Он поднял аппарат Уильяма для приготовления попкорна.

– А это на случай крайней необходимости?

– Это не мое.

Достаточно было одного взгляда, чтобы понять: Адам ест свежую качественную пищу, наслаждается хорошим красным вином, много тренируется и любит чувствовать тепло солнца на своей коже. При малейшем поводе он широко улыбается, и у него на лице не остается ни следа от стресса. Его темные волосы на два с половиной сантиметра длиннее, чем в те дни, когда он работал в офисе, и сейчас завиваются на его загорелом лбу.

– Ты хорошо выглядишь, – сказала я вежливо.

Казалось, он был слегка ошеломлен, а потом поднял на меня свой взгляд.

– Ты тоже, Джесс.

Я отвернулась прежде, чем он смог заметить жар на моих щеках.

Адам внимательно всматривался в багажник и вдруг вытащил книгу о половом развитии. Я была озадачена тем, как эта книга оказалась в машине: несомненно, десятилетнему мальчику не нужно знать больше деталей о прорастании лобковых волос, чем он уже прочитал.

– Джесс, ты могла сказать мне, если нужно было что-то объяснить, – сказал Адам, пролистывая ее. – Я был бы счастлив поделиться информацией.

– Хо-хо.

Он продолжал перелистывать.

– Это же для Уильяма?

– Хорошая догадка.

Он вздохнул:

– Кажется, что я катал его на качелях каких-нибудь пять минут назад… В любом случае извини, что меня не было, когда вы приехали. Меня отвлекли.

Я почувствовала, как сжались мои челюсти, но напомнила себе, для чего я здесь.

– Ничего. Спасибо, что поселил нас в таком замечательном коттедже. Я знаю, что они пользуются спросом летом.

– Я рад, что вам нравится. Ох… Я принес ему кое-что.

Он подошел к столу, взял бумажный пакет и передал его мне.

– Немного конфет и несколько футболок.

Я вытащила футболку. Она была такой маленькой, что пришлась бы впору садовому гному.

– Это мило. Ты сохранил чек, на случай если они не подойдут?

– Ох. Не уверен. – На мгновение он стал похож на себя двадцатилетнего – такой же красноречивый и харизматичный.

– Почему бы тебе не пойти и не удивить Уильяма, подарив их ему лично? – предложила я. – Он в спальне.

Через несколько ударов сердца он кивнул и произнес:

– Так и сделаю.

Он направился к двери, потом остановился, взял букет со стола, расправил стебли и вручил его мне. Мне было неловко принимать цветы.

– Это очень заботливо с твоей стороны. Спасибо, – пробормотала я, осознавая, как сильно меня раздражало то, что он старался быть милым со мной. – Иди, – добавила я, кивая на коттедж. – Он безумно хочет тебя увидеть.

Я, конечно, совсем не так представляла себе перед поездкой воссоединение сына с его отцом. Учитывая, как возбужден был Уильям и как долго они не виделись, глубоко в душе мое воображение рисовало их в поле, бегущими навстречу друг другу в замедленной съемке, как звезды плохих рекламных роликов 1970-х.

Но насколько реальность не оправдала моих ожиданий, я поняла, когда увидела, что Адам крадется вдоль стены коттеджа.

– Что ты делаешь? – спросила я, следуя за ним.

– Ш-ш-ш… – сказал он, поднося палец к губам и пролезая в окно спальни. – БУ!

– ЧЕ-Е-ЕРТ! МАМ!

Заглянув в окно, я увидела Уильяма, сваливающегося с верхнего этажа двухъярусной кровати на пол. Я подошла к входной двери, когда он выбегал наружу.

– Что-то залезло ко мне через окно! – прокричал он, искренне уверенный, что это были сверхъестественные силы.

– Уильям, успокойся. Это был твой отец. – Глупый отец.

– Ох, Уильям, прости, – произнес он, сдерживая улыбку, в то время как наш сын застыл в онемении.

Я толкнула его локтем в бок.

– Иди, обними папу.

Он сделал шаг вперед, и Адам бросился к нему, хватая его худенькое тельце и прижимая к своей груди.

– Ну, привет.

Уильям поднял взгляд и заморгал.

– Я не понял, что это был ты, пап. На самом деле я не испугался.

При этом можно было почти что видеть, как сердце выпрыгивало у него из груди.

– Не переживай из-за этого, – сказал Адам, так и не поняв, что это был намек на извинения. – Как вы добрались? Твоя мама писала в СМС, что тебя тошнило всю дорогу.

Уильям бросил на меня злобный взгляд:

– Не всю дорогу. Совсем недолго.

– Ну, главное, что вы здесь. Как тебе здесь?

– Отлично, – ответил он, неожиданно оживившись. – Мне нравится двухъярусная кровать. У моего друга Джоша такая же.

– Он везунчик.

Потом они неловко стояли в метре друг от друга, и стало неприятно очевидно, что этим разговором они, вероятно, исчерпали темы для общения на весь отдых.

– Итак, – сказал Адам, хлопая в ладоши.

– Итак, – повторил Уильям.

– Доволен, что не нужно ходить в школу?

– Конечно.

– Вообще-то тебе нравится школа, – напомнила ему я.

– Я знаю, но здесь мне нравится больше.

– Математика до сих пор твой любимый предмет? – поинтересовался Адам.

Уильям ненадолго задумался:

– Хм-м. Наверное, больше мне нравится история. В этом семестре мы изучали жизнь королевы Виктории. Она довольно грустная. Когда ее муж Альберт умер, она так сильно по нему скучала, что сделала гипсовый слепок его руки, чтобы иметь возможность держать ее, – говорил он без остановки, забывая дышать. – И это еще не самое удивительное в викторианстве, – серьезно добавил Уильям и начал пятиминутную лекцию, охватывающую темы от достижений медицины конца девятнадцатого столетия до порабощения женщин.

– Вау. Я никогда не задумывался, что так мало знаю о дифтерии, – безынтересно заключил Адам.

– Я могу рассказать еще, если хочешь, – предложил Уильям.

Я взглянула на Адама, давая понять, что отвечать нужно осторожно.

– Да, с удовольствием послушаю. Я много чего запланировал на время вашего отдыха.

Уильям улыбнулся.

– Пойду возьму свой айпад, – сказал он, возвращаясь в коттедж.

– Я думаю, ты найдешь там только мой айпад, – бросила я ему вслед.

Адам взял сумку и отнес ее внутрь.

– Мы могли бы поужинать сегодня с некоторыми членами команды, работающей здесь. Не терпится познакомить всех с Уильямом. И с тобой, конечно.

Я последовала за ним, он поставил сумку на пол и остановился как вкопанный.

– С остальными вещами я справлюсь сама. Спасибо за помощь.

– Без проблем. – Он все еще не двигался. – Хорошо, что ты здесь, Джесс.

Я быстро кивнула.

– Уильяму не терпится провести с тобой как можно больше времени.

Он выглядел так, как будто внезапно вспомнил, о чем давно должен был спросить.

– Как твоя мама?

– Не могу сказать, что хорошо. – Я открыла сумку и начала выкладывать из нее вещи на стол. – Ты бы, наверное, не узнал ее сейчас.

– Мне очень жаль. Тебе, должно быть, тяжело.

– Так и есть, Адам, – ответила я и решила сменить тему. – Знаешь, я познакомилась с Симоной.

– О, правда?

– Когда ты перестал встречаться с Эльзой?

Он замер.

– Как ты узнала, что я перестал встречаться с Эльзой?

Я подняла на него взгляд:

– Я полагаю, Симона – твоя новая девушка?

– Это настолько очевидно?

– Я читаю тебя как книгу. И не очень-то сложную.

– Хорошо, что я не из чувствительных, – засмеялся он и помахал рукой, направляясь к выходу.

Я смотрела ему вслед, на проступающие через футболку контуры его спины, наблюдала за тем, как он засунул руки в карманы и вышел самодовольной походкой.

– Не волнуйся, Адам. Никто и никогда не обвинит тебя в этом.

Ужин проходил за длинным общим столом на террасе перед шато. Мы с Уильямом подошли, когда стены замка были залиты золотисто-розовым светом заходящего солнца, воздух был тяжелым, наполненным ароматом трав и цитронеллы.

Поверхность бассейна была блестящей и спокойной, шезлонги уложены ровными рядами. На другой стороне террасы множество семей передавали друг другу большие тарелки с салатом из зеленых бобов и утиных грудок под звон бокалов с вином и звонкий смех детей, уносящийся в небо. Я заняла свое место за длинным столом, усеянным мерцающими чайными свечками, и взяла бокал пастиса, такого холодного, что стекло покрылось каплями конденсата.