Бип. Бип. Бип…

Веки медленно поднялись. Когда он увидел белое полотно, то на мгновение решил, что умер. Это — Забвение. После его «я выживу», он все равно умер…

Лицо Сары возникло над ним, загораживая яркий свет.

— Привет, — сказала она мягко. — Ты вернулся.

Мёрдер попытался улыбнуться. Неизвестно, получилось ли. Губы его не слушались.

— Вернулся… — Голос напоминал наждачную бумагу. — Вернулся к тебе.

Она нежно смахнула его недавно подстриженные волосы с висков.

— Ты был очень храбрым.

— Что… случилось? Результаты?

— Кажется, все нормально. Выглядит многообещающе. Мы заказали вторую порцию лекарства. Хэйверс доставит ее к вечеру. Если я права, это единственный шанс Джона на спасение.

— Ты… права….

Веки стали тяжелыми, как гаражные двери, и Мёрдер приложил все усилия, чтобы удержать глаза открытыми.

— Все нормально, — услышал он. — Поспи.

— Останься… со мной?

— Я тебя не покину.

Во второй раз было лучше. В этот раз, когда он пришел в себя, сенсорные функции постепенно восстанавливались: он знал, что припадки закончились, он чувствовал койку под собой, и слух вернулся.

Мёрдер резко открыл глаза. Сделал глубокий вдох. И сел, отрываясь от тонкой подушки и жесткого матраса.

— Сара?

Он оглянулся по сторонам… о. Вот она. На полу, свернулась под одеялом возле стены, просунув руки под шею. Волосы растрепались из хвоста, отдельные пряди касались ее лица, оно было напряжено так, словно даже во сне она ждала плохие новости. Беспокоилась за него. За Джона.

Мёрдер посмотрел на свои ноги, гадая, выдержат ли они его вес. Его укрывала простынь, и он приподнял ее… чтобы тут же застыть. На его лодыжках появились ужасные отметины, парные линии ярко-фиолетового и насыщенно красного цветов.

Синяки напомнили ему об огне. О печке.

Мёрдер улыбнулся. Спустя два десятилетия безумия он наконец-то вернулся на землю. Да, он еще не знал, способен ли физически подняться, но это вопрос семантики.

Мысли были ясными, как до его прихода в колонию симпатов. Искусственно запущенное превращение оказалось последним необходимым ему лекарством, вернувшим ему целостность, неожиданным благословением, закончившим дело.

Ну а сейчас посмотрим, что там с ногами, — подумал он, одну за другой скидывая ноги со стола. Суставы казались чересчур подвижными. А к груди все еще крепились провода. Посмотрев через плечо, Мёрдер окинул взглядом монитор и нашел кнопку «выкл». Аппаратура замолкла и потухла, когда он нажал на кнопку, а потом он удалил датчики, крепившиеся к его груди на присоски.

Они уже убрали капельницу. Хорошо.

Плитка на полу холодила пятки, и Мёрдер с облегчением осознал, что ноги все-таки его держат. Он шел маленькими, детскими шажками. И когда опустился на пол рядом с Сарой, то использовал стену в качестве костылей.

Сара очнулась сразу, как его задница коснулась пола, она села так резко, словно ее разбудила сирена.

— Привет, — сказал Мёрдер. — Кстати, это первое слово, которое ты сказала мне, когда все закончилось. Ну или которое я услышал.

— Как ты себя чувствуешь? Мне позвать…

— Только ты. Мне нужна только ты.

Он лег вместе с ней, прижимаясь к Саре своим телом так, чтобы заменить для нее стену. Да, они могли вернуться в их палату, или забраться на койку под яркой лампой. Но для этого нужно слишком много усилий. У него совсем не было сил.

Сара прижалась к его спине, используя его руку в качестве подушки, и сказала:

— В настоящий момент они вводят Джону лекарство.

— Боже, надеюсь, это сработает.

— Я тоже.

— Мёрдер?

— М-м?

— Ты был таким храбрым.

— Я включу свет, не возражаешь?

По его воле включился большой операционный светильник на восемь ламп… из-за него он решил, что попал в забвение. Потом зажглись лампы на потолке. Он оставил ряд мелких лампочек возле шкафчиков выключенными, чтобы не акцентировать внимание на больничной атмосфере.

— Ты был таким храбрым, — пробормотала Сара.

— Как и ты.

Мёрдер закрыл глаза и позволил себе шумно выпустить воздух из легких. Он смутно помнил свое первое превращение, все-таки оно произошло много веков назад. Но он помнил вялость и неповоротливость, такие ощущения бывают после кормления — если помножить их на тысячу. Чего у него не было в то время — это женщины вроде Сары, которую можно было обнять после, любить…

Человек, напомнил он себе.

Она — человек.

Реалии, в которых они оказались, и которые отступили перед лицом медицинской драмы, снова нахлынули волной, словно жизнь разозлилась на него за то, что он позволил себе отвлечься. Когда Сара зевнула и прижалась губами в поцелуе к его локтю, он снова открыл глаза.

Тусклое освещение больше не служило ободряющим камуфляжем для операционной.

Оно напоминало, что ночь наступит… если уже не наступила. И их с Сарой пути разойдутся.

Его восстановление может выиграть им дополнительные сутки. Но благодаря Избранной, что дала ему вену, он был полон сил и вскоре оправится после опыта. Неважно, исцелится ли Джон от своей инфекции, Саре придется вернуться домой.

Как и ему.

Снова закрывая глаза, Мёрдер прижал к себе свою женщину еще крепче.

Это «прощай» — самое долгое в его жизни. С другой стороны, они расстаются навечно.

На следующий день, после наступления ночи, Сара смахнула с глаз слезы и постучалась в палату соседнюю с той, что отвели ей с Мёрдером, как они покинули операционную. Сейчас ее мужчина принимал душ, а потом…

Ну, она не хотела об этом думать.

— Войдите.

Толкнув дверь, Сара вошла в комнату. Возле кровати, вокруг головы Джона собрался весь медперсонал, вместе с Тором и Хекс. Все склонились над пациентом, напоминая ей о пиетах[83], которые она изучала на последнем курсе на истории искусств.

Я для них чужая.

Я много раз была на их месте, подумала Сара, вспоминая о своей войне против рака. Ее лекарственные разработки, теории и эксперименты стали залогом того, что подобные сцены происходили по всей стране, по всему миру.

Это очень важное дело. Даже после разлуки с Мёрдером, ее ждала важная работа.

Ощутив пустоту в центре груди, Сара сделала глубокий вдох и…

Хекс подняла взгляд. Нетерпеливо махнула рукой.

— Ты должна это видеть!

Сара собралась с мыслями и подошла к кровати. В этот момент все выпрямились, и она смогла хорошо рассмотреть Джона. Мужчина, казалось, пробежал марафон, а потом отжал от груди пару домов: под глазами залегли темные круги, он потерял в весе сорок фунтов, не меньше, а кожа лица напоминала воск. Но Джон улыбался. Боже, как он улыбался.

Рана на плече уменьшилась в два раза, черная зараза отступала подобно врагу под натиском союзных войск. Кожа в месте, ранее пораженном инфекцией, сморщилась, как обгоревшая, но к ней вернулся нормальный цвет… казалось, ареал распространения заразы уменьшался у нее на глазах…

Джон вытянул длинные руки, и поначалу Сара не поняла, к кому он тянется. Но потом осознала, что к ней.

Медперсонал, улыбаясь, отступил назад, когда она подошла к Джону и обняла его.

— Я рада, что тебе становится лучше.

Сара выпрямилась, и когда Джон начал показывать что-то знаками, она сосредоточилась на его руках, плавно порхающих по воздуху.

Хекс начала переводить, но Сара остановила ее.

— Он говорит, что обязан мне жизнью, и что он благодарен. — Сара покачала головой. — Ты ничего мне не должен. Я просто рада, что моя догадка подтвердилась.

Хекс прокашлялась.

— Я тоже признательна тебе.

— Я буду третьим, — хрипло сказал Тор.

Сара ощутила, как краска прилила к лицу.

— Как я уже говорила: я рада, что моя догадка оказалась верной.

За этим последовал разговор, Джон смотрел на Тормента и показывал ему что-то руками, мужчина улыбнулся и ответил «да» на вопрос о том, сможет ли он вернуться к сражениям сразу, как медперсонал даст разрешение. Потом Док Джейн и Мэнни обсудили его анализы крови, которые показывали явные улучшения.