— Добрый день, класс. Я рад, что никто не пострадал, пока вы добирались до кабинета. Пожалуйста, сдайте свои домашние работы, — все быстро передали свитки с дальних парт вперед и отдали профессору. — У кого-нибудь возникли вопросы по заданной теме?

Вверх взметнулась рука со стороны Слизерина. Кто бы сомневался: Гарри Поттер. Вот, что за странный человек? Вроде маг, а вроде и нет. То ведет себя предельно вежливо, то чуть ли не переходит на магловский уличный жаргон. Особенно при разговоре с некоторыми грифами…

— Да, мистер Поттер?

— Профессор, в книге Эрика Барджмана «Принципы деления Магии» я нашел информацию, что даже бытовые чары делятся на темные, светлые и нейтральные. Причем в каждом разделе есть заклинания, для которых нет дублеров в других разделах. Например, «Левомоторс» относится к темным чарам без дублера. Получается, что если ты не темный, то воспользоваться этим заклинанием не получится. И что делать? Особенно, если, не дай Мерлин, экстренная ситуация? И так для многих заклинаний.

— Очень интересный вопрос, мистер Поттер. Если вы не возражаете, более подробный ответ вы получите на дополнительном занятии. А сейчас я могу ответить только то, что раньше было больше волшебников, придумывающих свои собственные чары. Упомянутый вами «Левомоторс», тоже авторское заклинание. Светлые и нейтральные маги вместо него могут использовать чары замедленного падения. Да, это будет не одно и тоже, но, как говорится, хоть что-то. Практически для любого заклинания есть дублер, другое дело, что сейчас почти все заклинания для темных магов запрещены Министерством. Как и исковеркано понятие темной и светлой магии. Но давайте этот вопрос мы оставим на другую лекцию, а сейчас я хочу проверить, как вы освоили чары «Вингардиум Левиоса». У меня на столе вы видите перо, книгу и подушку. Ваша задача: подходите по одному и левитируете каждый предмет в другой конец класса, в центр того большого круга. Ясно? Приступайте.

И профессор начал вызывать нас всех по одному, не глядя на факультет. С этим заданием все справились практически играючи, всё-таки сказывается, что сейчас здесь присутствуют два самых сильных факультета. Среди наших лучше всех справилась Катрин Девис. Она не только попала в самый центр круга, но и заставила предметы в полете проделать красивые фигуры. Я тоже попробовал, но у меня получилось красиво их уронить через два ярда. Зато профессор был на седьмом небе от счастья. Протестировав всех, он придумал целую полосу препятствий: между двумя посадочными кругами по мановению волшебной палочки выросли воздушные ворота, балки для змейки, разноуровневые горизонтальные перекладины. Профессор первый показал, что для чего должно быть использовано. То есть, как правильно проходить эту полосу препятствий. Тренироваться решили пока на перьях. Как сказал профессор, таким образом, мы сможем лучше прочувствовать заклинание и научимся не просто держать предмет в воздухе, но еще и управлять им. Мы были только рады. Наши перья летали по всему классу, делая резкие виражи, падения, змейки, развороты… Потом мы играли двое на двое: кто быстрее пройдет полосу препятствий. К концу урока у нас уже настолько хорошо стало получаться, что профессор выдал нам вместо перьев книги. Судя по весу, это была Британская энциклопедия. Полное собрание в одном томе. Как правильно спросил Малфой: «Кто сказал, что «Вингардиум Левиоса» — безобидные бытовые чары?». Поттер тут же прокомментировал, что «это смотря, что над головой будет парить…». И ведь не поспоришь… Убить и Левиосой можно. Смотря, что поднять в воздух… Кажется наш декан был искренне рад за нас. Весь урок мы посвятили отработке одного заклинания, но и узнали много нового и интересного… Например, что левитационные чары впервые были придуманы и использованы 16 июля 1544 года волшебником Джарлетом Хобартом. Он на глазах толпы волшебников и председателя Визенгамота спрыгнул с крыши местной церкви и остался висеть в воздухе, благодаря заклинанию. Он был осмеян толпой, когда не смог сдвинуться с места. Только после того, как Хобарт разделся, он упал на землю. Позже колдун понял, что заклинание действовало на его одежду, а не на него самого. Он испытал чары на предметах и нескольких маленьких домашних животных и потом с успехом показал истинное действие заклинания магической общественности.

Урок пролетел быстро и не заметно. Точнее, заметили мы за двадцать минут до конца занятия, когда поняли, что магических сил почти ни у кого не осталось: мы все выложились во время игры. Профессор Флитвик вызвал домового эльфа и попросил организовать нам внеочередной перекус с горячим шоколадом. К сожалению, шоколадной выпечки не было, но нам и этого хватило. Под горячий напиток кто-то задал вопрос, интересующий всех с завтрака.

— Профессор, а что случилось с Гриффиндорцами?

— Влетели в область чей-то не очень удачной шутки. Неизвестный маг, или группа магов, распылил в коридоре четвертого этажа перед соединением коридоров Гриффиндора и Равенкло усовершенствованный краситель, подкрепленный чарами закрепления и впитывания в кожу общим сроком действия четыре часа. Кто это сделал, выяснить не получилось, однако, это очень выдающийся маг или группа очень умных и хитрых магов. Никаких следов, по которым можно было бы идентифицировать автора. Даже не понять, что было взято за основу.

— И где они сейчас?

— У себя в гостиной. Профессору Снейпу удалось подобрать антидот к этим последствиям, и на следующей лекции факультет Слизерина встретится гриффиндорцами.

Под такую неспешную беседу и прошло окончание урока. На дом нам задали очередное эссе на тему: «Разделения магии: причины, виды, отличия», опять на два фута… Хотя тема достаточно большая и интересная. Тут можно и два, и три, и десять футов написать. Было бы желание и возможность.

В этот момент прозвучал колокол, как раз шоколад все допили. Жить стало легче, но не намного. Все-таки магическое истощение давало о себе знать. Надо будет попросить вечером у мадам Помфри что-нибудь для восстановления сил.

Конец РОV Дэнни Одли

***

С урока ученики обоих факультетов просто тихо выползали. Учитывая, что для разнообразия МакГонагалл в этот раз поставила два сильных факультета одновременно, то программу Гриффиндор-Хаффалпафф они опережали. Поэтому и задания для них профессор придумывал сложнее, и выкладывались они на уроке по полной.

— И как нам теперь дальше жить? — задал вопрос кто-то из первокурсников Слизерина.

— Молча… — прокомментировал Нотт.

— И быстро перемещаясь в пространстве: через семь минут История на первом этаже, да еще и в другом крыле, — Дафна тоже не удержалась, чтобы не вставить свои пять кнатов.

— Гарри, — прохрипел Блейз, — веди своими тайными тропами. У тебя хорошо получается.

— Хорошо, только не отставайте — не выберетесь потом, — и он повел одноклассников тропами своей змейки. В одном из коридоров они столкнулись с деканом.

— Добрый день, сэр! — был единственный ответ его ошарашенному взгляду: мало того, что он не ожидал увидеть своих змеек ЗДЕСЬ, так еще и быстробегающими…

— А я-то наивно полагал, что только мне известен этот коридор… — выдох сожаления в пустоту.

Через шесть минут быстрого бега весь класс стоял под нужной дверью. К этому же монументальному сооружению с другой стороны коридора приближалась тонкая струйка Гриффиндорцев. Слизеринцы, на правах пришедших первыми, первыми и зашли в кабинет, сразу же заняв места в дальней части класса. Гриффиндорцам осталось только тяжко вздыхать от такой несправедливости в жизни. Несмотря на то, что кабинет был на первом этаже, до него было сложно добраться: по какой-то иронии судьбы он находился в старом крыле замка, единственная лестница в которое вела со второго этажа. Чтобы попасть туда, надо было от главных лестниц свернуть в малоприметный коридор, дойти до его конца. С левой стороны вниз вели каменные ступени. Если по ним спустится и повернуть на втором повороте налево, то третий кабинет по правую руку и будет кабинетом истории магии. Сам кабинет был мрачен. Высокие стены, выложенные крупным темным, не ограненным камнем, пыльные окна занавешены тяжелыми темно-бордовыми портьерами. Столы расставлены амфитеатром с тремя проходами между партами, и лавками около столов. Где-то на стенах еще виднелись старые выцветшие плакаты с наглядным объяснением какого-то материала. Но что ими пытались донести до детского мозга, было уже не понять.