— Ну так и не спасал бы! — огрызаюсь. — Я тебя не звала!

Разозлившись, отворачиваюсь к импровизированной кровати — сваленные в кучу разлапистые, похожие на еловые, ветки и накинутая на них куртка джаройя. Новая, кстати, куртка, которая теперь безнадёжно испорчена.

Надеюсь, следующую ночь я проведу дома.

Несмотря на усталость, улечься на колючей, неровной подстилке непросто. Вместо того чтобы быстро уснуть, приходится крутиться и ёрзать, поджимать ноги в надежде избавиться от вездесущих иголок. А потом сзади ложится Рраяр — близко, намного ближе, чем я ожидала.

— Ночи холодные, — говорит тихо, надёжно прижимая к себе. — Спи.

С ним сразу становится удобнее и теплее, и я раздумываю отползать. Не ребёнок ведь, чтобы капризничать и придавать этому слишком большое значение. К тому же, где-то в подсознании всё-таки отложилась мысль, что этот человек — вроде как, тоже мой муж. Подлости я от него не жду.

Мне снюсь я сама. Но не так, как обычно, а со стороны, словно в кино. Декорации тоже знакомые — недоброй памяти заброшенный завод, где Рраяр сражался со здоровяками-нэрдами.

Такое странное и неправильное чувство — смотреть в свои же перепуганные глаза, ощущая вину пополам со злостью. И, где-то на дне души, — радость оттого, что рядом очень нужный, родной человек. Постыдную, корёжащую радость, разгоняющую клубящуюся внутри темноту — заслуженную, но леденяще болезненную.

Не так всё тогда было!

— Да иди ты… куда собирался! — слышу свой звонкий и злой голос.

Проклятая магия навязывает чужие, неправильные эмоции. Это ведь предательство! Предательство той, дороже которой никого нет. И не должно быть!.. Но отказаться нет сил. Дрожащая, упрямая девчонка напротив вызывает чувство ответственности, потребность защитить, чего бы это ни стоило, и неуместное, раздражающее, настойчивое желание прикоснуться.

— Если вдруг я проиграю, забирай мотоцикл и уезжай, поняла? — это мои слова? Их говорю я?

— Так и сделаю, не сомневайся.

— Твоё присутствие рядом заметно повышает мои шансы, поэтому не сбегай сразу, — инструктирую я себя, голосом, который почему-то принадлежит рыжему, и всё-таки тянусь, чтобы запустить пальцы — мужские пальцы! — в светлые, немного растрепавшиеся волосы. — Не послушаешься — найду и накажу.

Тогда, помнится, я чуть не рычала от злости, что он потрепал меня по голове, как какую-то собачонку, но теперь мне весело. Правда, недолго. Угол обзора меняется: я встаю, нужно пойти и избавиться от нэрдов, пока на это ещё есть силы.

Тепло сменяется холодом. На грудь, мешая нормально дышать, наваливается привычная тяжесть отступившей было тоски, и я просыпаюсь.

— Ты вовремя, — спокойно произносит джарой, складывающий веточки для костра. — Доброе утро.

— Доброе утро, — повторяю, опасливо на него поглядывая.

Что за сны такие мне снятся? Я словно действительно побывала в теле Рраяра, в его голове! Ни за что не поверю, что он мог добровольно поделиться чем-то столь личным! Но, если не он, то кто? Уж точно не я!

Может, пока мы тут, спросить, не его ли это проделки?

Ну да, представляю, каким взглядом он на меня воззрится! Лучше уж с Аллеоном поговорить. В крайнем случае, с Драхаром.

Проглотив на завтрак остатки вчерашней птицы, снова отправляемся на поиски выхода из этого бесконечного леса. Должен же он когда-нибудь кончиться!

Целый день монотонной ходьбы выматывает меня настолько, что, когда Рраяр неожиданно останавливается, я едва на него не налетаю.

— Слышишь? — шёпотом спрашивает мужчина.

— Нет.

Я устала, и мне совершенно без разницы, кого он заметил на этот раз — птицу, зайца или другую мелкую зверюшку. Будь это кто-то крупный, джарой бы обогнул опасный участок, а не прислушивался, так что я просто пользуюсь редкой возможностью присесть и вытянуть тяжёлые ноги. Туфли снимать не рискую, справедливо предположив, что вряд ли потом смогу их надеть.

— Встань мне за спину и никуда не убегай, поняла?

— А можно ещё немного…

— Нет, сюда бегут крупные звери. Их кто-то к нам гонит.

Мигом сбросив сонное оцепенение, пячусь к дереву, чтобы в случае опасности взобраться повыше.

— И не визжи. Тебя я не трону, — добавляет напоследок Рраяр, после чего меняет ипостась на звериную.

Мне уже доводилось видела его таким, и по части внушения трепета этому потомку неизвестного пятнистого хищника и ящерки-молоха пока далеко до сиира.

Клацнув белоснежными клыками, джарой пошире ставит лапы и издаёт низкое, пробирающее рычание, готовясь встречать нападающих.

Стая из шести жуткого вида тварей выскакивает из-за деревьев прямо на нас. Похоже, когда-то они были волками, но давно умерли, превратившись в вечно голодную, безмозглую нежить с облезлой шерстью и отсутствующими кое-где кусками мяса.

Так и знала, что этот лес не нормальный! Уж слишком тут мрачно!

Пока волки, затормозив, оценивают нового противника, Рраяр прыгает на того, кто ближе стоит, и с отвратительным хрустом ломает ему шею. Почти полное отсутствие у врага плоти основательно упрощает задачу.

К горлу подкатывает тошнота. На нежить и так-то смотреть противно, а уж когда ей буквально откусывают голову…

Но отвернуться нельзя. В любой момент один из них может броситься на меня.

Рраяр в два раза крупнее любой из тварей, так что без особых проблем перегрызает им шеи — это единственное, после чего они подыхают. Тех, кто мешает, пытаясь запрыгнуть ему на загривок, джарой просто откидывает мощными ударами лап.

Пара минут — и от врагов остаются только судорожно подёргивающиеся части.

— Давай поскорее отсюда уйдём, — прошу, зажав рукой нос. — Запах ужасный!

Но он рычит, скаля клыки в сторону, откуда прибежала нежить, и недвусмысленно закрывает меня своим телом.

Приходится выждать несколько долгих, напряжённых секунд, прежде чем из сумрака леса к нам выходят те, кого учуял джарой. Огромные песочно-рыжие кошки с любопытными жёлтыми глазами и кисточками на ушах.

Их не меньше десятка. Матёрые котища с боевыми шрамами на усатой морде, осторожные, поджарые коты и совсем молодые, грациозные котики. Выстроившись полукругом вокруг места недавнего побоища, они принюхиваются и шумно фыркают от вони полуразложившихся тел, внимательно нас рассматривая.

Рраяр издаёт тихое предупреждающее рычание.

Один из самых крупных котов делает три шага вперёд и в один миг оборачивается в рослого брюнета с располагающим лицом, залихватской улыбкой и хитрым блеском в тёмных глазах. Одет он, как обычный охотник, в свободные чёрные штаны с кинжалом на поясе и лёгкую коричневую куртку.

— Знатно ты их потрепал!

Джарой тоже возвращается к человеческой внешности и что-то отвечает, а я мысленно предаюсь ликованию! Люди! Мы наконец-то нашли людей! Теперь осталось только убедить их проводить нас к жилью и уж там-то я воспользуюсь дверью!

Видимо, Рраяр представил нас кошачьему предводителю, потому что тот дружелюбно кивает:

— Моё имя Оррин, я Старший рода Золотых кошек. Давайте вместе вернёмся в нашу деревню. Мы всегда рады гостям!.. Если у прелестной девушки нет зверя, мой сын Терион с удовольствием её повезёт. На четырёх лапах гораздо быстрее!

Молодой и даже в кошачьей форме очаровательный оборотень отделяется от остальных и приглашающе муркает.

— Садись к нему. У меня слишком много шипов, сразу поранишься.

— Охота сегодня была удачной, поэтому вечером будет праздник, — соловьём заливается Старший. — У нас редко появляются гости, и я настаиваю, чтобы вы оба пришли!

— Хорошо, — соглашается Рраяр. — Мы отдадим дань вашему гостеприимству, но утром уйдём.

— Разумеется! — расцветает улыбкой Оррин. — Вам у нас точно понравится!

Договорившись, они с джаройем вновь превращаются в зверей и ждут только меня.

Неуверенно покосившись на свой «транспорт», подхожу ближе. Надо, наверное, что-то сказать? Это ведь всё же не лошадь.

— Приятно познакомиться, Терион. У тебя очень красивый окрас.