− Ну, постарайся меня в этом разубедить, − он откинулся слегка назад и закинул руки за голову.

− Он помог мне, ты же знаешь, мне пришлось нелегко в тот момент. Тебя не было, да еще мама…

− А он подвернулся так кстати, будто он принц на белом коне, спасающий бедную принцессу, − съязвил он.

Марина обиженно промолчала и снова опустила голову.

− Мы оба виноваты в том, что случилось, − вздохнул Славка. − Только все неправильно это.

Он взял сигарету из ее пачки, не спеша прикурил, выдохнул и посмотрел на нее. Марина тоже подняла свои глаза, все еще продолжая мучить бедную ткань.

− Неправильно, что я, сейчас оторван от жизни, но и это меня не пугает. Меня убивает то, что ты это сделала. Пока я там… Ты…

Все! Ткань не выдержала такого грубого натиска и порвалась. В комнате стало очень тихо, слышно только, как крупные капли дождя сильно бьют по железному карнизу.

− Должна ты мне, − так тихо произнес Славка, что она еле разобрала его слова.

Она увидела его невозмутимую улыбку и машинально улыбнулась.

− Что? − глупо спросила она.

− Я ко всему был готов, но только не к этому… Хочу компенсации.

− Какой такой компенсации? − не поняла Марина.

− Ты специально, да? − он вопросительно на нее взглянул.

− Нет, − простодушно ответила она.

− Ты живешь хорошо, твой муж тебя обеспечивает, поэтому я думаю, он не будет против, если я получу небольшое вознаграждение, мне причитающее. Подъемные, так сказать…

«Размечталась, идиотка, − пронзила ее внезапная мысль, когда она смотрела ему прямо в глаза. − Полная дура, каких свет не видывал. Я думала, что он пришел за мной, потому что я нужна ему… А ему, всего-навсего нужны только деньги. Деньги и ничего более…»

На ее глаза навернулись слезы, и она закрыла лицо руками. Так больно ей не было уже несколько лет. В груди разрасталось такое горькое чувство, что сердце разрывается на части, больно разрывая и само тело. Все, что удерживало ее в этой жизни, что вселяло надежду, что она нужна кому-то, что где-то теплится огонек любви к ней, все это исчезло с такой скоростью, будто забрало всю ее жизнь, мгновенно, словно ее и не было. Было так больно, что она даже не смогла зарыдать, ее грудь просто парализовало, причиняя при вдохе такие мучения, что ломай ей сейчас кости, она бы даже не заметила этого.

− За каждый год, по 10 штук, − продолжал он, пристально рассматривая застывший ее силуэт. − Можно сразу, можно по частям. Я не жадный, могу подождать.

Она не двигалась, будто не слышала его, ничего ему не ответила, и он тоже замолчал. Через несколько томительных минут, он дотронулся до нее и она вздрогнула с такой силой, что от ее резкого движения руки, на пол упал стакан, который не разбился, но оглушил их обоих пронзительным звоном.

− Ты должна мне, − повторил он, когда она испуганно посмотрела на него. − За каждый год по 8 штук.

− У нас нет такой суммы, − испуганно возразила Марина, беспомощно взглянув на него. Она не понимала, намеренно он ее пугает этими словами или нет.

− Нет здесь, дома, ты хочешь сказать?

Марина промолчала. Она знала, что в банке, на их счету была и не такая сумма, поэтому возражать не стала.

− Я сейчас уйду, дам время на раздумье. Поступай, как знаешь. Хочешь с ним говори, хочешь сама доставай деньги, мне все равно.

Он встал и слегка потянулся.

− Я сам дам знать, где и когда. − он прошел в прихожую, и Марина поплелась за ним.

Он поднял свое пальто, накинул его, не застегивая и, остановился. Засунул руки в карман, поворошил там мелочью и сказал.

− Да, кстати. Можешь сейчас мне выдать пять сотен, в качестве аванса. Такие деньги у него в доме наверняка есть.

− Что? − не поверила своим ушам Марина.

− А что ты удивляешься? Я без средств к существованию. Только что освободился, бывший уголовник. Мне даже остановится негде.

Марина не нашла что ответить, поэтому прошла в свою комнату. В ящике у нее лежала небольшая сумма. Плод ее лени, как говориться. Когда она обходилась без вкусненького, когда плевала на новую косметику, все средства, не помещающиеся в ее кошельке, стекались в этот ящик с нижним бельем. Почему именно туда, она не знала, наверное, потому, чтобы ничего не объяснять Антону.

Деньги, Славка, взял не колеблясь. Быстрым взглядом просмотрел пачку, словно отсканировал и спрятал в карман. Потом провел рукой по своим коротким волосам и посмотрел на нее.

− Ты изменилась, − он приподнял ее подбородок. − Я еще не знаю, в какую сторону, но меня это только радует. Правда…

И не прощаясь, хлопнул входной дверью.

Марина не помнила тот день, когда они впервые заговорили об убийстве. Она не верила, что это, вообще, можно обсуждать буднично, будто выбираешь покупки в супермаркете. Она не хотела понимать и принимать реальность этих умыслов. Но Танька упорно и методично, день ото дня, заманчиво рисовала в ее воображении другую жизнь. Свободную жизнь. Личную жизнь. Жизнь без Антона. И Марина чувствовала, что ее рассудок медленно течет, как сливочное масло на солнце. Она уже не верила, что существует такая возможность, когда можно соединить прошлую жизнь с будущей, и вычеркнуть настоящую, навсегда из памяти, словно ее никогда и не было.

− Танька, скажи, что мы не серьезно, − Марину то и дело бросало в жар и она систематически дула себе под нос. − Я уверена, что ты шутишь. Да, ты так зло шутишь. Ты потом встряхнешь меня, и я пойму, что мне нужно просто уйти и все… Просто уйти от него…

− В каждой шутке, есть доля правды.

− И в нашем случае?

− В любом случае.

− Не знаю, что хуже для меня. Сама шутка или сама правда.

− Марина, ты разумный человек. Ты вольна выбирать все, что тебе захочется. Ты сама строишь свою судьбу и ничего не произойдет, пока сама этого не захочешь. Конечно, ты можешь уйти… Ты взрослая женщина… Скажи, ты сможешь уйти?

− Я хочу этого, больше всего на свете. Я хочу жить, будто в моей жизни никогда не было Антона. Я хочу просыпаться утром, зная, что из соседней комнаты никто и никогда не выйдет. Никто и никогда на меня не посмотрит такими глазами, будто пронзает меня тысячами иглами, и я, никогда не отвернусь от мужского взгляда, будто боюсь, что даже эта встреча глазами, для меня равносильно объятьям. Я очень хочу этого, но я.., боюсь… Он не отпустит меня… Я это знаю…Они сидели у Марины за столом на кухне, курили и пили кофе. От дыма у обоих угрожающе покраснели глаза, но форточку так никто и не догадался открыть.

− Ты сама говорила, что не можешь так больше жить, − вставила Танька аргумент, который и был решающим.

Марина, не мигая смотрела на Таньку.

− Я с ума схожу. С ним или без него. Я чувствую, что я живу, словно во сне. Вот-вот я проснусь и у меня будет другая жизнь. Та которую я хочу… Только вот проснуться все никак не получается…

− Вот именно!.. Тебе необходима встряска или переворот.

Марина невесело усмехнулась.

− Вчера, когда я получила его костюм с прачечной, тотчас подумала, что буду в этом костюме его хоронить. Он настолько новый и красивый, что прекрасно подходит под такой случай… Ужас! − Марина схватилась руками за голову. − Я, живу с мужем и обдумываю его убийство. Нет, я точно чокнулась.

− Живешь с мужем? − фыркнула Танька. − Я тебя знаю больше года, и вижу, что ты с ним просто соседствуешь. Неужели ты видишь дальнейшую свою жизнь именно такую?

Марина не ответила, она наконец-то встала, распахнула, настежь, окно и вдохнула полной грудью.

Во дворе, в эту дождливую погоду никого не было. Намокшие деревянные качели потемнели, а у детской песочницы что-то тоскливо вынюхивала одинокая белая собака.

− Первое время с ним, я жила как в тумане. Он позволял себе очень многое, а я и позволяла все это ему. Но однажды туман рассеялся, и я оглянулась вокруг. То, что я увидела, подвергло меня в шоковое состояние. Я увидела чужой мир чужой Марины, где нет места для меня, прежней… Настоящей… Понимаешь? Это так странно. Везде были мои фотографии, было полно красивых платьев и белья. Но все будто не мое… Чужое…