Он огляделся, снял короткое серое пальто и бросил его на пол. Под пальто, кроме грязных джинсов больше ничего не было. Белое, безволосое тело было мускулистым, но очень тощим с выпирающими ребрами. На шее сверкнул небольшой крест, который висел на короткой черной веревочке. Темно− синие джинсы до неприличия низко висели на худых бедрах, открывая впалый живот с хорошим прессом.
− Давно ты освободился? − Она не шевелилась, только обхватила себя руками, словно почувствовала озноб.
− Нет, − коротко сказал он, огляделся и безошибочно прошел на кухню.
Марина, не разжимая рук, прошла следом за ним. Там она остановилась на пороге и прижалась плечом к косяку.
Гость прошелся по кухне, мельком взглянул в окно, потом увидел ее не разобранные пакеты и подошел к ним. Достал из пакета батон белого хлеба и вырезку. Взял нож со стола, отрезал себе небольшой кусок мяса и начал жадно жевать.
− А что, водки нет? − его голос показался Марине немного разочарованным.
− Я не ждала гостей, − она старалась подавить в себе бурю эмоций, теряясь в догадках, как себя вести и что ожидать от человека, который мог ее прибить и был бы прав своем поступке.
− Я замерз, пока дождался, когда эти бабки уйдут по домам, − сказал с набитым ртом Славка.
− Зачем? − не поняла Марина.
− Не хотел, чтобы они засекли, как я пройду в твой подъезд.
− А код, откуда узнал?
− Какой-то мужик собаку выгуливал и дверь подпер палкой.
Она стояла и наблюдала за тем, как он ест, быстро, жадно, даже толком не прожевывая.
− Дать запить? − не выдержала она.
Он только кивнул, и она достала из холодильника пакет апельсинового сока. Немного поколебалась, вынула еще вчерашние котлеты на тарелке.
Он, не спрашивая, схватил одну котлету и продолжал жевать. Марина ничего не сказала, только разлила по стаканам сок. Потом села за стол, отпила глоток и стала смотреть на него. Он уже наелся, вытер руки о полотенце, которое лежало на столе и откинулся на спинку диванчика. Его глаза медленно закрывались, но он героически боролся с наступившей дремотой.
− Есть закурить? − он еле ворочал языком.
− Только тонкие, будешь? − спросила Марина.
Он усмехнулся и коротко кивнул головой. Марина дала ему сигарету и прикурила сама. Подложила под себя ногу и, прикрывая свои глаза рукой, исподтишка его рассматривала.
Славка сидел, вытянув ноги и глубоко затягивался, прищурив свои серые глаза. Он сильно изменился, констатировала про себя Марина, возмужал, стал шире в плечах. Его белобрысые волосы были сильно подстрижены, оголяя уши с проколотыми мочками. Лицо, шея и руки были сильно загоревшее, а вот тело солнца почти не видело. Но, в общем, он остался прежним. Та же задиристая, мальчишечья улыбка, тот же насмешливый взгляд. Только теперь во взгляде появилась злоба и какая-то циничность, которой раньше не было, и складка кожи на переносице делало его лицо серьезным и немного чужим…
− Почему ты надел пальто на голое тело? − вдруг вспомнила Марина.
− Оно не мое. Взял у случайного попутчика.
− А что, рубашку не захватил или он тоже украл это пальто?
Он мельком взглянул на нее и уставился на кончик своей тлеющей сигареты.
− А ты научилась бодаться.
Теперь Марина улыбнулась и помахала перед ним рукой.
− Я давно такая. Ты просто ничего обо мне не знаешь.
Они замолчали, сидели и слушали, как стучит дождь по стеклу. В комнате стало темно, Марина потянулась и зажгла маленькое бра над столом. Мягкий зеленый свет плавно падал на желтую скатерть, образуя на ней синие разводы.
− Давно ты здесь? − спросил он, осматривая кухню.
− Давно.
− С ним?
− Да, − ответила она после паузы.
− Как ты узнал, где я живу?
− Навел справки, − туманно ответил он.
− А если Антон дома? Чтобы ты делал?
− Наконец набил бы ему морду, − просто ответил он.
Марина ошарашенно промолчала, боясь следующим словом, навести его желание набить морду ей. Они долго молчали, Марина увидела, как дрожит ее сигарета и спрятала руку за стол. Разговор явно не клеился, она чувствовала себя неловко, пытаясь скрыть это за маской невозмутимости и напускной бравады.
− А у тебя точно выпить ничего нет? − его голос вывел ее из задумчивости.
Она медленно покачала головой и пожалела, что из− за непьющего Антона у них в доме и вправду не оказалось никаких алкогольных напитков. Ей самой сейчас не помешал бы глоток спиртного, чтобы погасить чувство неловкости, предательски возникшей между ними.
− Ты, когда освободился? − Спросила Марина и загасила сигарету в пепельнице.
− Недавно.
− Меня искал или проездом?
− Тебя, − он посмотрел на свою сигарету, она дотлела до фильтра. − Как ты куришь такую дрянь?
− Мне нравится, − пожала плечами Марина. Она, молча, наблюдала, как он закуривает еще одну ее сигарету. Встала, открыла форточку. В комнату сразу потянуло легкой прохладой и запахло сырой землей.
− Ты понимаешь, столько времени прошло, − продолжила она, − все так неожиданно…
Внезапно он перебил ее своим злым смехом.
− Времени? Да, что ты понимаешь о времени! Ты хоть представляешь, как оно медленно тянется, когда ты лежишь и пялишься в одну точку.
Она вздрогнула от его резкого голоса и приподняла плечи, словно защищалась от его злой нападки. Этот жест показался Славке таким знакомым и давно забытым, что у него на мгновение пересохло во рту. Он сглотнул слюну и замолчал. Он вспоминал эти острые и слабые плечи, почти каждую ночь, когда не мог заснуть. Это видение легкой ниточкой связывало его с той прежней жизнью, где он был счастливым и беззаботным и не давало ему сойти с ума. Он лежал и слушал храп соседей по камере, слушал, как за окном гудит ветер и стучит дождь, стонет вьюга и поют птицы, капает вода из-под крана и журчит моча в вонючем толчке, слушал и рисовал в памяти эти маленькие, хрупкие плечи. Он даже не лицо Маринино вспоминал, а ее образ, испуганный и беззащитный. Склоненная голова, приподнятые плечи и обхватившие себя руки, такие тонкие и изящные, как крылья птицы. − Я потерял так много. Восемь лет! − Внезапно воскликнул он и сжал голову руками. − Ты хоть понимаешь, что такое свобода? Нет?
− Понимаю. Потому что у меня ее тоже нет.
Он посмотрел на нее и застонал.
− Ты что, издеваешься?
− Я? Даже не думала.
− Что ты можешь знать о свободе, находясь в этой золотой халупе? − он словно выплюнул слова ей в лицо.
− Слава, пожалуйста, − у Марины задрожали губы. − Я… я…
Ее голос сорвался, и она замолкла, понимая, что все ее попытки будут казаться пустыми и глупыми. Она не знала, что ему сказать, какие правильные слова подобрать, чтобы он верил ей. Но он зло посмотрел на нее и жестко сказал.
− Я принял то, что заслужил. − Он замолчал, сглотнул слюну и уже спокойнее продолжил. − Я могу понять, что и ты испугалась, ты…
Он откинул голову назад и посмотрел в потолок.
− Я много думал… там… обо всем, что случилось. Перебирал в уме все до мелочей. Почему ты так сделала?
− Что сделала? − спросила Марина, но уже поняла, что он имел в виду.
− Ушла к нему!
Марина опустила голову и слегка отвернулась. Дрожащими руками, под столом, она потянула в разные стороны желтую скатерть. Тонкая ткань уже потрескивала в ее нервных пальцах, но она словно не замечала этого и дергала ее еще больше.
− Ты сама определила наше будущее. Свое и мое. Ты одна, своим поступком. Если мою жизнь, будущим тяжело назвать, свою жизнь ты устроила неплохо, − его взгляд начал сверлить ей затылок.
− Не думай, что мне так легко все далось, − отчетливо послышался треск ткани.
− Расскажи тогда, как ты трудилась, чтобы иметь такую квартиру и жить так роскошно. Я же не маленький и не дурак. Мозги мне там хорошо вправили. − Ты думаешь, я, больше всего мечтала уехать с Антоном? − послышался очередной треск, теперь она вскинула голову и зло посмотрела на Славку, наматывая на палец поврежденную ткань.