– А кто имеет?

– Думаю, никто, – пожала плечами пани Геллер. – Настоящие дела творятся не из-под палки, не по приказу, а от души и от сердца. Иногда нужно только прислушаться к себе – и всё станет ясно.

– Поразительные вы существа, – проворчал Корабельщиков, с удивлением сознавая, что, несмотря на нереальность происходящего, начинает воспринимать его, как должное. – Машину с водителем тоже ко мне прикрепите?

– Без водителя, – улыбнулась Галина. – Ключи и документы там же, в верхнем ящике. Машина на стоянке в Уручье, напротив выхода из метро «Восток».

– А со своей что мне делать?! – опять удивился Андрей.

– Я думаю, вы решите это самостоятельно, – в голосе молодой женщины прозвучала мягкая, но отчётливая укоризна. – Вы, главное, не спешите, Андрей Андреевич. Осмотритесь, постарайтесь привыкнуть к тем инструментам, которые вам предоставлены. Подумайте. И хотя времени нет…

– Его никогда нет, поэтому торопиться не стоит, – подхватил Корабельщиков.

– Верно, – знакомая улыбка осветила лицо Галины. – Немного технических деталей. Квартира оборудована системой регистрации событий, вы сможете их воспроизводить по мере необходимости. Управление голосовое – у вас уже есть опыт обращения с этой технологией, так что проблем быть не должно.

– А если я захочу её выключить – что мне сказать? «Божена», не подглядывай? – усмехнулся Корабельщиков.

– Можно и так, – улыбнулась в ответ пани Геллер. – Настройки весьма гибкие. В квартире имеется также набор жизнеобеспечения, рассчитанный на сорок восемь часов для пяти человек. Тревожное извещение поступает на пульт командира спецподразделения автоматически. В этом случае мы примем меры, чтобы вас эвакуировать.

– С ума сойти, – крякнул Андрей.

– Вам нужно будет обязательно создать биометрический профиль для Татьяны Викторовны и Софьи Андреевны. Это совершенно необходимая мера предосторожности.

– Я попробую, – проворчал Корабельщиков. – А вход сюда тоже только по «паспорту»?

– Да. И ваша платёжная карта действительна без ограничений.

– То есть?!

– То есть без ограничений, Андрей Андреевич.

– А если я миллион захочу снять?! – прошипел Корабельщиков. – Это что ещё такое?!

– Если вам потребуется миллион, вы его снимете, – спокойно выдержав его взгляд, ответила Галина. – Не надо волноваться, Андрей Андреевич. Вы привыкнете. Если вас это утешит – мы все через такое прошли.

Опыту бойца, стоявшему за словами Галины, Корабельщикову просто нечего оказалось противопоставить.

– Вот ваш мобильный терминал, – продолжила, как ни в чём не бывало, Галина, выкладывая перед Андреем телефон, как две капли воды похожий на её собственный. – О том, что он предотвращает прослушивание, вы уже осведомлены. Он запрограммирован на ваш привычный сотовый номер. Сигнал, правда, идёт через наши спутники, – так гораздо надёжней. Впрочем, ваши собеседники этого не ощутят. В подзарядке аппарат не нуждается.

– Вы что, атомный реактор сюда всобачили?! – с опаской покосился на устройство Андрей.

Галина нахмурилась, накрутила на указательный палец прядку светлых волос и не шутя подёргала, после чего быстренько вынула зеркальце и с беспокойством всмотрелась в собственное отражение:

– Вроде бы я не похожа на пожираемую лучевой болезнью развалину, – пробормотала пани Геллер. – Даже шевелюра пока на месте.

Она подняла смеющийся взгляд на Корабельщикова:

– Вам кажется, на мне слишком много косметики?

Андрею стало неловко за свой эмоциональный всплеск:

– Понятно, почему они столько стоят, – пробормотал пристыженный Корабельщиков. – Простите, само собой вырвалось.

– В коммерческом варианте эти технологии пока не применяются, – возразила Галина. – Там элемент нуждается в подзарядке хотя бы раз в два – три месяца. А у этого, – она кивнула на телефон, – внутри находится вольфрамовая капсула с четырьмя миллиграммами плутония, излучающего исключительно альфа-частицы, – их избыток полностью блокирует композит корпуса. Они нагревают термоэлемент, который даёт необходимую энергию для работы. Снаружи нагрев не ощущается. Сломать, взломать, раскурочить его – по крайней мере, без доступа к надлежащему стационарному оборудованию – абсолютно невозможно. Думаю, вы понимаете, – технология обкатана многократно.

– Догадываюсь, – промямлил Корабельщиков, всё ещё не решаясь притронуться к аппарату. – А парабеллум мне, случаем, не полагается?

– Нет, – остудила его мечты о ратных подвигах пани Геллер. – Выстрелить в человека, даже совершенно незнакомого и находящегося на известном удалении, способны примерно десять – двенадцать процентов из тех, кто в тире и на учениях показывает отличные результаты. Остальные лишь впустую расходуют боеприпасы. В случае с холодным оружием соотношение ещё меньше. В реальном бою у людей срабатывает реликтовый биологический запрет на убийство себе подобных. Научить убивать можно, но чревато необратимыми для психики последствиями. Поэтому в боевые части у нас очень жёсткий отбор – и поэтому они так результативны. У вас, Андрей Андреевич, – Галина заглянула в свой планшет, – так называемые «боевые» маркёры в биометрическом отпечатке начисто отсутствуют. Извините, – она улыбнулась.

– Вообще-то я фехтованием занимался, и даже на разряд сдал, – слегка обиделся Корабельщиков.

– Но вам ведь при этом никогда не доводилось сражаться настоящей саблей и наносить ею удары, – резонно возразила Галина. – Могу честно признаться – у меня тоже таких маркёров нет. Я вообще оружие не могу видеть спокойно: сразу мандраж начинается. Не волнуйтесь: работе это не мешает.

– А Дракон? – прищурился Корабельщиков.

– Дракон – это Дракон, – пресекла дальнейшие мудрствования Галина. – Кажется, ничего не забыла. Электронный блок для записей тоже в столе, – там ничего особо сложного нет, думаю, вы его легко освоите.

– И у него атомная батарейка?

– Да. Функционал ведь достаточно узкий – простой текстовый редактор, доступ в Интернет.

– Думаю, мне в самый раз хватит, – усмехнулся Андрей.

– Пожалуй, это всё, Андрей Андреевич. Если будут вопросы – не стесняйтесь, звоните. В любое время.

– Ну уж нет, – запротестовал Корабельщиков, – отдыхайте спокойно, мне нужно прийти в себя.

– Мне будет не до отдыха, но всё равно спасибо, – улыбнулась Галина, вставая. – Я вас покину, а вы… Обвыкайтесь. Провожать не нужно, меня ждёт служебная машина. До свидания, Андрей Андреевич! Надеюсь, мы скоро увидимся.

Затворив дверь за пани Геллер, Андрей вернулся в гостиную и встал у окна, глубоко засунув руки в карманы брюк. Хмарь раннего мартовского утра рассеялась, и за стеклом ярко светило солнце. Вот и у нас весна началась, подумал он. Может быть, и лето тоже наступит?

Он подъехал к стоянке, посигналил. В будке охраны мелькнуло чьё-то лицо, и дистанционно управляемый шлагбаум поднялся, пропуская его «шестёрку». Андрей поставил автомобиль на свободное место и выбрался из салона.

– День добрый. Покажите мне машину, пожалуйста, – он протянул охраннику талончик.

Парень, – молодой, лет двадцати, веснушчатый, с соломенно-жёлтыми волосами и густыми ресницами, в дурацком, мешковатом камуфляжном комбинезоне, вышагивал вдоль автомобильных рядов, поглядывая украдкой на Корабельщикова. Возле машины остановился:

– Во. Ласточка. Забирайте.

– Спасибо.

– Да не за что, – улыбнулся парнишка. – Надо же, новьё какое. Повезло вам, – такую тачку отхватили, небось, у дедульки какого немецкого? Таких уже, считай, и не осталось вовсе – всё подчистую в Расею поперетаскали. А у этой – сразу видать, пробег вообще никакой, может, тыщ десять! Вы это, резинки все поменяйте обязательно! И масло тоже. Она, хоть и сразу видно – гаражная, а резинки поменять полезно. Они, если тачка стоит, стареют, даже хуже, чем когда ездишь. Если что – могу организовать, дешевле, чем в Малиновке. Не оригинал, конечно, но и не фуфло тоже.

– Спасибо, – кивнул Андрей, обходя машину кругом. – Я подумаю.