— Давайте собираться домой, — предлагает он.

— Так что насчёт праздника?

— Мы подумаем, — отзывается сдержанно, жалея, кажется, что визит в Совет обернулся собранием родственников.

— Я лично прослежу за приготовлением ужина и буду вас ждать!

Идя под руку с Аллеоном по коридорам Совета, я размышляю о том, что будет, если познакомить бабушку с этой общительной женщиной. Поладят ли они? Наверное, стоит проверить.

Впереди мелькает и быстро скрывается за углом подозрительно знакомая рыжая макушка — Рраяр? Здесь?

Да ну, ерунда! Привидится же такое…

Благодаря тому, что сиир знает подходящий магазин одежды, пополнение гардероба мужчин проходит довольно быстро. Даже Медиф, у которого этот процесс не ассоциируется с чем-то приятным, постепенно осваивается.

Вернувшись домой, мы устраиваем поздний обед, после которого я решаю поднять тему деревни оборотней.

— Мы можем где-нибудь поговорить, Лен?

Эшер, обладатель чуткого слуха, тут же беспокойно ловит мой взгляд.

— Я тебя позову, — обещаю ему. — А лучше, сам приходи минут через десять.

Мужчина медленно кивает.

— Мы будем в моём кабинете, — добавляет настороженный Лен.

Тема предстоящей беседы его определённо нервирует. Неужели он как-то успел догадаться?

Кабинет Аллеона мне нравится. Тёмно-зелёные цвета, разбавленные светлым деревом, навевают спокойствие и уют. На резном письменном столе с вставками тёмной кожи, аккуратно сложены бумаги и письма, но вот в ящиках — я сама видела, когда мы были тут в прошлый раз! — беспорядок.

Глубокие кресла выглядят заманчиво, но мне больше по душе стоящий возле окна диван. Привычно устроившись на подлокотнике, обдумываю первый вопрос, однако Лен меня опережает:

— О чём ты хочешь поговорить? О Медифе?

— А нам нужно об этом говорить? Я думала, ты не возражаешь, ведь мы же уже…

— Сегодня ты, наконец, решила по-настоящему стать его женой, а не просто считаться ею. Это разные вещи.

— Пока только невестой. Вдруг мы не поладим? Для меня это серьёзно, понимаешь? На всю жизнь — очень, кстати, долгую жизнь, благодаря твоим стараниям…

— И что теперь? Между нами что-то изменится?

— Ничего, — отвечаю, нахохлившись. — Он по-прежнему будет спать отдельно.

Лен смеётся, а я почему-то начинаю сердиться.

— Пусть поухаживает сначала!

— А ты уверена, радость моя, что он это умеет?

И вот тут меня посещает крамольная в своей простоте мысль: а умеет ли Медиф ухаживать за девушками… вне постели? Не прислуживать и не соблазнять, а именно ухаживать?

— Если нет, придётся учиться… А вообще, я хотела обсудить с тобой нечто иное.

Лен по-деловому складывает руки, откидывается на спинку дивана, а меня вдруг одолевают сомнения. Должна ли я начинать этот разговор? Обратно ведь потом слова не возьмёшь. Не сделаю ли я только хуже?

Нет, нужно хотя бы попробовать! Обязательно!

— Скажи, Лен, теоретически, если б ты узнал, что где-то нарушают закон, ты бы вмешался?

Он становится ещё более сосредоточенным.

— Теоретически? Да, разумеется.

— И что бы ты сделал?

— Зависит от тяжести проступка.

— Например, речь идёт о лишении свободы и применении приворотной магии.

— Что случилось? — он обеспокоенно подаётся ко мне. — Скажи прямо.

— Я не могу. Если ты узнаешь, обязан будешь наказать виновных, и в результате пострадают те, кто не сделал ничего плохого.

Он задумчиво молчит, а потом размеренным, отстранённым тоном произносит:

— Из-за изоляции у тех оборотней должны быть серьёзные проблемы с вырождением, так что я догадываюсь, чего они хотели. Чтобы ты никуда не уходила. Добиться этого можно магией или силой… И вряд ли к остальным женщинам, попавшим туда и не поддающимся внушению, отношение было иным. За использование магии, вызывающей иллюзию любви я бы забрал у них эту способность. За лишение свободы присудил бы тюремное заключение.

— А как можно лишить магии?

— Яд сииров блокирует её на всю жизнь.

Когда к оборотням попадает женщина, её попросту влюбляет в себя один из свободных мужчин. Если лишатся этой способности, они будут поступать так, как хотели сделать со мной. Отдадут кому-то, чтобы насилием добиться появления ребёнка. Это несоизмеримо ужаснее приворота.

— Ты должна рассказать мне, Дари. Как есть, без абстрактно-теоретических оговорок.

Эшер не мог удачнее подгадать время для своего появления. Он ведь не подслушивал под дверью?

Заметив наш быстрый обмен взглядами, Аллеон переключает внимание на кота, справедливо предположив, что именно от него зависит степень моей разговорчивости.

— Я догадываюсь, что происходит в той деревне. Даже без помощи Дариссы, рано или поздно всё равно найдётся способ туда попасть, так что будет лучше, если вы заговорите. Ассоциация давно знает о Зачарованном лесе и активно интересуется тем, что в нём происходит. До сегодняшнего дня намеренно проникнуть туда никто не мог, но теперь у нас есть шанс всё изменить. Жители получат защиту, продукты, лекарства и необходимые вещи. Те, кто пожелают, смогут вернуться в открытый мир. Разве они не заслуживают безопасности?

— Это бы решило все их проблемы, — признаёт Эшер, очевидно, вспомнив, что сестра ждёт ребёнка, и вздыхает: — Боюсь только, цена окажется слишком высокой…

— Я уже объяснил Дари последствия использования внушения и лишения свободы… Приворот однозначно будет отменён. Но, думаю, сразу блокировать магию не обязательно. Если потерпевшие не станут выдвигать обвинения, а нарушитель раскаивается и готов загладить вину, на первый раз можно ограничиться предупреждением. Каждый случай предстоит рассмотреть отдельно.

Я не стала вдаваться в подробности, упоминая приставучих парней, Оррина с его сомнительными планами и нашу с котом совместную ночёвку. Не думаю, что это на что-то бы повлияло. А вот про то, что оборотни не гнушаются насилия, сказать нужно. Не хотелось делать это без Эшера, всё же это его знакомые, но, если он сейчас промолчит, потеряет моё уважение.

— Есть ещё кое-что, — глухо начинает оборотень, впервые за весь разговор глядя прямо на Лена. — Год назад в деревню забрела девушка. Магии она не поддалась, и брат главы клана забрал её себе силой.

Выдохнув, расслабляюсь. Всё-таки я не ошиблась. Эшер вовсе не пытался покрывать негодяя. Ему было стыдно признаться, что он не вмешался, не заступился, как за меня.

— Его накажут соразмерно тому, что он сделал.

Это, конечно, хорошо, но меня волнует другое.

— Можно наказать виновных, но кто будет следить за соблюдением закона потом, когда мы уйдём?

— Ассоциация оставит представителей. Они защитят поселение от нежити, обеспечат своевременное поступление продуктов и проследят, чтобы не было нарушений.

— Когда всё начнётся? — Эшер даже оживился от предстоящего.

— Дайте мне два-три дня, чтобы всё подготовить. Нужно подобрать тех, кто пойдёт с нами.

Чем ближе ночь, тем сильнее меня беспокоят брошенные украдкой вопросительные взгляды Медифа. Не заговаривая, он, однако, с самого ужина держится поблизости — тихо посидел со всеми за столом, потом, пользуясь тем, что Аллеон и Эшер остались обговорить подробности грядущего визита к оборотням, сопровождал меня на прогулке по саду. Это могло бы быть романтично и мило, но инкуб так и не расстался с ролью охранника, бесшумной тенью скользя на пару шагов позади. Кажется, разговор в парикмахерской изрядно его взволновал, но что-то явно пошло не так. Или Аллеон прав, и он просто не умеет ухаживать за девушками?

— Медиф, — окликаю, устав от ощущения преследования, — иди, пожалуйста, рядом. Хоть поговорить будет можно.

— Ты хочешь что-то спросить? — с некоторой опаской уточняет он, приблизившись.

— Нет, — усмехаюсь, — а вот ты, судя по всему, хочешь. Я тебя слушаю.

Хотя бы в первое время мне, определённо, придётся взять на себя инициативу, и пока я ещё не успела понять, как к этому относиться.