***

Дверь приемной начальника станции открылась и на пороге секретарь узрела Степана.

– Проходите! Анатолий Семенович вас уже ждет! – с натянутой улыбкой проговорила Вера. Бросив хмурый взгляд на нее, он зашел к начальнику.

Кабинет начальника станции абсолютно ничем не радовал глаз вошедшего посетителя. Обычно у подобных лиц, занимающих соответствующие должности, все было в кабинете по-иному. Два недорогих шкафа тридцатилетней давности еще довольно таки хорошо выглядели. Потертый ковер в центре кабинета потерял свой первоначальный цвет, рисунок на нем давно не просматривался. Рабочий стол и три стула под стеной – раритет выпуска сороковых годов двадцатого века – ну просто таки в отличном состоянии. Дверь кабинета за Степаном захлопнулась:

– Вызывали?

– Дорогой Степан, проходи, проходи! – вскочив со своего стула, с улыбкой на лице Анатолий Семенович подошел к машинисту. Такой жест со стороны начальника был огромной редкостью, но машинист паровоза был весьма известным и уважаемым человеком на станции и в городке, прославившимся благодаря легендарной машине.

Анатолий Семенович – мужчина лет сорока, среднего роста, самого обычного телосложения, ничем не выделяющийся из толпы. Взяв Степана под руку, показывая свое к нему уважение, начальник подвел его к стулу у стены. Машинист неторопливо сел на стул, не отводя пристального взгляда от Анатолия Семеновича. Тот присел рядом.

– Да, Степан, я хотел тебя видеть. Подозрения твои небеспочвенны. По тебе вижу, хочешь получить вразумительные ответы! – слегка наклонил голову, не отводя глаз от машиниста.

– Хочу! – в полголоса проговорил Степан.

– Дело здесь очень сложное и неоднозначное! Начну издалека. Как бы это непечально звучало, но рейсы на паровозе ты выполнять не будешь.

– Почему это? – Вставил Степан.

Анатолий Семенович встал и подошел к окну.

– Видишь ли, скажу откровенно, этой паровой машиной заинтересовалось вышестоящее руководство, и его отгонят в другую область.

– Куда?

– Неважно, это совсем уже не важно!

Спорить машинист не хотел, да и знал, что это ничего не решит.

– Вернее сказать, его забирают для съемок фильма, – проговорился начальник, – да, да, я понимаю, что в восстановлении этой машины есть и твоя заслуга…

Степан его резко перебил, повысив голос:

– И моя заслуга? Да я его сам сделал, если бы не мои усилия, то он бы до сих пор бы ржавел или его бы порезали на металлолом!

– Да, да, дорогой мой, не горячись! Но ты пойми, что я тоже выполняю чьи-то поручения. Ну да ладно, тебе выплатят за твои труды премию. Я думаю… Да что здесь думаю, знаю, что для тебя это огромная потеря. Но это жизнь, Степан, и бывает так, что и за нас решают другие.

– Тогда я отгоню паровоз и останусь работать там на нем! – молниеносно решил машинист.

– Это исключено! В этом нет надобности. Паровоз отгонят другие специалисты, – свысока, но с нотами интеллигентности, ответил Анатолий Семенович.

Степан смотрел в пол. В конце он слышал начальника через слово. Кровь прилила к голове, в висках он почувствовал стук, словно молотом по наковальне кузнец выстукивал мелодию траура, которая раскатистым громом отдавался в затылке. Темный занавес опустился перед глазами. Все, чем жил человек, забрали, отрубили одним взмахом топора, наточенным до такой степени, что пролетающее мимо перышко при легком касании лезвия разделилось надвое.

Окончив свой монолог, начальник сел за свой рабочий стол. Молчание прервал Степан:

– И что мне теперь делать, куда меня поставят?

– Видишь ли, – продолжал Анатолий Семенович, – станция у нас полностью укомплектована, да и рейсы периодически сокращают, работы для тебя у нас нет!

Хитрый ход начальника Степан совсем не понял, да и как он мог понять… Два года назад этим паровозом заинтересовался очень крупный бизнесмен и начальник станции понял, что на этом можно хорошо заработать. После продажи локомотива, он точно знал, недовольство работников увеличится. Уволить Степана – и проблема решится сама собой, а остальные со временем забудут.

– И, что теперь мне делать, увольняться? – В голосе машиниста появилась хрипота.

– А что делать? Да, мой дорогой! Но ты не переживай так сильно, все мы тебе выплатим и отпускные, и… – Анатолий Семенович резко замолчал, но через мгновение продолжил, – иди дорогой, иди. Завтра со спокойной душой придёшь, напишешь заявление, получишь деньги, – Степан встал, – иди, иди!

Начальник стоял и смотрел вслед уходящему, расстроенному, опустошенному Степану. Язвительная улыбка блеснула на лице, но какая-то струна доброты дернулась внутри него, но не издала звук.

– Вот и хорошо, все решилось наилучшим способом. – Сложив руки за спиной, начальник устремил свой взгляд на проходящий товарный состав.

Нельзя было сказать, что Анатолий Семенович, был человек гнилой натуры, жадный или эгоистичный. «Или ты их, или они тебя!» – это правило отца он запомнил на всю жизнь. Жил по этому правилу и не отклонялся от него ни на шаг. Продвигался Анатолий по карьерной лестнице довольно таки быстро, с хрустом ломая чужие судьбы. В финансовых вопросах и аферах, которые он разработал и внедрил обманным путем, для собственного обогащения, ему не было равных. Неучтенные вагоны, да, что там вагоны – составы; железнодорожники, не дополучившие свои честно заработанные гроши, и самое последнее – машинист паровоза Степан. Эти черные делишки так бы и продолжались, если бы не одно но – тело начальника станции, спустя два года после продажи паровоза было найдено зимним утром за ангаром его же станции, с проломленной головой. Причину такого убийства, жестокого – по мнению одних, – ожидаемого, по мнению других, расследовали быстро, даже очень быстро.

Местный алкоголик, чтобы наскрести на самогон, без особого труда пробрался в ангар депо в поисках металлолома и, покидая его, возле двери столкнулся, как не странно, с самим начальником станции. Погоня за воришкой была недолгой. За поворотом тому что-то ударило в голову – наверное «белочка». Алкоголик резко развернулся и со всей силы ударил начальника по голове краденым ключом. Кстати, этим ключом пользовался Степан, когда чинил паровоз. Ну а для полиции – это было пустяковое дело.

Покинув кабинет начальника, Степан вышел на перрон вокзала и сел на первую попавшуюся лавочку. Впервые в жизни он был пассажир, а не управляющий локомотивом. В ту минуту на станции было спокойно, только одинокий локомотив медленно курсировал то в одну, то в другую стороны. Какая-то странная серая пустота наполнила голову Степана. Перед глазами плавал белый туман – как бывает, когда ты теряешь что-то родное, любимое и очень ценное для тебя. Со стороны казалось, что этот одинокий человек ждет свой поезд, но поезд Степана прошел мимо, не остановившись на его станции, и для, уже бывшего, машиниста паровоза серии «Л» следующих составов больше не ожидалось.

Сидя на лавочке, он не хотел, вернее не мог ни о чем думать, ничего слышать и видеть. Закрывшись ото всех, он изолировал себя сам от всего негативного окружения этого мира, в котором он изгой, выброшенный системой и теми, кому он отдавал себя. Но Степан сделал ошибку, цена которой – извлечен как элемент последовательной цепочки действий и событий. А может, этот элемент стал просто никому не нужен, устарел, сломался… Это знали все и только он один об этом и не догадывался. Время для него остановилось, повисло в воздухе. У птицы, пролетающей мимо него, Степан отчетливо видел вибрацию многих перышек при очередном взмахе крыла. Слышал удары ее сердечка, слышал, как кровь внутри маленького создания бурлящим потоком проносится по сосудам. Вздохи ее были настолько сильны и глубоки, что Степану казалось, что это работал многотонный пневмомолот. Внезапно стук о шпалы проходящего локомотива вывел его из забытья. Руки стали понемногу замерзать, и он машинально спрятал их в карманы. Выпрямившись, Степан вдохнул холодный воздух, да так, что он попал не только в легкие, но и в голову. Благодаря этому, Степан почувствовал трезвость ума и возврат к здравому мышлению. Оглянувшись по сторонам, он пошел прочь со станции.