В толпе, возле стойки с громадной деревянной бочкой, наполненной каким-то яблочным напитком, стояли новоиспеченные друзья Аббигейл. Хоуп Чест, как и всегда была в бордовом. На ней идеально сидело пышное платье, а волосы девушка собрала в сетку со сверкающими камнями. Чернокожая Риз Клемоу не особо изменила свой образ, оставшись как всегда в круглых очках и больше напомнила парня из какой-то эпохи, так как надела широкие кремовые штаны-бананы и заправила их в высокие ковбойские ботинки. Рядом с девушками стоял Энди Э Лэйн в брюках-палаццо и средневековой белой рубашке. Он держал в руках картонный стакан и не отрывал взгляда от приближающейся Аббигейл.

– Я не опоздала? – спросила девушка, жадно хватая воздух, который воровал ее корсет.

– Ты как раз вовремя, – ответил Энди, протягивая девушке напиток в картонном стакане. Она взяла его в руки и улыбнулась в знак благодарности.

– Что это у тебя? – спросил парень, завороженно осматривая губы Аббигейл и указывая пальцем на свои.

Она непонимающе взглянула на него и ответила:

– Губы.

– Э, нет. На них что-то…цвет.

Аббигейл посмотрела на друзей. Все уставились на нее так, словно она инопланетянин.

– Это помада. У вас разве нет?

– По-ма-да? – завороженно спросил Энди.

– Вы носите вещи, которые шьют люди, но не знаете, что такое космет…

– Та-а-ак, а ну хватит тут любезничать. Скоро все начнется! Нужно идти! – сказала Риз Клемоу, поправляя очки, чтобы скрыть напряженность в лице.

– Но разве праздник не в центре города? – не унималась Аббигейл.

– Э-э, нет! Ха-х, интересно, конечно, было бы, но вряд ли жители города хотят испепелить его дотла.

– Испепелить? – глаза Аббигейл заметно округлились.

– Ну да. Вестнесс был основан, когда люди начали жечь ведьм на костре. Поэтому каждый год… – объясняла Хоуп, но Риз ворвалась в разговор, получив от продавщицы свой напиток:

– Не томи ее своими рассказами о Вестнессе. Пусть сама все увидит.

Хоуп закатила глаза.

– Ладно, пойдем.

Ребята двинулись за толпой, уходящей на запад от города. Обогнув центральную площадь, пройдя несколько домов, похожих на глиняные замки, они вышли на просторную зеленую поляну. Отсюда открывался вид на лес и реку вдалеке. Собралось уже не мало народу и все они стояли вокруг трех больших снопов с сеном и столбами, торчащими посередине. А рядом возились подростки в ободранной одежде. Они то переминались с ноги на ногу, то вытирали капли пота со всего лица, а девушка возле третьего снопа и вовсе рыдала навзрыд.

– Что это? – спросила Аббигейл.

– Они готовятся к церемонии сожжения, – ответил кто-то из толпы.

Дрожь прошла по всему телу девушки.

– Что-о? Ребята, это правда? Но… я не понимаю, – обернулась к своим друзьям она. Хоуп и Риз лишь захихикали, а Энди положил свою руку на плечо Аббигейл. От этого ее кожа покрылась холодком и словно ощетинилась защищаясь.

– Все будет хорошо с ними, – ответил он. Но то ли прикосновение Энди, то ли факт того, что она увидит, как горят люди заживо, ввёл девушку в полный ступор.

Тем временем троих подростков уже обвязывали толстыми веревками и поднимали к столбам. Девушка все так же продолжала плакать, падать на колени и что-то кричать. Издалека это походило на «Не нраавдооо». Слова звучали неразборчиво. Пара мужчин подняли брыкающуюся девушку под локти и поставили на маленькое выступление у столба. Они обвязали ее веревками еще раз, чтобы та не вырвалась. К столбу подошла пожилая женщина, взмолилась на девочку и что-то прошептала, уходя. Трое мужчин, подобных палачам с горящими факелами начали петь:

«В этот день чудесный,

Падут оковы снов,

И солнце даст нам силы,

Чтоб победить врагов.

Луна и звезды в помощь,

Нам станут в один ряд

И все фавиллы в полночь

Сгорят, как в жилах яд»

Песня продолжалась и все вокруг подвывали палачам. Кроме Аббигейл. Она с ужасом наблюдала за происходящим и хваталась за свой стакан с яблочным напитком, как за дверную ручку, дабы устоять на месте. Трое мужчин с широкими плечами поднесли факелы к столбам и огонь тут же охватил сено и ветки под ними. Жаркие языки пламени сначала коснулись подножия столбов, а потом начали обжигать и ноги подростков. Первой воспламенилась ткань и по всей поляне разнеслись вопли ужаса и боли. Парень на третьем слева столбу покрылся волдырями, его одежда сгорела. Он предстал полностью голым перед публикой и вдруг вопли сменились на душераздирающий рев, походивший на рев льва перед царством зверей. Парня всего изогнуло, тело покорёжило, и он грудью разорвал веревки, которые наверняка были пропитаны чем-то, что не может гореть. Он вышел из костра обнаженным, раны тут же начали заживать. Однако, парень продолжал испускать пламя всем телом. Теперь на его лице красовалась коварная улыбка и он мигом запустил огненный шар в воздух. Тот пролетел метра с три точно, а потом растворился. Толпа ликовала, поднимала бокалы и пела песню хором.

Вторым из огня вышел другой парень, легко дымясь и смущаясь своей наготы. К нему тут же подбежала, по всей вероятности, его мама с покрывалом и укутала, плача и обнимая голову сына. На столбе осталась лишь девушка, вопя от ужаса. Кожа с ног и живота начала таять на глазах, словно кусок масла. Волдыри надувались и лопали, в то время как крик становился все громче. Толпа замерла, затихла и повсюду разносился шепот «У нее получится», «Она же сможет, да?». Но пламя уже подхватило волосы, и они мигом испепелились. Воплей девушки не выдержали ее родители и прямо к столбу подбежали мужчина с женщиной, цепляющийся за пальцы друг друга. Мать упала перед палачом на колени истошно закричала «Прекратите все это. Вы видите? Она не может! Прекратите!». Еще две минуты они кричали с дочерью в унисон, в тот момент, когда отец обнимал женщину за плечи. Тогда палач поднял руки к небу и прямо над девушкой пошел дождь стеной. Ее искалеченное тело сняли и уложили на землю. «Она дышит?», «Она выжила?» – шептались все вокруг. Девушка находилась без сознания. Кожа слезла с половины лица, почти все тело покрылось огромными волдырями, везде сочилось красное обожжённое мясо, волосы сгорели. Она напоминала скорее ободранного кроля без кожи, чем человека. Какие-то люди выбежали из толпы, положили ее на носилки и унесли в город. Аббигейл лишь услышала «Несите ее к тетушке Хейзел. Она знает, что делать». Толпа занервничала, зашепталась, а потом снова принялась за празднование, быстро позабыв о девушке.

– Что с ней будет? – спросила Аббигейл, сердце которой не прекращало отбивать барабанную дробь.

– Наверняка ее вылечат, но вряд ли ей теперь здесь будет место, – ответил Энди.

Аббигейл не могла поверить в увиденное. Только, что на ее глазах человека сожгли заживо и теперь над ней станут глумиться, такие, как Нельсон.

– Но почему? – возмутилась девушка.

– Фавиллы огня импульсивные люди, Аббигейл. Их сложно понять. Если у фавилла не открылись силы в сожжении, то он в их понимании не фавилл вовсе, – с грустью ответила Риз.

– Но, а я тогда кто?

– С тобой совсем другая история. Не начинай, – возразила Хоуп. – И, вообще, давайте поскорее уйдем отсюда подальше!

Аббигейл посмотрела на веселящуюся толпу, которые вели себя так, словно ничего не произошло и ей стало не по себе. Схватив Хоуп за руку, они двинулись на толстый мохнатый холм в пятистах метрах от празднования, за которым сгущался лес. Энди уселся неподалеку от торчащего из земли камня, рядом расположились и остальные.

– Ну и праздники у вас, – сказала Аббигейл, чувствуя, как все еще чувствует жар огня на коже и холод где-то в районе солнечного сплетения. Ей хотелось разрядить обстановку, но картинка лица сгоревшей девушки все никак не уходила с изнанки век.

– Нусс. Знаешь ли. Это важный праздник. Когда-то обычных фавиллов люди жгли на костре. Сейчас переход огненных служит не хилым таким символом освобождения. Вестнесс был создан на почве массовых сожжений ведьм. Так что этот праздник, как день города у вас. Просто со своими странными обычаями, – ответила Хоуп и развела руками.