К афганским разработкам араба они не подпускали. Словно чувствовали что-то. Про лабораторию гиперсвязи на Алеутах он знал только понаслышке. Тоже неплохо. Но вот про стартовые площадки… Про основную — на острове Ванкувер, и две запасных — на Мидуэях… Знал ведь, зараза! И кое-что про производственные цепочки знал. Конечно, только кое-что знал, но… Но, главное, про аппарат знает. Хотя, в свете последних наработок и того, что им предстоит сделать, не про аппарат даже. Про модель аппарата. И то, только про одну. Однако, дайте такую вот модель какому-нибудь Бен Ладену и!.. Дьявол!.. Плохо все…

— Да ничего он не знает, — в конце концов, выдохнул Маккольн, и сам почувствовал, насколько неуверенно это было сказано. Внутренне собрался и продолжил: — Он ведь так, технический работник. Поверь, Руди, твои коллеги на порядок больше представляют то, чем мы занимаемся.

— А теперь они будут иметь об этом полное представление, — ладонь Манфельда припечатала к столику документы Дэна, так и лежащие на нем без движения. — Хватит демократию разводить. Демократия хороша в трусливом стаде при смелом пастухе. Вооруженном, как минимум, какой-нибудь берданкой. Если ее не будет, то это стадо само проклянет свою демократию. И так вашей группе чересчур много свободы дали, а результата — ноль!

— Ты считаешь, что полный информационный контроль над девяноста процентами территории Афганистана напоминает полный ноль? Мне кажется, что в Пентагоне и Белом доме такой арифметики не поймут. Наши «косточки» работают отменно.

— По нашим данным у вас, кроме «косточек», много чего другого есть, — всем корпусом наклонился вперед Манфельд. — И, как я понимаю, в ближайшем времени станет вопрос о полном контроле. И не только над Афганом. Над Ираком, например. И не только о контроле…

Помолчали. За тысячи километров отсюда, на Манхэттене, под дымящимися обломками задыхались люди, визжали пожарные машины, горели трупы, и перемешивалась, перемешивалась с запеченной кровью серая цементная пыль. За четверть тысячи километров отсюда в противоположном направлении Раджив ждал Маккольна, чтобы окончательно решить вопрос о сдаче в эксплуатацию первого и закладке второго, дублирующего, аппарата. Ч-черт!.. Стартовые площадки нужно срочно куда-то переносить. С этого мгновения — очень срочно переносить. От греха подальше. Но…

— Понимаешь, Руди, — хмуро выдавил из себя Маккольн, — я ведь не дурак и немного разбираюсь в ситуации. Это значит, что лично я совсем не против того, чтобы полностью перейти под ваш контроль. Голова меньше болеть будет. Но у меня есть партнеры. Проект, все-таки, носит коммерческий характер.

— Коммерческий! — пренебрежительно фыркнул Манфельд. — Вспомни о фирмах, которые, вопреки нашим советам, пытались с Ираком торговать. Или с Сирией. Или с Ираном. И не только о фирмах, о некоторых государствах тоже вспомни. Где они сейчас?.. А уж эта твоя Лунная Республика!.. Смех, да и только.

— Руди, — серьезно посмотрел на собеседника Дэн, — я уверен, что у тебя есть полный расклад по нашим поставкам. И если вы до сих пор в них не разобрались, то только потому, что среди нужного оборудования и материалов мы заказываем совершеннейшую чушь. Не скупимся. Прикрываем себя. Таким же прикрытием есть и Лунная Республика. Если бы ты знал, кто в данном случае стоит за ней!.. Сам подумай — кто, если вы до сих пор до этого не докопались. Кроме того, если, как ты говоришь, речь идет об установке полного контроля над… — Маккольн сделал короткую паузу. — Мне почему-то кажется, что речь идет об огромном участке территории Центральной Азии. И не только Азии, — позволил он себе передразнить Манфельда. — Так вот, в этом случае, Республика — идеальное юридическое прикрытие для всего проекта. Соображаешь?

Манфельд пожевал губами:

— Это ты у нас чересчур сообразительный. Куда уж нам до тебя. Завидно даже. Это мы, деревенщина неотесанная…

И внезапно обмяк, не закончив фразу и на мгновение широко распахнув глаза, а затем уронил голову на свое плечо. Удар Дэна был молниеносен, а движения по-кошачьи мягкими и легкими. Выверенными с компьютерной точностью. Быстро подхватив тело Руди, чтобы оно с ненужным шумом не упало на пол, Дэн осторожно положил его на диванчик, на котором только что сидел сам. На мгновение задумался, прикидывая расклад, который мог быть на палубе катера с учетом того, что кроме старого друга Руди на борту находилось еще трое — два вооруженных морских пехотинца и рулевой этой посудины.

Рулевого, в принципе, можно было не принимать во внимание. С «морскими котиками» приходилось сложнее. Они сами на внимание напрашивались.

Дэн осторожно высунул голову из каюты. Подошвы тяжелых армейских ботинок находились как раз на уровне его глаз.

— Эй, сержант, — выкрикнул Маккольн, задрав подбородок, — мистер Манфельд просит вас спуститься в каюту.

И прижался к стене, пропуская пехотинца вперед. Тот только и успел, что дернуться перед тем, как увидать, лежащее на диванчике, тело Руди. А потом колени его подогнулись, и он бы грохнулся на пол, не поддержи его Дэн: удар по затылку не способствует правильной ориентации в пространстве. В иллюминаторе мелькнула какая-то тень, и Маккольну показалось, что это было чье-то перепуганное лицо. Такое развитие событий ему очень не понравилось. Потому, мягко уложив сержанта на пол, покрытый однотонным паласом, Дэн бросился на палубу.

Вот здесь он явно поспешил, не оценив ситуацию с наиболее возможным хладнокровием. Подтверждением этого явился и сокрушительный удар носка тяжелющей армейской обуви — и из чего ее только делают? — пришедшийся ему прямо по правой скуле. Только зубы клацнули да в глазах взорвались багровые пятна. Впрочем, зубы у него были крепкие, а голова, как он сам говорил — чугунная. Поэтому ориентацию он потерял только на какое-то мимолетное мгновение. В течении этого времени она была восстановлена полностью.

С законами физики было труднее — они восстановлению не подлежали. Согласно им, Дэн начал падать на спину с полностью нарушенным центром равновесия. И восстановить его он даже не попытался. Наоборот, для начала расслабился, а потом, оттолкнувшись обеими ногами от исчезающего пола, сделал кульбит через спину. А когда встал на голову, упершись руками во вновь появившийся пол, нижними — верхними? — конечностями нанес удар по корпусу противника, уже почти полностью соскользнувшего в каюту.

Удар, в принципе, был не очень удачен. Но он позволил на долю секунды ввести пехотинца в состояние растерянного транса, «Привет, Джонни!..» И этого неуловимого мгновения было вполне достаточно для того, чтобы Дэн, до предела убыстрив свои движения, нанес еще два удара по болевым точкам, тренированного опытными инструкторами, тела. По его же собственному телу пробежали колкие разряды ментоусилителя: тот тоже работал на пределе. И работал на отлично.

Через пару минут после того, как третий член экипажа пиратского катера присоединился к первым двум, Маккольн вихрем вылетел на палубу и… И чуть было не схлопотал пулю, посланную из района небольшой рулевой рубки. Хорошо еще, что стрелок был не очень умелым. Даже, скорее, очень неумелым. Поэтому еще через несколько минут и три-четыре кувырка по скользкой плоскости палубы, Маккольн присоединил этого недоделанного Уленшпигеля ко всей честной компании, собравшейся в каюте.

А потом, долго не раздумывая, Дэн метнулся в кабину «сессны», достал шприц, коробочку с необходимыми ампулами и, вернувшись на катер, всадил по уколу каждому из своих новых знакомых. Теперь, в течении ближайших шести часов, проблем с ними не должно было наблюдаться. За это же время нужно было попытаться решить некоторые собственные проблемы.

Обсудив с ментоусилителем возможные варианты развития событий, Маккольн решил не трогать собственного самолета: повторное вторжение в воздушное пространство Ванкувера имело непредсказуемые последствия. Вместо этого он встал за штурвал и, развернув катер по широкой дуге, лег на курс, ведущий к городу. Стремительно уменьшающая «сессна» сиротливо покачивалась у «Края Мира».