«Свекровь!» — колокольным звоном проносится в голове. Вне всяких сомнений, именно от неё Аллеону достались эти потрясающие малахитовые очи и мягкая линия губ! А вот всё остальное, видимо, наследство от папочки, потому что леди рубиново-рыжая и едва ли выше меня ростом.

Пока я восхищённо рассматриваю гостью, та недовольно разглядывает меня в ответ. Ей я, очевидно, не нравлюсь. Сначала она смотрит с брезгливым отвращением, а затем вдруг белеет и вскакивает, яростно сверкая глазами. Зато Аллеон сразу же оживает: улыбается, ненавязчиво закрывая нас друг от друга.

— Конечно, можешь! — невесомо пробегает по запястью горячими пальцами, предлагает руку: — Идём на террасу?

Интересно, почему нас даже не представили?

Довольно быстро удалившись на безопасное расстояние, он нарушает молчание:

— Так о чём ты хотела поговорить?

— Ну-у, — тяну неуверенно, а затем, покосившись на его улыбку, всё-таки признаюсь: — Да ни о чём, вообще-то. Просто услышала окончание вашей беседы, и мне показалось, ты будешь не против сбежать оттуда.

Он удивлённо оборачивается, будто внезапно увидел во мне что-то новое.

— Зря влезла, да? — бормочу виновато. — Это всё-таки твоя мама, а я …

А Аллеон вдруг смеётся и обнимает. Крепко. Тепло. Ласково.

— Спасибо! Завтракать?

— С удовольствием! Извини, что пропустила вчерашний ужин.

— Ничего. Фарн обо всём позаботился: показал Гарари дом, выделил комнату и одежду на первое время, а чуть позже ему пошьют несколько костюмов по размеру, так что он уже сегодня поступает в твоё полное распоряжение.

— И что мне с ним делать?

— Что угодно. Мне не нужен ещё один слуга и уж тем более раб, так что он — твой.

— Тогда скажем, что он свободен, и, когда определится с планами, может идти, куда захочет.

— Убеждать его в этом ты будешь сама, — непонятно хмыкает сиир.

Звёзды этого мира определённо против того, чтобы мы были наедине, потому что вместе с едой на залитой солнцем террасе появляются и Драхар с Гарари. Последний уже одет в классический чёрный костюм в духе безупречно-сдержанного нисса Фарна, полосатые волосы собраны в хвост. Строго и неожиданно, но ему очень идёт, несмотря на экзотическую внешность.

Поклонившись, Гарари застывает неподвижной нервирующей статуей где-то у меня за спиной, а джарой жизнерадостно падает на соседний с Аллеоном плетёный стул:

— Рассказывайте!

— Что именно? — меланхолично осведомляется сиир, придвигая ко мне источающие божественный аромат булочки.

— Про то, как ты со своей тиали мирился, спрашивать не буду! — по-кошачьи жмурится этот несносный тип. — Вон, линии прямо сверкают! Сразу видно — идиллия! Эх… даже завидно как-то! Рассказывайте лучше, где вы пропадали, пока я за вашим домом присматривал!

Аллеон не торопится пояснить мне, кто такая тиали, но в присутствии Драхара уточнять как-то не хочется. Потом спрошу, без свидетелей.

— В Талассе.

— Вот уж местечко! — от души хохочет джарой, не забывая таскать со стола пирожные. — И как? Понравилось быть популярным?

— Если хочешь, я сегодня же организую тебе тур с глубоким погружением в Таласскую культуру. Попробуешь эту популярность на собственной пятнистой шкуре.

— Не-е-е! Мне и тут хорошо! Кстати, о пятнистых и полосатых! Гарари! Ты же настоящий чистокровный аилей?

— Да, господин Драхар.

— И как тебя только на сувениры не растащили…

— Гарари, — оборачиваюсь я, — тебе не нужно называть его господином. Ты свободный человек… аилей. Можешь жить тут, пока не решишь, чем хочешь зарабатывать, или уйти прямо сейчас. Мы не будем тебе препятствовать.

— Вы прогоняете меня, госпожа Вайол?

— Да не прогоняю, а отпускаю! Ты больше не раб и вправе заниматься, чем пожелаешь!

— Но я не могу покинуть госпожу, — убеждённо отзывается он. — Я должен служить Вам.

— Ты что, ненормальный, парень? — не выдерживает Драхар. — Тебе же свободу предлагают!

— Это ты ненормальный. Как можно уйти от госпожи, которая так хорошо ко мне относится?

От бессильного раздражения хочется что-нибудь сломать или кого-нибудь побить, но я только шумно дышу, пытаясь сдержать эмоции.

— Да не она тебя купила, а Аллеон!

Упрямец непрошибаемо качает головой:

— Он принадлежит госпоже. Мужчины не имеют права покупать рабов. Только женщины. Если б она не хотела меня брать, то отказалась бы.

— Да это только в вашем двинутом отражении так!

Гарари, профессионально пропустив всё мимо ушей, делает шаг к выходу:

— Если госпожа позволит, я займусь уборкой её комнат, — вежливый поклон мне и осуждающий взгляд на Драхара: — Тебе бы тоже следовало подумать, чем ты можешь быть полезен.

Джарой с невнятным рыком закатывает глаза. Аллеон невозмутимо наблюдает за представлением, а в ответ на мой умоляющий взгляд лишь пожимает плечами:

— Неплохая мысль. Должен же кто-то помогать тебе с одеждой и причёской и присматривать, если меня нет рядом. Аилеи в этом смысле очень преданы и старательны.

Помогать с одеждой? Да чтобы меня одевал какой-то посторонний мужчина?! Ни за что!

— Я справлюсь сама! Предполагалось, что Гарари станет свободным! Я и подумать не могла, что он откажется!

— Однако он отказался. И я предупреждал тебя об ответственности, помнишь? К тому же, личный слуга будет вполне уместен. Вчера вечером Фарн принёс мне письмо от твоей тётушки.

Всё моё негодование тут же сменяется страхом. Зачем ей понадобилось писать ему, а не мне? Интересуется благополучием племянницы? Узнала о нашем с Вайол плане?

— От тёти? — переспрашиваю, избегая встречаться с Аллеоном глазами.

— На редкость дотошная женщина, — поджимает он губы, вроде бы не замечая моей паники. — Она любезно уведомляет, что через три дня приедет сюда с проверкой условий, которые я обязался тебе предоставить.

Три дня! Не две недели и даже не жалкие семь дней, а только три!

Мужчины подозрительно переглядываются.

— Хочешь, я откажусь? Пошлю ей сообщение, что мы уезжаем куда-нибудь в другое отражение?

— Нет, — выговариваю, прогоняя прочь видения того, что могло бы быть, но теперь никогда не случится. — Глупо оттягивать неизбежное.

Так или иначе, правда всё равно выяснится, и лучшее, что я сейчас в состоянии сделать — пока не поздно спасти Вайол от нежеланного замужества.

Но как же не хочется возвращаться!

После завтрака я некоторое время предоставлена сама себе, а затем на пороге комнаты появляется Аллеон:

— Прогуляемся?

— В город?

— Боюсь, только по саду. Ассоциация пока не присылает мне серьёзных поручений, но после нашего исчезновения несколько дел всё же скопилось, — и, будто извиняясь, торопливо обещает: — Я сегодня же с ними закончу!

— Если там что-то срочное или важное, я не хочу тебя отвлекать.

— Всего лишь сообщения от моих личных связных, касательно общей обстановки в нескольких нестабильных отражениях. Ничего особенного, но их целая пачка.

— Я могу помочь?

— А ты хочешь? — с сомнением косится он. — Хотя, давай! Если даже передумаешь, просто почитаешь наш предварительный брачный договор.

— Тогда сначала бумаги?

— Ну, нет. Мне хочется показать тебе сад… И вот ещё что, — Аллеон вынимает из кармана пресловутую бархатную коробочку, от вида которой у меня сохнет во рту. — Это наш семейный артефакт. Я хочу, чтобы он был у тебя.

Он ещё не откинул крышку, а я уже пячусь подальше:

— Мы так не договаривались!

Мужчина озадаченно смотрит сначала на ажурное кольцо, потом — на меня и хмурится:

— Не нравится?

— Не в том дело! Я не могу принять от тебя настолько дорогой подарок.

— Почему? Это очень полезная вещь. Оно защищает от магического внушения и вообще от любых посягательств на твою ауру или разум и действует даже там, где нет магии.

— Звучит впечатляюще, но я правда не могу, Аллеон.

— Потому что это от меня? — вдруг злится он.