– Была бы я Нельсоном, то сразу бы влюбилась, – сказала чернокожая девушка, а Хоуп легко толкнула ее в бок локтем и засмеялась. Шар все еще вращался в ее руках.

– Теперь пусть сам за мной бегает. Хватит с меня всяких придурков, – ответила она и подмигнула Аббигейл.

«И с меня тоже» – подумала девушка, но промолчала, покрываясь холодным потом о воспоминании их встречи с Нельсоном.

Через полчаса тень, которая падала от громадного особняка, начала потихоньку исчезать и назойливое солнце осветило стол, заставив всех присутствующих жмуриться и закрывать лица ладонями. Мужчина, сидевший рядом с компанией друзей вдруг встал, положил руку на землю недалеко от стола, и тут же из-под нее, начали вылезать корни, словно извивающиеся змеи. Потом появился маленький зеленый сучок, который быстро утолщался и рос стремительно ввысь. Через минуту над ними уже шелестел огромный дуб, кидая прохладную тень.

– Давно пора было это сделать, – сказала Эванджи, надпивая из прозрачного бокала красную жидкость.

– Это же…волшебство-о-о, – прошептала Аббигейл своим новоиспечённым друзьям.

– То ли еще будет, – буднично ответила Хоуп, – к тому же и у тебя когда-то появятся силы.

– Теперь я очень этого хочу, – произнесла Аббигейл Мизейри и начала фантазировать о том, сколько деревьев она бы вырастила в мегаполисе, где жила ее приемная мама.

Придя домой к целительнице, Аббигейл сразу же уснула и спала до самого утра самым крепким сном. Но где-то в половину восьмого ей снова привиделась злополучная иллюзия, как она бежит по лесу, убегая от неведомого призрака. Девушка знала сон наизусть, однако он каждый раз казался реальнее, чем другие. Вот она проходит мимо знакомого дуба, а в другой миг уже спасается бегством. Но этой ночью что-то в нем изменилось. Вместо невидимки Аббигейл чувствовала нависающую над собой тень. Девушка учуяла аромат сырой земли вперемешку с потом и по ее телу мигом пробежали мурашки. Было что-то неуловимо зловещее в этом запахе. Будто похороненный труп выбрался из могилы и пытается отомстить девушке. Но только зачем? Едва ли Аббигейл ощутила прикосновение неведомого, она поняла – это больше не сон. Девушка открыла глаза и в тот же миг чуть не завизжала от неожиданности. Над ней стоял Джаред, весь мокрый, в грязи и с гримасой отвращения на лице. Он сжимал в руках медальон девушки, который все еще был соединен цепью с ее шеей.

– Что ты черт возьми делаешь, Джаред? – слова вырывались, как безумцы из психбольницы, напористо и громко.

Джаред выронил из рук медальон, и он гулким цокотом ударился о грудь Аббигейл.

– Я… э… не принимай это на свой счет, просто…

Аббигейл встала с постели, скрестила руки и уставилась на парня, будто сверля в нем дырку.

– Объясняй! – проскрежетала зубами она.

Парень молчал.

– Давай-ка я сделаю это за тебя! Ты хотел украсть медальон, чтобы контролировать меня. Решил завести себе ручного зверька? Именно поэтому, несмотря на опасность, ты привез меня из города? А знаешь, как там называют таких, как ты? Маньяками, Джаред. Маньяками. Думаю, тебе хорошо известно это слово. Поэтому не приближайся ко мне больше. И черта с два, я когда-либо сниму этот медальон, ты меня понял?

Джаред не промолвил и слова в ответ на истерику девушки. Он лишь повел головой в сторону комнаты тетушки Хейзел, так как оттуда донесся звук, словно зашуршали листья. Вероятно, громкий монолог Аббигейл разбудил старушку. В тот самый миг парень развернулся и вышел в коридор. Аббигейл же, тяжело и прерывисто дыша, уселась обратно на кровать. А через десять минут в доме стало снова так же тихо, как и всегда.

Во второй раз девушка проснулась далеко за полдень, вспоминая, что же произошло ночью и на нее снова нахлынула, разъедающая внутренности злость. На улице уже стояла знойная жара и Аббигейл быстро выбежала к затянутым полиэтиленом теплицам, крепко сжимая в руках медальон. Вчера целительница весь день провела в этих маленьких саунах для растений, и девушка намеревалась встретить ее там и сегодня. Как она и предполагала, тетушка Хейзел уже вовсю высаживала в раскопанную землю несколько своих цветков, бережно припорашивая каждый и поливая водой. Аббигейл, тяжело хватая раскаленный внутри теплицы воздух, подошла вплотную к целительнице и засунула очередной отросток в готовую ямку.

– Ты чего-то хочешь, дорогая? – спросила проницательная женщина.

– Э-э-э. Но как вы догадались?

– Мне не нужны мои силы, чтобы понимать тебя, дорогуша, – ответила женщина и добродушно улыбнулась.

– Эм, ну тогда вы не будете против, если я возьму у вас какой-то старинный наряд и пойду на праздник города. Меня вчера пригласили.

Старая женщина вытерла капельки пота со лба, оставив на нем черный след и присела прямо на землю.

– А ты не хочешь сначала помириться с Джаредом, дорогая? Я чувствую, что он тоскует и злится.

– Эм, нет. Извините, но он сам сделал свой выбор. Я не буду за ним бегать. К тому же он пытался забрать мой медальон, пока я спала. А это очень подло!

Старушка поджала губы.

– Уверена, у него есть на то свои причины.

– И я уверена, – сказала девушка, перекидывая прядь русых волос на другой бок, – В общем, я пойду, да?

Целительница махнула головой в знак согласия, но на ее лице нарисовалась заметная печаль, будто разлад в доме касался не только ее чувств, но и мира в целом. Аббигейл тут же встала с корточек и пошагала по пухлой земле к выходу, в спешке перешагивая через воткнутые в землю растения.

– Ну ты же знаешь, что этот праздник значит? – прокричала ей вслед целительница, но девушка уже не слышала и припрыгивая вошла в глиняный дом.

Аббигейл со скрипом отворила старый платяной шкаф и стала рыться в одежде целительницы. Вещи вылетали друг за другом, проносясь словно десятилетия моды. «Интересно, почему фавиллы носят человеческую одежду?» – подумала девушка и пообещала себе, что задаст этот вопрос позже кому-то из представителей данной расы. Она перерыла все и нашла лишь одно бежевое платье в пол, совершенно обычное, трикотажное. Ей даже показалось, что такие надевали ранее, как ночные рубашки. Ситуацию спас темно-коричневый корсет и маленькая черная шляпка, которую она прикрепила на макушку. «Еще один штрих и все готово» – сказала себе Аббигейл вертясь перед зеркалом и стала рыскать в комоде в поисках косметики. Она открыла каждую тумбочку, но не нашла ничего подобного карандашу для глаз или туши. «Точно. В моей сумке была помада» – вспомнила Аббигейл и кинулась в комнату, где спала. Кожаная потертая сумка валялась прямо под кроватью и оттуда вывалилось половина содержимого. В том числе и листок с нарисованным символом. Девушка взяла его в руки, повертела и скомкала, словно мусор.

– А вот и помада, – прошептала она, поднимая содержимое сумки и саму сумку на кровать вместе с тонной пыли. Клочок бумаги с символом Аббигейл оставила на полу.

Затем девушка обвела красным цветом губы, бросила тюбик ко всему остальному и в последний раз, посмотрев на себя в зеркало, вдруг улыбнулась. Увиденное ей понравилось. Крупный бронзовый медальон, как никогда, притягательно смотрелся на ее бледной коже, падая тяжёлой цепью на грудь. Корсет сделал талию в разы уже и девушке стало сложно дышать, но это однозначно стоило таких усилий. Сейчас Аббигейл казалось, будто она похожа на свою мать. «Ей бы понравилось» – подумала девушка и грустно выдохнув, вышла из дома на мощеную камнем дорогу.

Издалека уже доносился свист и гам, как бывает, когда в одном месте собирается много народу. Наверняка звук шел с центральной площади. Девушка подумала, что уже опаздывает и ускорила шаг. Она миновала огромные деревья, создающие арку над дорогой, дома разных мастей, в том числе и дом Хоуп, семьи Эванджи Э Лэйн и еще одной подруги, прошла сквозь рынок, кричащий и бушующий круглыми сутками и очутилась на главной площади, усеянной опилками и сбитыми будками из ярко-красного дерева. Отовсюду кричали женщины и мужчины, завлекающие купить то ли напиток, то ли зелье, то ли амулет. Площадь уже забилась фавиллами под завязку и каждый пестрил необычным нарядом в духе эпохи Возрождения. Дамы в пышных юбках с родинками у губ и кружевными зонтиками, крестьянки с пышным корсетом и кувшинами, джентльмены в мантиях и лосинах. Даже детям подобрали необычные наряды.