— Посмотрим. Может, и его расспросим. Только сегодня его тоже на завтраке нет… Как и Уизли шестого.
И ребята подорвались в направлении кабинета по трансфигурации. Краем глаза Гарри заметил, что сестры Патил тоже вышли из зала. Но, поскольку у них расписание не совпадало, то около дверей в Большой зал они разошлись, и Парвати осталась одна. Гарри решил воспользоваться этим моментом. Сделав знак своим друзьям, чтобы его не ждали, он подошел к девушке, спешащий к лестнице.
— Милая леди, — обратился он к девочке, — разрешите вас сопроводить к аудитории?
— О, сэр! — подхватила тон Парвати, хлопая пушистыми ресницами. — Это честь для меня. Но вы точно найдете дорогу? Я ни разу не видела вас и ваш факультет, идущими по этому пути на урок.
— Леди, да вы необычайно наблюдательны. А знаете, что замок настолько большой, что в одну и ту же точку можно попасть разными путями?
— Конечно! Мы сами иногда пользуемся такими неприметными коридорчиками. Так не заблудитесь?
— Но мы же уже идем? И в правильном направлении.
Парвати оглянулась вокруг и с удивлением заметила, что они успели выйти к главной лестнице.
— Только бы лестница не ушла в сторону, — вздохнула девочка.
— О! Я слышу, что вчерашнее происшествие уже достигло ваших ушей!
— Достигло, Гарри. Ты ведь видел наш факультет сегодня? Вот так и достигло…
— Неужели профессор МакГонагалл так сильно ругалась, что, аж всех проняло?
— Да нет. Точнее, ругалась сильно, но не по этому поводу. Всем досталось, но это уже наши, внутренние разборки, вылившиеся в полный контроль от декана. Только вот надолго ли? А у нас ведь большинство привыкло к полной безнаказанности по некоторым вопросам. А тут… — Парвати передернула плечами.
— Парвати, — Гарри тоже вернулся к прежнему дружескому тону, — насколько я понял, больше всего досталось Уизли, Грейнджер и Лонгботтому?
— Нет, они, как бы сказать, стали причиной появления декана в гостиной факультета. А вот следствие нашлось в нашей башне само. Но все равно… Конечно, на них ополчились почти все. Те, кто не понимает, что такое чистота и порядок…
— Да… Такой прессинг… Это не каждый может выдержать. Особенно, Грейнджер… С её то гипертрофированным чувством отличницы и правильности. Я вчера был в шоке, когда на мое предложение позвать учителей, как только мы поняли, что из-за этой лестницы мы оказались запертыми на запретном этаже, эта умница, отличница и вся из себя такая правильная девочка первая потащила всех вглубь коридора. Но этого ей оказалось мало! Представляешь, — Гарри осторожно придержал девочку, когда она оступилась на ступеньках от таких откровений, — мало того, что она нас туда потащила, так она еще и открыла запертую дверь! Вот скажи, зачем открывать закрытую дверь в запретном коридоре, в котором, по словам директора, можно погибнуть страшной смертью?..
— Мда… На мой «непросветленный» взгляд это чистой воды самоубийство.
— Вот именно. А она еще и нас обвинила, что это мы её втянули в нарушение правил!
— Ха! Она этим вчера весь вечер прочищала мозги Рону и Невиллу.
— Знаешь, я так и не понял, как у Невилла еще мозги не отполировались от таких «бесед»? Вчера так нормально с ним поговорили о гербологии. Как он их терпит???
— С трудом, если честно. Точнее её все на факультете с трудом терпят. За собой не смотрит, из книг не вылезает, постоянно всех учит, как будто никто не в состоянии прочитать этот материал самостоятельно. Такое ощущение, что без её пинков в сторону книг и пересказов прочитанного никто жить не сможет. Гарри, это просто кошмар!
— Верю. Я как вспомню её выступления перед первым уроком полетов… Да и потом тоже. Лучше не пересекаться с ней перед уроком. Особенно перед зельями. Я вот не понимаю, она действительно считает, что знает материал лучше профессора? Кстати, а где эта троица? Что-то я их не видел на завтраке. Да и староста ваш отсутствовал…
— А… — Парвати оглянулась по сторонам, но никого не увидев, продолжила, — декан вчера заставила наводить порядок в гостиной. Этим троим досталась каминная зона. И они не придумали ничего лучше, чем прочистить камин…
— Они, что, совсем??? — Гарри даже остановился от такой новости… Зная Гермиону, и что получилось в результате… Можно было смело предположить, что «мисс-я-знаю-лучше-всех» использовала «Мундис», и влила в него свою магию… — Идиотка…
— Видимо совсем, — Парвати сделала вид, что не слышала последнего слова. — Как сказал профессор Снейп, у них не хватило сил на это заклинание, и оно пошло гулять по всей башне, подпитываясь остатками ранее наложенных… В общем, Армагеддон в отдельно взятом пространстве. В результате их троих и Перси Уизли приложило камнями из разрушенного камина. Вот они и в Больничном крыле.
— Да… Вот, что значит использовать заклинание, не зная всех тонкостей. Теперь понятно, почему профессор Снейп такой вымотанный…
— В смысле? Вроде, как всегда…
— Да нет. Вы просто его не знаете. А мы, его подопечные, уже хорошо научились разбираться в настроении декана. Он практически ничего не ел, только немного мяса, значит, опять всю ночь что-то варил. А учитывая, что у ваших троих был полный упадок магических сил, то три часа вокруг котла ему были обеспечены. А то и больше… Меня он в начале сентября всю ночь отпаивал зельями. Ребята сказали, что он только два часа проспал и пошел на занятия.
— Но это же очень опасно! Он же мог не среагировать на угрозу на уроке!
— Тем не менее, ничего не случилось. Представь, какой это уровень мастерства.
— Да… А наши на него ругаются и обзывают…
— Конечно, ведь легче на преподавателя спихнуть все свое нежелание учиться.
— Он так не заслужено баллы снимает!
— Парвати, — мягко обратился Гарри к девушке, — вот вспомни, он когда-нибудь тебе занизил отметку за зелье или эссе? Вспомни, прошлый урок. Что он тебе сказал?
— «Мисс Патил, неужели вы подверглись эпидемии лени Гриффиндора и не выучили свойства тысячелистника? Пять баллов с Гриффиндора», — она пожала плечами.
— А теперь убери все эмоции. Что осталось? В зелье был тысячелистник?
— Нет… Подожди… Ты хочешь сказать, что он подсказывал, как спасти зелье?!
— Ну, да… Смотри, судя по интенсивному фиолетовому цвету твоего зелья, ты перелила Буботуберового гноя, капли три-четыре лишних. И их можно было нейтрализовать, добавив столько же капель сока тысячелистника. Что он тебе и пытался сказать в своей манере. Приглядись, мы, слизеринцы, никогда не обращаем внимания на эмоции в сказанных фразах на его уроках. Только на слова.
— Спасибо, я учту. А к Гермионе?
— А ты вспомни первый урок зелий. Профессор тогда подробно объяснил, почему прицепился к ней. Технику безопасности никто не отменял… Даже, прости, до вашей Браун дошло с первого раза. А Гермиона…
Парвати только прыснула.
— А знаешь, сегодня прошел слух, что у этой Гермионы не просто магическое истощение, но и был стихийный темномагический выброс…
— Даже так? — Гарри задумался, хотя все его размышления пришли к одному: незачем было отталкивать свою природу! — Надеюсь, директор про это не знает… — тихо, про себя…
— Директор в курсе, — девочка все-таки его услышала. — Профессор МакГонагалл вызвала профессора Снейпа, мадам Помфри и директора. А почему ты не хотел, чтобы директор об этом знал?
— Не знаю, Парвати. Но что-то мне не по себе… Когда Хагрид меня сопровождал на Косую Аллею, он сказал, что Хогвартс второе место по защищенности, после банка. Но последнее время у меня пятая точка просто вопит о каких-то серьезных проблемах… Понимаешь, когда я за завтраком взглянул на преподавательский стол, то наши деканы были какие-то задумчивые, сосредоточенные, а МакГонагалл… ошарашенная, что ли, или пришибленная… А вот директор сидел… не то, чтобы радостный… но… как будто выиграл приз… или внезапно получил большое наследство…
— Еще бы! Ты бы видел, что Гермиона сотворила с гостиной! Им троим — профессору МакГонагалл, профессору Снейпу и директору — пришлось все приводить в порядок!
