– Ты уверена, что он будет готов вовремя? – спросила я, когда она закончила укладывать друг на друга три бисквитных коржа и смазывать их белоснежным, пышным сливочным кремом.

В те дни у нас была маленькая кухня – это было еще до того, как родители снесли стену, отделяющую ее от гостиной, – с идеально белым шкафом для посуды, напольной плиткой с бежевым узором и микроволновкой, которой никто всерьез не доверял.

– А ты не особо-то веришь в меня? – рассмеялась она, давая мне облизать ложку, что было обязательной частью всего процесса.

– Это значит «да, он будет готов»? – спросила я.

Она наклонилась и поцеловала меня в лоб:

– Джесс, обещаю, что к тому времени, как четырнадцать девочек нагрянут завтра в этот дом, твой торт будет готов, даже если мне придется не спать до полуночи.

И она бы не спала, если бы это понадобилось.

Она всегда готовила торты на семейные праздники – дни рождения, крестины, свадьбы, и ее никогда не нужно было просить об этом: «Божья коровка» на мое трехлетие, четырехъярусный торт на свадьбу моей двоюродной сестры Шарлотты и еще один шедевр, изображающий моего папу суперменом.

Я побрела в гостиную и увидела там папу, развешивающего украшения.

– Ты пришла проконтролировать процесс? – спросил он, стоя на лестнице. Он прикреплял синие, зеленые и белые шарики к рейкам на стене рядом с плакатом, на котором было написано «С днем рождения». С книжных полок, которые занимали три стены из четырех, свисали флажки.

В той комнате можно было, вероятно, насчитать сотни романов. Мама отвела целую секцию исключительно под свои кулинарные книги, но в основном на полках хранилась художественная литература. Ее любимым жанром был детектив, все от Рут Ренделл и до «Убийства в “Восточном экспрессе”», которые она перечитывала снова и снова.

– Я так волнуюсь! – повторила я.

– Я это понял, – улыбнулся папа, спускаясь с лестницы. – Итак, напомни мне, какой подарок ты хочешь получить больше всего на свете?

– Велосипед, – солгала я.

Он неуверенно улыбнулся:

– Правда? Я думал, что ты хочешь кое-что другое, но… Ты уверена, что хочешь именно велосипед?

Я не знала, стоило ли называть что-нибудь еще.

Я видела туалетный столик для взрослых в стиле принцессы в витрине торгового центра в Лондоне, когда мы навещали дядю Алана летом, и впервые захотела что-то, что не было игрушкой. В моих глазах это была очень красивая вещь с овальной столешницей, инкрустированным зеркалом, состоящим из трех частей, гобеленовыми шторами, огибающими низ и скрывающими лабиринт из деревянных ящичков.

– Да, конечно. Я хочу велосипед. – Я почувствовала, как загорелись мои щеки.

Он посерьезнел:

– Ты же знаешь, почему не можешь получить туалетный столик?

Я кивнула:

– Это же глупо покупать что-то настолько дорогое, да, папочка?

– Очень глупо, – согласился он и вернулся к воздушным шарам.

На следующее утро я распаковала велосипед и была им очень довольна. Я также старалась это всем показать, поскольку недавно посмотрела фильм «Чарли и шоколадная фабрика» и не хотела оказаться в мусоропроводе, как Верука Солт.

Утром время шло мучительно медленно, пока мама заканчивала делать сэндвичи, а папа настраивал музыку и раскладывал подушки для игры «Передай другому», прежде чем выскользнуть из дома, чтобы пропустить пинту пива перед обедом, пока у него был шанс. Потом приехала бабушка Джилл и помогла мне надеть красное праздничное платье, белые колготки и черные лакированные туфли.

– Зачем нужны пуговицы на животе? – спросила я, когда моя бабушка Джилл засовывала мои руки в рукава. В то время я много читала «Детскую энциклопедию. Тело человека» и, хотя у меня были исчерпывающие знания о работе кишечника, не могла вспомнить, чтобы в ней упоминалось о том, почему у меня в животе была дырка.

Бабушка Джилл натянула на меня колготки.

– А вот зачем. Когда Бог уже сделал тебе ушки и подобрал волосы, он нажимает тебе на живот и произносит: «Готово». И тогда аист может отнести тебя к маме и папе, которых он тебе выбрал.

Я потерла нос:

– Это не может быть правдой.

– Конечно, может. – Зазвонил звонок. – А вот и твой первый гость!

Я была слишком поглощена собой, чтобы заметить, что папа не вернулся на праздник. Слишком занята бегом вокруг стульев под музыку, распаковыванием подарков и – главное – удовольствием от вздохов восхищения, когда мама внесла торт.

Он был шикарным: белоснежный сказочный замок с решетчатой оградой, увитой желтыми мастичными розами, и башенками из сотен тысяч камушков.

Когда я задула свечи и девочки вокруг меня захлопали, я заметила, как бабушка Джилл коснулась маминой руки.

– Наверное, к лучшему, что его нет здесь.

Мама кивнула, и у нее был такой вид, как будто она сейчас расплачется.

– А еще есть сосиски на палочках? – спросила Сара Хэмс.

Мама пришла в себя.

– Да, еще много. А как насчет того, чтобы сыграть еще в одну игру?

Тут я вспомнила, что организация игр не была маминой задачей.

– Почему нет папы? – спросила я.

– Он приедет попозже, – уклончиво ответила мама.

– Он что, забыл о празднике? – Она не ответила. – Наверное, он подумал, что будет лучше оставить нас, девочек, одних, как когда мы смотрели «Звуки музыки»? – предположила я.

– Да, скорее всего, – сказала она.

Но мне не верилось, что причина была в этом. Мне стало грустно, оттого что папа пропускал мой особенный день. Иногда он бывал забывчив: он часто забывал о каких-то вещах и этим доводил маму до белого каления. Но я знала, что, когда он вспомнит, где должен был быть, то очень расстроится.

Я попыталась забыть об этом и получить удовольствие от остатка праздника, но не могла перестать волноваться. Мы же не знали, вдруг его сбил автобус… И с течением времени вероятность такого сценария увеличивалась, особенно учитывая то, как часто я слышала это от мамы.

Когда начали приезжать родители, чтобы забрать своих дочерей, я потянула за руку бабушку Джилл:

– Как думаешь, может быть, нам стоит позвонить в полицию и спросить, знают ли они, где мой папа?

– Зачем? Где он, как ты думаешь?

– Раздавлен на дороге номер 86.

Ее глаза увеличились, как если бы она была одновременно очень расстроена и раздражена.

– Народ, выходите!

Я повернула голову к родителям, столпившимся у двери, – там пробивал себе дорогу мой папа, он выглядел очень счастливым, его волосы были взъерошены и торчали спереди, как перьевая метелка. Я подбежала, чтобы обнять его, и почувствовала невыносимо резкий запах, который всегда приставал к его пальто после посещения паба.

– Ну что, именинница. Ты должна выйти в спальню ненад… У меня для тебя сюрприз.

Его голос был не очень четким и слишком громким, и я взглянула на маму: мне было интересно, насколько сильно он раздражал ее, – но в этот раз она выглядела просто удивленной и немного нервничала, но так вели себя и все остальные.

– Друг, поможешь мне? – спросил папа отца Вики Джонс тоном мачо, что было для него нехарактерно, схватил его за руку и потащил, направляясь к двери неуверенной походкой. – Давай, Джесс, улепетывай!

Бабушка Джилл холодно отвела меня в спальню и закрыла дверь. Через минуту суматохи и шума за стеной кто-то дернул за ручку двери, она распахнулась и отец прокричал:

– Сюрприз!

Напротив меня стоял туалетный столик в стиле принцессы – точно такой, как я видела в Лондоне.

У Сары Хэмс отвалилась челюсть.

– Тебе ТАК повезло…

Когда я подошла, чтобы прикоснуться к нему, у меня в животе порхали бабочки.

– Я знаю, – прошептала я, обещая себе, что в этот вечер буду молиться Богу и благодарить Его за то, что Он послал моего аиста к самым лучшим в мире маме и папе. И еще, наверное, попрошу Его сделать так, чтобы папа перестал нас расстраивать.

Утром из окна кухни открывался пасмурный и неутешительный вид, солнце было закрыто туманом. Я сделала себе кофе и вышла на улицу.