— Пей и идем, — Грубер сорвал с пояса фляжку и сунул ее девушке в руки. Она послушно сделала глоток и протянула фляжку обратно. — Быстро, иначе мы тебя здесь бросим, — прошипел Грубер, пристегивая фляжку к поясу. После этого он закинул автомат за плечо, и вытащил из рюкзака компактный арбалет.

Пока он будил Радистку, Снегирь уже стоял возле двери. Он не только умудрился собраться, но еще и прихватил с собой немного еды.

— В центр, — бросил он Радистке и, открыв дверь, осторожно высунулся в приемную, держа наготове свою Сайгу.

Они побежали по пустынным коридорам административной части завода. Радистка держалась посредине. Ей было невероятно страшно, но еще страшнее было осознание того, что, если она будет как-то мешаться, то эти парни вполне могут ее здесь оставить. А чтобы не остаться одной в этом страшном новом мире, она была готова пойти на что угодно.

До вахты добрались без приключений. Так же без задержек добежали до машины. Они едва успели заскочить внутрь, как на стоянку влетели те самые собаки, которые убежали за котом. Судя по всему, кот оказался быстрее и сумел убежать и где-то спрятаться, вот они и решили попытать удачу на старом месте.

— Заводи! — заорал Грубер, когда одна из собак запрыгнула на крышу и принялась когтями пытаться ее содрать. Мешали ей это сделать проблесковые маячки, установленные как раз на крыше, а сообразительности для того, чтобы их сорвать, твари не хватило.

Машина взревела и сорвалась с места. Грубер оглянулся. Две собаки бросились в погоню, а третья все еще сражалась с крышей машины. Раздался громкий скрежет, и на дорогу перед капотом упала выдранная все-таки панель световых сигналов. Снегирь резко ударил по тормозам. Сзади раздался легкий стон, Грубер, который не был пристегнут, едва не сломал нос, упав лицом на переднюю панель. Несмотря на неудобства пассажиров, маневр Снегиря завершился успехом, тварь не удержалась на крыше машины, ее буквально снесло с нее толчком и последующей за ним инерцией. Грубер, не обращая внимания на разбитый нос, резко открыл дверь и всадил в уже поднимающуюся тварь арбалетный болт, после чего сразу же нырнул обратно в машину. Собака сделала один неуверенный скачок и завалилась на землю. Снегирь вдавил газ в пол, а Грубер оглянулся назад. Что-то его смущало, и только сейчас он понял, что именно: Радистки не было на заднем сиденье. Он наклонился и увидел, что она съежилась на полу, зажмурившись и прикрыв голову руками. Однако она не кричала, что Грубер счел за добрый знак.

Машина неслась по улице, оказавшейся прямой и ведущий прямо из города. Один раз Груберу показалось, что они пронеслись мимо топтуна, спешащего к новому кластеру, но на такой скорости разглядеть что-либо не представлялось возможным.

Грубер покосился на датчик топлива: он показывал, что бензина было где-то с полбака. Если ничего не случится, то до стаба должно хватить.

За городом Снегирь повернул машину вправо. Грубер поморщился, чтобы сбросить балласт в виде девчонки им приходилось ехать от границы, почти в обратном направлении. Но Снегирь был прав, Стикс не любит, когда обижают новичков, поэтому Грубер мысленно сплюнул и занялся своим носом, из которого все еще текла кровь.

В какой-то момент им показалось, что они выбрались. Около десяти километров они всего один раз обогнули бегунов, спешащих туда же, куда и все остальные, к новому кластеру. Радистка продолжала сидеть на полу, и никто из мужчин не просил ее подняться и сесть на сиденье.

— Ах ты, вот твари! — Снегирь заметил черный джип первым. Джип несся им наперерез, явно намериваясь остановить, даже если при этом придется таранить убегающую жертву. — Держитесь!

Удар был неслабый. Только вот джипу он никаких неудобств не причинил, а полицейская машина, подлетев, оторвалась от земли и закувыркалась по дороге.

Когда они остановились, Грубер помотал головой и, выбив рюкзаком лобовое стекло, которое чудом уцелело, но пошло трещинами, несмотря на то, что полицейские убеждали их в ее бронированности. В голове стоял гул, как будто Грубер попал под высоковольтку. Пока он выползал, пока пытался встать на ноги, гул все возрастал. Выронив из рук рюкзак, Грубер упал на колени и сжал виски.

Он как сквозь пелену, которая застилала глаза, видел, как из сбившего их джипа вышли трое затянутых в кожаную одежду мордоворота и направились не спеша к ним. В небе прогромыхало и полил дождь. Первый дождь, который Грубер увидел в Улье.

— И что тут у нас? — один из мордоворотов походя пнул Грубера в живот и тот согнулся пополам, ловя ртом выбитый воздух.

Он все еще не понимал, кто перед ним. В глазах продолжалось двоиться, а раздававшийся в вышине гром словно проникал внутрь его черепа, оставляя напряжение, от которого Груберу показалось, что еще чуть-чуть и его голова взорвется.

Рядом с ним бросили на колени вытащенного из машины Снегиря. У него все лицо было в крови, и правая рука согнута под неестественным углом.

Раздался визг. Грубер с усилием повернул голову в ту сторону. Один из мордоворотов швырнул отчаянно сопротивляющуюся Радистку на землю и, гогоча, принялся задирать на ней юбку.

— Болт, оставь ее, — раздался ленивый голос одного из этих уродов. — Засунь ее в машину, сейчас с этими разберемся и хорошенько повеселимся.

Болт кивнул, встал и поволок Радистку к джипу. Она верещала и пыталась вырваться, но силы были явно не равны.

Тем временем старший повернулся к ним, вытаскивая длинный нож, скорее даже кинжал.

— Ну что, касатики, пришла пора отдать свои никчемные душонки во имя Стикса.

— Килдинги, — простонал Снегирь.

— Заткнись, скотина, — сильный удар отбросил Снегиря за спину Грубера. — Мы «Дети Стикса», запомните это. Хотя, вам все равно недолго это помнить. — И он подошел вплотную к Груберу, схватил его за волосы и рванул голову вверх.

Глаза килдинга встретились с совершенно потемневшими глазами его пленника, и в следующий момент сжимающаяся пружина в голове Грубера распрямилась с едва заметным звоном. Гул в голове немного усилился, и с рук Грубера сорвалось нечто, напоминающее шаровую молнию, только почему-то черного цвета.

Тряхнуло сектанта знатно. Его подручные, видя, что происходит что-то явно не плановое, бросились к своему боссу. Видимо они забыли первое правило обращения с электричеством: не хватай, особенно находясь в воде. Сектанты не просто находились в воде, вода лилась на них еще и сверху.

Грубер не засекал время, потому не мог сказать, сколько же продолжались конвульсии мордоворотов, словно попавших под мощнейшее напряжение. Когда явно запахло горелой плотью, он почувствовал, как пальцы, крепко сжимающие его волосы, разжались, и тогдаон потерял сознание, упал лицом в мокрую траву.

Очнувшись, Грубер почувствовал, что лежит на чем-то мягком, и его покачивает как при движении дорогого автомобиля. Он хотел уже приподняться, когда ему на лоб легла прохладная рука, а голос Радистки произнес.

— Лежи, думаю, что тебе пока не нужно подниматься.

— Что произошло? — прохрипел Грубер и принялся шарить рукой по поясу. Радистка сразу поняла, что ему было нужно, открыла фляжку и поднесла к губам, заботливо приподняв голову, пока он жадно пил.

— Я не знаю, я в машине была. Услышала как эти скоты заорали. Мне удалось выбраться, хоть они машину и закрыли. Словно сигналка отключилась.

— Ага, хорошо хоть ничего другого не отключилось, — подал голос, сидевший за рулем Снегирь. Грубер присмотрелся и увидел, что его правая рука находится в неком подобии лубка. — Хотя, подозреваю, что сигналка крякнула, потому что пульт один из этих держал. Я почти без сознания валялся, когда этих трясти начало. Я так и не понял, что это было. Потом Кэт выскочила и к нам подбежала. Мы смоги тебя перенести сюда. Кэт все наши вещи собрала, из машины вытащила, твой рюкзак нашла и в эту загрузила. Молодец девочка не растерялась. Потом помогла мне с рукой. Я проверил, машина завелась, и мы поехали. Так что с тобой произошло?