Снегирь въехал внутрь и включил фары, чтобы не блуждать в темноте. Грубер выскочил с автоматом наперевес и пробежал по абсолютно пустому помещению, внимательно осматривая каждый угол и даже потолок. Гараж был абсолютно пуст и скучен. Просто бетонная коробка с крошечным сортиром в углу, вероятно поставленным для служащих гаража. Ни тебе свисающих с потолка балок и ржавых светильников, ни моргающих лампочек, ничего даже потенциально опасного. Удостоверившись, что угрозы нет, Грубер захлопнул двери и довольно долго провозился с замками, даже внешний вид которых был ему не знаком. Наконец замок щелкнул, а в углах, к удивлению рейдеров, зажегся мягкий свет.

— Лампы, накапливающие энергию на свету, — резюмировал присоединившийся к Груберу Снегирь. — И что дальше?

— А дальше я пойду искать топливо, а вы останетесь здесь.

— С ума сошел? — зашипел Снегирь. — Мы пойдем вместе.

— Да? И оставим Радистку здесь одну? Может, тогда проведешь ей краткий курс молодого бойца? — Грубер скептически посмотрел на Снегиря. Тот сжал зубы так, что заиграли желваки. Он открыл было рот, чтобы что-то сказать, но, бросив взгляд на джип, передумал. Махнул рукой и только тогда произнес:

— Хорошо. Иди. Сколько времени тебя ждать, прежде чем начинать паниковать?

— Думаю, что до утра, — Грубер вытащил свой рюкзак, достал дополнительный магазин к автомату и сунул в карман, на мгновение пожалев, что в магазинчике не невинно убиенного Толстого не было ничего похожего на его старую разгрузку. Снегирь кивнул и подошел к двери, чтобы подстраховать Грубера, на выходе из гаража.

— Топор возьми, — посоветовал он, открывая небольшую дверь, расположенную сбоку от основных ворот и выглядывая на улицу.

— Не возьму, я им все равно управляться не умею, — Грубер глубоко вдохнул, как перед прыжком в воду и выскользнул на улицу. Практически сразу же за ним захлопнулась дверь, и лязгнул закрываемый замок.

Оказавшись на улице, Грубер пробежал бегом через улицу и спрятался в арке, ведущей в небольшой дворик. Глотнув живчика, он осмотрелся по сторонам и принялся крадучись пробираться к следующей улице. Грубер всегда отлично ориентировался в пространстве, и теперь прикидывал, куда ему нужно пойти, чтобы выйти к окраине города, где предположительно должны были быть расположены заправочные станции. Его снова поразила царящая вокруг тишина, а пустота на улицах просто пугала до колик, прежде всего неизвестностью: когда не понимаешь, что происходит, и чего ждать дальше. Грубер подобрал с земли гильзу и внимательно рассмотрел ее. Вид использованного боеприпаса ничего ему не сказал. Он все еще плохо разбирался в оружие, чтобы по стрелянной гильзе понять, из чего был произведен выстрел. В конце концов, он сунул гильзу в карман и пошел дальше, стараясь держаться в тени стоящих на пути его следования домов.

Короткими перебежками, держась подальше от центральных улиц, Грубер направлялся к своей цели. Тем более для него стало неожиданностью то, что как бы он не старался избегать больших открытых участков, но полностью этого сделать не получалось и как-то обойти подозрительные места не представлялось возможным. Как, например, небольшую площадь с неработающим фонтаном перед массивным зданием. Не оставалось ничего другого как эту площадь. Грубер был уже у самого здания, когда ему почудилось движение справа от себя на грани видимости с той стороны, откуда он пришел.

В то время, когда он еще не знал про свою подверженность трясучке и намеривался связать со стабом «Убежище» свое недалекое будущее, Грубер слышал много рассказов про хитрость, изворотливость, невероятную физическую силу и неуязвимость тех зараженных, которые достигли самого верха пищевой цепочки и вошли в элиту. Почему-то пустующий город наталкивал на мысль о том, что, возможно, его облюбовал в качестве места своего обитания как раз элитник. У этих особей всегда была свита из низших зараженных, но эта свита тусовалась где-то неподалеку от босса, что также подтверждало теорию Грубера. Ведь может же так сложиться, что они просто не дошли до этой развеселой компании.

Поэтому сейчас, уловив краем глаза неясную тень, которая вполне могла оказаться обманом напряженного до предела зрения, Грубер поступил так же, как сделал в родном кластере Снегиря — он буквально взлетел по лестнице и потянул на себя дверь, ведущую прямиком в то здание, возле которого раскинулась площадь.

Его радости не было предела, когда дверь поддалась и медленно открылась. Преодолев небольшое сопротивление давно не работавших дверных пружин, Грубер открыл дверь настолько, что смог протиснуться внутрь и тут же захлопнул ее за собой.

Он очутился внутри огромного пустынного холла. Пол, стены и даже потолок были выложены мозаикой, образуя узор, при рассмотрении которого Грубер понял, что этот узор на самом деле является картиной. Причем одной картиной, а именно «Ночным дозором» Рембрандта. Эта картина всегда казалась Груберу несколько мрачноватой, а преобладание в ней темных тонов делало холл темным и жутким.

— Твою ж мать, — пробормотал Грубер, судорожно сжимая автомат. — Вот это совсем не круто.

В пустом помещении его слова, произнесенные вполголоса, прозвучали так громко и раскатисто, словно он говорил в громкоговоритель.

Грубер нервно обернулся, потер шею и двинулся к виднеющейся в глубине холла лестнице. Внезапно он остановился.

— А почему я достаточно хорошо все вижу?

— Если ты обращаешься ко мне, то я тебе отвечу, — голос Зины прозвучал в голове неестественно громко. — Впрочем, даже если ты обращаешься не ко мне, я все равно тебе отвечу. Здесь много ламп, потребляющих неизвестную мне энергию, источник которой я не могу обнаружить, которые зажглись, отреагировав на твое появление.

— Датчики движения?

— Возможно.

— А что ты про энергию сказала?

— Что в слове «неизвестна» тебе не понятно?

— Зина, ты почему такая вредная? — Грубер начал подниматься по широкой лестнице с превосходно выполненными мраморными перилами, едва касаясь ладонью холодной поверхности.

— Я не вредная. Я не знаю точного определения этого слова. Я тебе говорила, что представляю собой манеру поведения и мышления, собранных из поведения и образа мышления женщин, которые не вызывали у тебя отторжения.

— В общем, ты была бы моей идеальной женщиной, если бы у тебя было тело, — резюмировал Грубер.

— Возможно, — проговорила Зина задумчиво. — Я никогда не думала о нашем сотрудничестве в подобном контексте.

— Думающий искусственный интеллект, я в шоке, — Грубер дошел до конца лестницы и в замешательстве остановился. Он ожидал увидеть коридор и двери, ведущие в офисы, потому что был убежден в том, что это государственное здание. Но никаких коридоров не было, а был огромный зал, по размерам повторяющий холл, только на этот раз без художественных извращений в виде мозаичных панно, и в отличие от холла, зал не был пустынен. Он был заставлен различными витринами с индивидуальной подсветкой, а его стены украшали картины.

— Я не искусственный интеллект!

— Я помню, а теперь будь добра помолчи, — Грубер подошел к ближайшей витрине и уставился на лежащий в ней на бархатной подушке под пуленепробиваемым стеклом меч. "Кусанаги-но цуруги. Легендарный японский меч, который всегда был символом императоров страны. По легенде, этот меч нашел бог ветра Сусаноо после того, как убил восьмиглавого дракона. Любопытно, что во все времена императорская семья не очень-то стремилась показывать меч посторонним, всячески пряча его от любопытных глаз. Даже во время торжественных процедур меч выносили завернутым в полотно. В 1834 году меч был передан, как знак наивысшего восхищения императором, Джузеппе Вано, прославленному мастеру боевых искусств, изобретателю стиля Вано, использующегося по сей день как эталон умения владения бойцом своим телом и холодным оружием. Подарен нашему музею праправнучкой Вано". Что за чушь? — Грубер быстро отошел от витрины. — Кусанаги-но цуруги не существует, — это всего лишь легенда! И что еще за Вано? — Грубер снова потер шею. — Что это за место? Еще один город нолдов? Бред какой-то. Но это определенно музей. Только какой музей может выставлять произведения искусства и артефакты такой ценности все вместе в одном выставочном зале и практически без охраны?