— Ну тогда пошли, мы и так здесь задержались. И еще, ты бы не говорил никому, что ты из нолдовского кластера. Не нужно проблемы наживать на ровном месте. Как говорил Ганс, у попавших в Улей нет прошлого. Будущего, правда, тоже, скорее всего, нет. Но с прошлым нужно прощаться, как с именем, — Снегирь не ответил, просто кивнул и первым пошел к выходу.
На улицу выходили с опаской. Не известно, кого могло принести на звуки взрывов. На этот раз обошлось. То ли присутствие довольно мощной твари сказывалось, то ли тварь все же была не слишком мощная, не успела свитой обзавестись, но под аркой никого, кроме лежащих тел команды Майора, видно не было.
— Что брать? — хмуро спросил Снегирь. Было отчетливо видно, что подобное занятие ему не по вкусу.
— Рюкзак какой-нибудь найди. Живчик бери, патроны, ну и спораны с горохом, естественно.
— Я могу шнурки с ремнем здесь взять, — внезапно сообщил Снегирь. — И незачем будет лишний раз рисковать на складе. Там ведь кладовщики и охрана были.
— Понятно, — задумчиво протянул Грубер. — Ну, значит так и поступим.
Вдвоем они быстро собрали все ценности. Споранов было приличное количество, как и гороха, а вот жемчужина оказалась только одна у Майора. Высоко эти бойцы оценили неуклюжую попытку Грубера помочь, тем самым спасаю собственную шкуру. Грубер повертел черную жемчужину в руке, затем протянул ее Снегирю.
— Вот что, эта штуковина может помочь развить какие-то способности, дар Улья. Что-то сверхъестественное. Но есть и побочные эффекты. Можно съесть неудачно и стать квазом. То есть внешне походить на зараженного, но им не являться.
— А дар-то проявится? — Снегирь повертел в руке жемчуг.
— Вроде должен. — Грубер пожал плечами.
— А зачем ты мне ее даешь? — Снегирь наклонил голову набок, разглядывая Грубера.
— Давай уйдем с улицы, а то стоим как два тополя, — Грубер резко развернулся и забрался в кабину машины, в которой ехал до этого в кузове. Ключи были в замке зажигания, но Грубер не спешил заводить мотор. Снегирь запрыгнул следом. Ему было не по себе, и совершенно не хотелось оставаться одному в мертвом городе. Очень аккуратно закрыв дверь, чтобы не хлопать, он повернулся к Груберу и вопросительно посмотрел на него. Грубер некоторое время смотрел вперед, словно оценивая маршрут, затем вздохнул и решил ответить: — Эти штуковины очень дорогие. Таскать жемчуг новичку, ну не знаю... Тоже самое, если бы мне взбрело в голову носиться по улице в моем прежнем мире, размахивая чемоданом денег. Я бы и от своей избавился, да только рановато мне вторую жрать. Тем более что шанс что либо получить у меня слишком незначителен.
— Почему? — Снегирь все еще колебался.
— Я не знаю, ясно? Зина сказала, что у меня какие-то обрывы нейросети в мозге, что бы это не значило. Но мой случай вообще нетипичен. Так ты будешь есть или как?
Вместо ответа Снегирь закинул жемчужину в рот и мрачно произнес:
— Мы едем, или будем ждать непонятно чего?
— Едем, только поменяемся местами, — и Грубер решительно вылез из машины.
— Зачем? — Снегирь вылезать не стал, а протиснулся на водительское сиденье прямо с пассажирского.
— Затем, что ты лучше знаешь город, а значит, сможешь пролететь через него, не сбрасывая скорости, чтобы оглядеться, — Грубер подобрал автомат, аккуратно сложил свои пожитки в кузов, чтобы не мешали, туда же забросил рюкзак Снегиря, который тот до этого пристроил в ногах. Оббежать еще раз тела и забрать пустые магазины к автомату, было делом одной минуты.
— Ну что ты возишься? — прошипел Снегирь, наблюдая, как Грубер стукнул себя по лбу и вытащил из сумки пакет с патронами, куда он до этого сунул и заполненные магазины.
— Сейчас, — Грубер метнулся к телу Майора и стянул с него разгрузку. Напяливал он ее на себя уже на ходу, подбегая к машине. Открывая дверь, он увидел, как из-за поворота выбежали несколько зараженных. По тому, как шустро они двигались, можно было сделать вывод, что они уже перешагнули ступень в своем развитии и эволюционировали в бегунов. Грубер запрыгнул в машину и крикнул. — Гони!
Посмотрев в зеркало, которое каким-то чудом осталось на двери с водительской стороны, Снегирь грязно выругался и завел двигатель. Как бы быстро они не рванули с места, один из бегунов был шустрее и успел запрыгнуть в кузов. Его размеров, которые пока не превышали стандартных человеческих, хватило для этого маневра.
— Мы кого-то прихватили! — Снегирь повернулся к Груберу. По побледневшему лицу стало заметно, что насколько сильно он нервничал.
— Я видел, не тормози, — как заряжается автомат Грубер помнил смутно, но учеба на военной кафедре все же не прошла даром. Передернув затвор и убедившись, что патрон попал в патронник, он попытался было развернуться, чтобы через небольшое окошечко, через которое было с трудом видно, что же твориться у них за спинами, попытался выстрелить.
— Не пристрели нас, — процедил Снегирь сквозь зубы. — Похоже вояка ты тот еще.
— Постараюсь! — рявкнул Грубер, разворачиваясь. — Пригнись!
Снегирь оказался парнем понятливым, он сразу понял, о чем просит его не вполне вменяемый спутник. Пригнувшись так, что даже голова скрылась за рулем, он открыл для Грубера окно, в котором в этот момент показался шустрый бегун, который не стал просто так кататься в кузове, а попытался добраться до такого вкусного и еще живого мяса, карабкаясь по борту машины. Раздавшийся выстрел оглушил и Грубера и Снегиря, а вот бегуну повезло гораздо меньше. Его просто снесло с машины прямо под ноги другим, которые упорно продолжали преследовать ускользавшую добычу.
Как оказалось, зараженные вполне могут перекусить и друг другом. А почему бы и нет, если товарищ вон валяется и не подает признаков жизни.
— Какая фантастическая мерзость, — по лицу Снегиря было видно, что он борется с тошнотой. — Мне кажется, или их меньше, чем выскочили к нам изначально?
— Тебе не кажется, остальные, я так думаю, сейчас Майора с его ребятами обгладывают. Но ты прав, это просто безумно мерзко. Особенно мерзко это выглядит, когда они все еще похожи на людей.
— На предохранитель оружие поставь, идиот, — Снегирь покосился на Грубера.
Грубер же, вместо того, чтобы поставить автомат на предохранитель, отстегнул магазин и убрал патрон из патронника. Затем он методично начал набивать магазин патронами. Когда магазин был снаряжен, он вставил его в приемник и, оттянув затвор, поставил его на затворную задержку.
— Вот так будет лучше, — пробормотал Грубер. — Это вы здесь из гиперболоидов стреляете, а мы по старинке.
— По старинке — это из кремневых мушкетов палить, — Снегирь покачал головой. — Здесь похожее вооружение. У спецназа, конечно, все круче, одни только импульсные гранаты чего стоят. А в армии все просто: автомат должен быть таким, чтобы даже новобранец себе яйца не отстрелил и смог в сторону мишени выстрелить.
В это время они ходом проскочили мимо полуразрушенного, дымящегося здания, возле которого стояло с десяток зараженных. Они просто стояли, перекатываясь с носков на пятки и обратно. При этом ни один из них не издавал ни звука. Машина проехала мимо них настолько быстро, что зараженные даже удивиться не успели, не то чтобы хоть как-то среагировать. Они только повернули удивительно синхронно головы в сторону шума, но машина уже скрылась из вида, и они продолжили стоять, покачиваясь.
— Что это они делали? — спросил Снегирь, уверенно сворачивая на какую-то неприметную улочку.
— Я-то откуда знаю? Я тебе что, тваревед? Стояли, качались, может у них там вечеринка, или митинг какой?
— Еще скажи зомбипрофсоюз.
— Ну, кто его знает? — пожал плечами Грубер. — А вдруг. Сомневаюсь, что зараженные начнут перед нами отчитываться.
— Слушай, Грубер, а тебе не кажется, что мы как-то спокойно все это воспринимаем. Улей, зараженных, убийства, каннибализм, который совершается прямо у нас на глазах...
— Добавь сюда еще ваше, да и не только ваше, правительство, которое считает всех иммунных особо ценной дичью на непрекращающейся охоте, — хмыкнул Грубер. — Мы меняемся. Хотим мы этого или не хотим, нас никто не спрашивал. И меняется прежде всего наш мозг. Мне, как никому, это доподлинно известно. К тому же мы пьем живчик, а это мало того что наркота почти в чистом виде, так еще и алкоголем разбавленная, так что критичность восприятия изменяется, это да. Но, с другой стороны, подобная реакция — это прежде всего защитный механизм, чтобы крыша не протекла. Иначе капут, товарищи. Появятся в башке голоса, и здесь я как раз не показатель, и что они прикажут делать, одному богу этого гребанного мирка известно.
