Этот способ противостоять боли он изобрел позавчера, когда лишился первого пальца. Боль после первой ампутации ошеломила его, заставила скрипеть зубами, громко ругаться.

Артур остановил кровь, забинтовал ногу.

— Обезболивающий укол я тебе делать не стану, — сказал он. — Тут тебе не больница. Терпи. Сам этого захотел. Чудак-человек, говорил же тебе, что хозяйка все равно своего добьется. У тебя на ногах еще девять пальцев осталось — устану их отрезать. Подумай, стоит ли таких мучений твое упрямство. И, кстати, если будешь крушить мебель — привяжу к кровати. Смотри мне! Не буянь!

Максим тогда ничего не ответил. Только ругался: агрессия помогла не допустить жалобный скулеж.

Но потом унял желание разнести комнату в щепки. Перспектива противостоять боли, лежа на кровати, ему не понравилась.

Второй палец отрезали в будничной обстановке. И Артур набил руку, и Максим знал, к чему готовиться.

Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок. Хлопок ладонью по стене. Разворот.

Стоило на миг замереть, перестать трясти головой или шагать, как боль усиливалась.

Снова удар пяткой. Максим не считал, сколько раз он прошел эту комнату из конца в конец. За полтора дня и две ночи он делал мало перерывов. Усталость накапливалась в теле, притупляя боль. Это было хорошим признаком. Максим с нетерпением ждал момента, когда усталость победит, и он провалится в небытие сна.

Главное — чтобы это произошло до того, как Артур и близнецы явятся за третьим пальцем.

Удар пяткой, шаг и позвякивание, кивок.

Максим пропустил момент, когда приоткрылась дверь. Он доковылял до уборной и собирался делать очередной разворот.

Хлопок ладонью по стене. Боль пульсирует в ноге и в висках.

— Дружище, тебе не надоело здесь?

Чужой голос раздался неожиданно, заставил Максима вздрогнуть и обернуться.

Уже третий день его комнату посещали по двум причинам: принести-унести поднос с тарелками и отрезать палец. Недоеденный завтрак забрали больше часа назад, а время обеда не пришло.

Посетитель стоял около прикроватной банкетки.

— Дружище, узнал меня? — спросил мужчина.

Максим моргнул, убирая пелену с глаз. Попытался понять: реален мужчина или является частью сна. Оперся рукой о шкаф. Так проще стоять, не покачиваясь.

— С неделю назад, мы приходили к тебе в гости, расспрашивали о твоей подружке. Вспомнил?

— Вы… из полиции? — сказал Максим.

— Что-то вроде того, — сказал мужчина. — Меня Игнатом зовут. А ты — Максим Иванов. Правильно?

— Д…да.

Максим разглядывал Игната. Все последние дни он видел в этой комнате мужчин в рубашках и отглаженных брюках. И близнецы, и Артур щеголяли в строгой одежде и начищенных туфлях. Игнат же в своих белых кроссовках, джинсах и футболке с надписью «Друзья познаются на рыбалке» казался пришельцем из другого мира.

— Красиво тут у тебя, — сказал Игнат. — На такой кровати спать одно удовольствие. Мебель шикарная, зеркала. Все блестит. Прямо золотая клетка! Моя служебная комната хоть и не меньше по площади, но похуже будет.

— Что вам надо? — спросил Максим.

— Мне? Хочу совершить доброе дело. Вот, пришел, чтобы вызволить тебя из заточения. Ты не возражаешь? Собирайся.

— К…куда?

— Дружище, что за странный вопрос? Тебе не все равно? Могу пообещать, что подальше отсюда.

— М…мне не все равно, — сказал Максим.

— Серьезно? — сказал Игнат. — Не думал, что в твоем положении может интересовать наш дальнейший маршрут. Я слышал, тебе здесь каждый вечер по пальцу отрезают. Считаешь, есть место хуже этого?

— В другом месте могут отрезать голову.

Игнат усмехнулся. Кивнул.

— Согласен. Такое тоже бывает. Об этом я не подумал: не часто посещаю местах, где отрезают головы. Нет, дружище, я повезу тебя в нормальное место. Где есть доктор, где не отрезают пальцы, и где, к слову, проживает твоя подруга Алиса.

— Алиса?

— Она самая. Алиса Ковалева, — сказал Игнат. — Желаешь с ней встретиться? Она время от времени тобой интересуется, между прочим; переживает. Видел ее вчера вечером.

— Как она?

— Не так плохо, как ты. Но и не намного лучше. Ей не помешала бы твоя помощь.

— Что с ней?

Максим оттолкнулся от шкафа и сделал шаг к Игнату. Скривился от боли, пошатнулся.

— Тебе следует принять обезболивающее, — сказал Игнат.

— Следует.

— У меня в машине кое-что есть. Специально для тебя прихватил. Я не стал нести препарат сюда: доктор сказал, что ты после применения можешь вырубиться. Не хотел, чтобы мои руки были заняты твоей бесчувственной тушкой. Я, хоть и не встретил никого, когда поднимался к тебе, но это не значит, что нам дадут так же спокойно уйти. Потерпи, пока свалим отсюда. Готов?

— Это… у меня… вот.

Максим указал на цепь, что соединяла его правую ногу со стеной. Он успел к ней привыкнуть. Он и мылся с ней, и спал. И совсем перестал замечать, после того как в ногу вонзила свои зубы Боль.

Игнат хлопнул себя ладонью по лбу.

— Точно! Дружище, я и забыл, что ты на привязи! Прости! Ключи от лифта и квартиры мне дали. От твоего браслета — нет. А я и не спросил. Пустоголовый! Дай-ка посмотрю.

Игнат подошел к Максиму, присел, взял цепь в руки. Максим сверху вниз смотрел на его черную растрёпанную шевелюру.

— Интересная, качественная вещь, — сказал Игнат. — Хорошая сталь. Стоит, должно быть, прилично. Жалко портить. Я бы привязал тебя стальным тросом.

Резко дернул цепь руками.

Максим невольно затаил дыхание, ожидая вспышку боли в ноге.

Цепь, разделенная на две части, звякнула, упав на паркет.

Игнат выпрямился, вытер ладони о футболку.

— Браслет снимем, когда прибудем на место. Не уверен, что смогу разломить его руками, не повредив тебе ногу. Нужны инструменты. Спрошу в гараже или у охраны.

— А кто… дал ключи от квартиры? — спросил Максим.

— Какая разница? — сказал Игнат. — Дружище, у нас серьезная организация. И каждый занимается своим делом. Кто-то добывает ключи. Кто-то отправляется спасать пленников. Мне поручили второе: это как раз по моему профилю. Ключами же занимались другие люди. Я не интересовался, как именно они это провернули. Главное: ключи у меня.

— Ясно. Нужно переодеться.

— И так нормально. Машина во дворе. Халат у тебя приличный. Доберешься в таком виде. Не стоит тут задерживаться.

— Моя одежда в шкафу, — сказал Максим. — Сам туда убирал…

— Эй! Ты… что там делаешь?! Ты… кто вообще такой?! — громкий голос Артура не позволил Максиму завершить предложение.

Артур стоял у порога, загородив дверной проем. Щеки его пылали, привычный пробор в волосах отсутствовал, грудь часто вздымалась, на лбу — капельки пота. Таким неряшливым Максим его раньше не видел: шнурки на туфлях развязаны, рубашка заправлена в брюки небрежно, две пуговицы на животе не застегнуты, выставляя напоказ белый живот.

В руке Артур держал пистолет.

— Ты как сюда попал?! — сказал он.

Указал на Игната стволом пистолета, словно пальцем. Оружие, зажатое в его ручище, казалось миниатюрным, ненастоящим; не внушало страх. Опасение вызывал сам Артур, чья массивная фигура делала комнату тесной.

— Кто тебя впустил?! — спросил Артур.

Жидкие светлые брови нахмурились, образовав на переносице складку, похожую на «мост» оправы очков.

Кисть Артура дрогнула.

Грохот выстрела.

Максим остановил на полпути руки, взметнувшиеся к ушам. Заставил себя продолжить дышать.

Запах сгоревшего пороха.

Игнат стоял около дверного проема, рядом с Артуром. Как он туда переместился, Максим не заметил. Смутно припомнил, как мелькнула перед глазами белая футболка.

Голова Артура дернулась. И лишь после этого Максим увидел, как опускает руку Игнат. Глаза Артура закатились, рот приоткрылся, руки безвольно повисли.

Максим наблюдал за тем, как Артур падал. Колени великана подогнулись, они первыми коснулись пола. Потом это сделал живот. И, наконец, голова. Она врезалась в паркет носом, повернулась на бок, прижимаясь к полу щекой. Глаза закрылись. Правая рука Артура продолжала сжимать пистолет.