себе не подпускают. Не пробираться же нам к ним пешедралом?

— Если нужно будет — пробираться. Пока есть хоть малейший шанс — пробираться. Отмени старт.

— Олег…

— Отмени старт.

— Брат, дай мне пятнадцать минут и я тебе все объясню. Потом решай сам.

Тресилов взглянул на электронные часы, висящие прямо над монитором, на экране которого застыли паучки, похожие на нейроны. Или наоборот.

— Даю тебе десять минут. Если потом не отменишь старт, пеняй сам на себя.

Маккольн тоже бросил быстрый взгляд на часы, на неуловимое мгновение зацепившись им об экран:

— Хорошо, хорошо, брат… — он сделал короткую паузу и такой же короткий шаг в сторону, заставляя Тресилова немного повернуться и уводя тем самым и экран, и часы, из поля его бокового зрения.

— Стой на месте, — голос Олега был ломким донельзя.

— Хорошо, хорошо. Успокойся. Давай продолжим то, на чем мы остановились. Как ты думаешь, что это такое? — мотнул головой Маккольн в сторону монитора.

Тресилов, напряженно следящий за каждым движением Дэна, поворачиваться к экрану не стал и заметил:

— Не тяни время. Осталось восемь минут.

— Да дай же мне все объяснить! — деланно возмутился Маккольн. — Не перебивай.

— Объясняй, если считаешь, что это нужно, но помни… — ствол плазмера слегка, но угрожающе покачнулся из стороны в сторону.

— Хорошо, хорошо. То, что ты видишь на экране… Ведь ты же видишь?

— Вижу, вижу, — не поворачивая головы, ответил Тресилов.

Маккольн подавил внутреннее разочарование.

— Так вот, брат. Это — нейроны. Обычные нейроны обычного человеческого мозга. Таким образом, в электронную схему на жидких — или пластических — кристаллах вделан участок живого органического вещества.

— Так уж и живого, — засомневался Тресилов.

— Живого, живого, можешь мне поверить. Я пока нашел его, пока допер, что это значит, несколько цепей пережег.

— И что же это значит?

— А значит это то, что Арданьян не андроид. Скорее — киборг. Причем киборг с подавленными электронными функциями. То есть, активизированными человеческими. Ты же видел, как я его гипнотизировал. Правда, чуть не сорвалось. Кто же знал, что он — сплошная безотцовщина? Ну, ничего, обошлось. Но зачем нужно все это, не пойму. Я такого никогда не встречал.

— Все мы никогда не встречали того, с чем встретились на Луне. Выводы лучше давай делай. Шесть минут осталось.

— Угу, выводы. Помнишь, он сказал, что их в Архимеде — трое?

— Ну.

— Так вот. Их никого в Архимеде нет.

Тресилов удивленно хлопнул глазами, но плазмера не опустил.

— «Никого» — это не значит «ничего». «Чего» там есть. Роботы. Эллис, вот этот, — указал взглядом Маккольн на лежак с Арданьяном, готовясь к решающему броску, — и тот голопузый. Все трое — верхушка пирамиды, в которую зачем-то внедрены человеческие мозги. Все остальное — вспомогательный персонал. Правда комплекс меня смущает: кто кем управляет… И лайстоны…