— Мистер Малфой… Самый смелый?

— Сэр! Мы серьезно!

— Верю, — вздохнул зельевар.

— У мистера Поттера серьезно травмирован позвоночник. Сейчас он спит под обезболивающим. Должен был уснуть, — вместо декана ответила медковедьма.

— Травма серьезная, мадам?

— Это всегда серьезно, молодой человек!

— А к нему можно?

— Не спешите, мистер Деррек. Вас, мистера Боула и мистеров Уизли через десять минут в моей лаборатории будет ждать наказание за то, что во время игры вы дружно упустили из вида бладжер, что привело к серьезной травме вашего товарища, к тому же первокурсника.

— С пятнадцатилетнего возраста до полугода в Азкабане или три месяца общественных работ с выплатой огромного штрафа и оплатой лечения пострадавшего, — тихо процитировал Драко.

— Именно, мистер Малфой. Так что, господа, не опаздывайте. Мистеры Малфой, Нотт, Кребб, Гойл, Забини, Флинт и мисс Грингонсс и Паркинсон мне надо с вами поговорить. Сейчас. Поппи, я могу воспользоваться твоим кабинетом?

— Конечно, Северус. Остальные можете подойти к Гарри, но не шумите: пусть спит, пока может.

— Спасибо, мадам.

И они разошлись в разные стороны.

— Ребята, — начал декан, рассадив их и навесив на кабинет уйму заклинаний, — если вы помните, я просил вас вчера прочитать про лечебные ритуалы второго порядка.

— Да, сэр.

— Есть вариант помочь Гарри, проведя один из таких ритуалов — Рейгонса.

— Ничего себе!

— Да, мистер Забини.

— Сэр, — опять влез Драко, — а кто будет девятым?

— Мистер Миллс. Он тоже признанный Наследник, к тому же с активным даром целителя.

— А когда?

— Где-то через полчаса — час. Скоро должен прийти директор, проверить Гарри. Потом можно будет спокойно все провернуть. Будьте все в одном месте, но так, чтобы могли уйти, не привлекая внимания.

— Мы можем уйти в дуэльный зал, сэр.

— Это хорошо. Я тогда пришлю домовика, чтобы вы по школе не ходили. Мистер Малфой, а вы мне нужны сейчас.

— Да, сэр. Но можно я хотя бы взгляну на Гарри?

— Хорошо. Я жду вас у выхода.

Посетители тихо сидели рядом с первокурсником. Всем было тяжело видеть этого шустрого ребенка таким… поломанным. Драко, на правах близкого друга сел прямо на кровать и взял того за руку.

— Ребята, — еле слышно прошептал Драко.

— Что еще? — шикнул на него Флинт.

— Гарри, похоже, неосознанно магию тянет! Я чувствую, как моя магия тяжело, но уходит к нему!

— А это вариант! Так, первокурсники, вы сидите, где сидите. Самим магии пока что еле хватает.

А вот остальные ребята, окружили Гарри и, дотронувшись, кто куда дотянулся, попытались напрямую передать мальчику свою силу. Процесс шел тяжело, но через пару минут он уже дышал гораздо легче.

— Все. Хватит пока и ему, и нам.

Первокурсники, тихо попрощавшись с мадам, вышли из Больничного крыла. А остальные пока сидели.

— Уизли, — Флинт продолжил начатый еще около дверей разговор, — так что вы тут делаете? Гарри ведь слизеринец, а вы, грифы, нас не любите.

— Флинт…

— … ты нас…

— … конкретно нас…

— … за таким…

— … видел?

— И тем не менее! Почему-то, кроме вас, из кошачьих здесь никого нет.

— Да и у декана вопросы не возникли…

Близнецы переглянулись, о чем-то безмолвно переговариваясь.

— Ваш декан прекрасно знает, и что, и почему, но вам рассказать мы не можем. Это не только наша тайна.

— Ладно, поверим вам на слово.

В этот момент дверь в Больничное крыло опять открылась, являя директора во всей красе. Стоило под потолком раздаться: «Поппи», как двое рыжиков синхронно нырнули под кровать, сдергивая одеяло почти до пола.

— Альбус! Сколько можно просить не кричать! Мистер Поттер только уснул!

— Ну, прости старика, девочка моя. Забыл. Как Гарри?

— Плохо. Очень плохо! Я же сразу говорила, что ему нельзя участвовать в играх! Уроки полетов еще куда ни шло, но игра! И вот результат! Две недели, как минимум, он будет привязан к койке.

— Ну-ну, Поппи. Я понимаю, что ты переживаешь за всех своих больных, а травма Гарри выглядела так ужасно… Но я уверен, что на самом деле не так все страшно, и ты, как всегда, преувеличиваешь.

Слизеринцы, понимая, что про них директор еще не знает, и у них есть реальный шанс получить кое-какую интересную информацию, последовали примеру близнецов, разобрав ближайшие кровати, стоящие в тени. Только, на всякий случай кинули на пол под кроватью Гарри родовые прослушки.

— Альбус! Кто из нас специалист: ты или я? Я не преувеличиваю! Я преуменьшаю! По-хорошему, я должна была сразу же вызвать колдомедиков из Мунго и отправить к ним на лечение мистера Поттера.

— Нет-нет, Поппи. Зачем же сразу Мунго? Ты же сама знаешь, что это небезопасно для мальчика. Сейчас, когда он пошел в школу, последователи Сама-знаешь-кого только и ждут удобного момента… Как ты думаешь, через сколько времени те же Малфои или Нотты узнают, что Поттера нет в школе? Я думаю, максимум через два часа. И все. Ребенок обречен. Ты же не хочешь, чтобы его смерть была на твоих руках?

— Не хочу, вот именно поэтому я и должна была или отправить его в больницу, или вызвать сюда колдомедика! Но на твое счастье, Альбус, нас учили, что делать в таких случаях, когда нет возможности обратиться к специалисту!

— Вот видишь, девочка моя.

— Вижу. Что в этом случае вам придется смириться с моим лечением. И если я говорю: минимум две недели, то это именно «минимум две недели»!

— Поппи, не горячись! Я могу посмотреть Гарри? Я все-таки давно живу на свете и знаю много заклинаний, в том числе и лечебно-диагностических.

— Хорошо, но только тихо и одно заклинание: он может проснуться, и тогда уже не уснет без специального обезболивающего, а его Северус сварит только через час.

— Не волнуйся, все будет в порядке.

Но, подозревая, что директор одним диагностическим не обойдется, мадам Поппи пошла следом, вызвав тихий, еле слышный, недовольный рык. Подойдя к кровати больного, она была удивлена, не увидев посетителей: они проходили мимо них, значит, где-то спрятались. Но раскрывать маленьких змеек она не собиралась: в крайнем случае, ей нужны были свидетели. Проведя пару раз палочкой над мальчиком, Дамблдор повернулся к медьковедьме.

— Поппи, принеси, пожалуйста, бодроперцовое, обезболивающее и противорвотное.

— Зачем, Альбус?

— Ты, скорее всего не знаешь, но если их смешать в пропорции три — один — четыре, получится хорошее обезболивающее, как раз для такого случая.

«Ну-ну, Альбус… «не знаешь»… Я-то прекрасно знаю! Спасибо Северусу! Это же получится сильнейшее зелье внушения. После него в течение трех часов можно внушить человеку все, что угодно. И тот будет считать все своим мнением! Нет уж… Альбус. Не знаю, в какие игры вы играете, но не с этим мальчиком и не на моем поле! Где тут… где-то тут оно было… Так… три — один — четыре… Основные компоненты… буботубер… растопырник… тысячелистник… кровь дракона… О! Точно! Вот оно. Бодроперцовое, сваренное третьим курсом. Как сказал Северус: «Выливать жалко, уж больно яд хороший». И противорвотное… тоже с «интересными» свойствами. Отклонение в рецептуре не заметишь без полного анализа, а при соединении… получится смесь, не имеющая вообще никаких свойств! То, что нужно. Потом выведу его из организма».

И мадам Помфри спокойно вынесла требуемое и чашку для смешивания. Однако ее взгляду предстала неожиданная картина: директор, с вздыбленными волосами, топорщащейся бородой, дикими глазами сидел в дальнем углу с неестественно вывернутой рукой и шальным взглядом.

— «Экспекто Патронус», — с тяжким вздохом произнесла Поппи. — «Северус, прости, что отвлекаю, передай, пожалуйста, костерост и зелье для восстановления нервных окончаний. Для Альбуса», — мстительно добавила она в конце.

А пока что она заклинание перенесла нового пациента на кровать, думая, что могло случиться за эти три минуты, отмечая наступление обморока, но не торопясь приводить его в чувство.