Да, вдвоём точно лучше. Так я меньше буду за них волноваться. А пока все работают, проведу время с Эшером.
Рраяр неожиданно пылко приникает к моим губам. Прижимает к себе, целует подбородок, шею и, не отрываясь, почти беззвучно выдыхает на ухо:
— Соглашайся на церемонию.
Вряд ли хоть кто-нибудь ещё это услышал. Даже я сначала подумала, что мне примерещилось.
— Не скучай, — усмехается он, как ни в чём не бывало, прежде чем отойти.
Сиор делает шаг навстречу, ласкает взглядом моё лицо, и я едва успеваю вовремя спохватиться, чтоб не качнуться к нему, не прижаться. Пусть обнимает первым!
Он улыбается: заметил, конечно же, и всё понял, но оставляет этот раунд за мной.
— Я буду скучать, — признаётся тихо, медленно скользя ладонями у меня по спине. — Но не думай, что победила, мы ещё не закончили. Ты сдашься мне, вот увидишь.
Насмешливо глядя в обманчиво-безмятежные глаза, глажу его грудь, спускаясь до самого пояса штанов. Очерчиваю круглую серебристую пряжку с резным узором и позволяю себе помечтать о том, что вместо холодного металла с удовольствием коснулась бы его кожи, неизменно скрытой слоями одежды. Я ведь догадываюсь, что завтра, на церемонии, мы не цветочки собирать будем, так почему бы не дать волю воображению?
Представляю, как Сиор неспешно разденется, как его изящное и удивительно сильное тело светится в лунных лучах. Как он будет смотреть на меня, обнажённую, со смесью любви, жажды и вожделения и в первый раз обожжёт поцелуем грудь — нежную, молочно-белую в струящемся свете звёзд.
У ледяного невозмутимого айсберга, к которому я прижимаюсь, сбивается дыхание. Забыв обо всём, он впивается в мои приглашающе проткрытые губы. Исступлённо. С едва слышным стоном, от которого сердце сладко замирает и срывается в захватывающий дух полёт по бездонной пропасти.
Напоследок Сиор прожигает меня полным обещания взглядом, в котором так и читается: «Только попробуй что-то сказать! Увидишь, что я с тобой сделаю!»
Выглядит грозно, но меня давно не пугает.
— Предвкушаю миг, когда ты признаешь своё поражение, — шепчу, едва ощутимо касаясь его тёплых и мягких губ.
Вампир выдыхает и, сдаваясь соблазну, крадёт ещё один поцелуй:
— В полнолуние ты будешь моей, — обещает с жутковатой улыбкой маньяка. — Если не согласишься, я тебя просто похищу, имей в виду.
И это ни капли не шутка! Я даже ощущаю что-то вроде страха и угрызений совести: ну нельзя же было, в самом деле, день за днём безнаказанно измываться над его нервами… Или всё-таки можно? Сиору ведь не мешьше меня нравится наша забава! И вообще, кто виноват, что я так редко его вижу? Приходится успевать воплощать задуманное в те часы, что он рядом, вот они и получаются у нас такими насыщенными.
В любом случае, остановиться сейчас — выше моих сил! Это бы значило, что я сдаюсь при первом же предупреждении.
Не будет такого. Пусть завоёвывает до последнего.
— Похитишь? — хмыкаю, весело глядя ему в глаза. — Только если сначала поймаешь. Если я вообще захочу быть пойманной… и если сам не попадёшься мне раньше.
Таинственно улыбаясь, Сиор отступает.
— Иного я и не ждал.
Хочется верить, что наши «дуэли» развлекают и поднимают ему настроение так же качественно, как и мне.
Они с Рраяром уходят, а следом за ним прощается и Медиф, лишь на минуту показавшийся из коридора: торопится к своему наставнику.
Женщины перебираются в более пригодные для жизни комнаты.
Аллеон вместе с ниссом Алтондаром отправляются составлять бумаги о произошедшем нападении, и вряд ли закончат до наступления темноты.
Остаёмся только мы с Эшером, спящая Сефира и Шарэрд.
Парень держится рядом с оборотнем, стараясь не привлекать к себе внимания. Вид у него такой решительный и упрямый, что я начинаю понимать симпатию Рраяра. Беспокоится, конечно, оказавшись в новом мире, среди почти незнакомых людей, но невесту из поля зрения не выпускает и готов от кого угодно её защитить. Этой смелостью и желанием непременно всего добиться, он похож на Медифа. Такой же молодой и вместе с тем сильный.
— Мы договорились, что нисс Шарэрд присмотрит за домом родителей и займётся его ремонтом, — объясняет Эшер, проследив за моим взглядом. — Будет там жить и работать. У него есть для этого все необходимые навыки.
Парень серьёзно кивает:
— Я непременно оправдаю ваше доверие.
Я улыбаюсь: не так уж и сильно сейчас нужен нам этот ремонт. Просто Эшер — добрый и очень отзывчивый.
— Нисса, могу ли я иногда навещать Сефиру?
— Если она захочет, — только сказав, понимаю, что, вернув человеческий облик, девушка, скорее всего, будет дичиться его так же, как остальных мужчин, и бедному Шарэрду придётся несладко. — Ты можешь приходить и видеться с ней. Но запасись терпением: Сефира раньше жила в Олибэре.
— Уверен, нисс справится, — обнадёживает Эшер. — Идёмте домой.
Привычно положив руку на его локоть, ловлю взгляд тёмных глаз.
— Если не возражаешь, я бы хотела провести вечер вместе. Могу помочь тебе с делами.
На миг он задумывается, а потом с улыбкой встряхивает головой:
— Не нужно. Почему бы нам не приготовить сегодня особенный ужин?
— Ты умеешь готовить?.. То есть, конечно, умеешь, но…
— Если тебе не нравится, можно пойти в ресторан и…
— Нравится! Я вообще давно уже не бывала на кухне.
Честно говоря, до сегодняшнего переполоха, я собиралась предложить ему навестить сестру. Но после трёх переходов лучше не рисковать.
Готовить с Аллеоном было весело. Где бы ни находился, он привык пользоваться услугами повара или питаться в ресторанах и поначалу не знал многих простейших вещей. Чихал, просыпав перец, уморительно обливался слезами, нарезая лук, обклеил все пальцы пластырями, потому что без конца задевал их собственноручно наточенным ножом, а шинкуя капусту, он выглядел, как боец, тренирующийся с кинжалом. Кухонный нож в его руках больше напоминал оружие. Процесс приготовления каждого нового блюда становился для нас чем-то новым, смешным и интересным.
С Эшером всё не так. Думаю, не ошибусь, предположив, что готовить он умеет лучше меня. По крайней мере, если дело касается мяса. Пока я занимаюсь салатом, оборотень, мурлыча под нос что-то мечтательно-романтичное, профессионально нарезает внушительных размеров кусок, отправляет его на сковородку и приступает к приготовлению соуса.
Мы не разговариваем, но атмосфера на кухне очень уютная. Я улыбаюсь, то и дело поглядывая на мужа и получая ответные ласовые взгляды. Это ощущение любви, согревающего душу приятия и нежной заботы, умение наслаждаться простым присутствием пришло к нам с Леном не сразу, а вот с Эшером кажется, что так было всегда. Мы словно давным-давно вместе, и каждая прожитая минута — особенная, драгоценная, преисполненная благодарности за то, что судьба свела нас.
От щедро добавленных к мясу приправ по комнате плывёт умопомрачительный аромат, и рот заранее наполняется слюной.
Эшер с довольной улыбкой сервирует стол: достаёт приборы, раскладывает салфетки и устанавливает два канделябра. Закончив с салатом, я принимаюсь ему помогать. Любовно расставляю бокалы, поправляю украшающий стол букет фиолетовых цветов и зажигаю высокие белые свечи. Эшер наполняет наши тарелки, разливает тёмное вино, а после с трепетной нежностью берёт за руку и, глядя в глаза, целует в ладонь.
Он сейчас невероятно красивый. Он всегда красивый, просто сейчас — особенно. Я никак не могу налюбоваться блеском его глаз, линией губ, мерцанием свечь, отражающимся в волосах. Не могу думать ни о чём, кроме огромной, всеобъемлющей любви к этому удивительному мужчине.
Подведя к столу, Эшер пододвигает мне стул, садится напротив и даже берётся за вилку, а сам, как зачарованный, не в силах отвести взгляд. В нём светится любовь, а не вожделение, и я медленно таю, забыв о еде.
— Прости, — оборотень первым виновато опускает глаза, разрывая контакт. И тут же снова устремляет на меня взор: — Это должен был быть спокойный ужин, но ты такая красивая, и я так… — он сбивается и неожиданно шумно выдыхает.
