– Черт!

– Что будем делать? – Егор прекратил посылать лопату за лопатой уголь в топку, остановился и посмотрел на хозяина этой машины.

– Через пару километров будет съезд в тупик, должны успеть.

Возле стрелки Егор спрыгнул в глубокий снег. Из-за поворота показался встречный поезд, неумолимо приближающийся к ним.

– Давай быстрее! – Кричал Егору Степан, уцепившись в деревянную боковину.

Схватив ручку, Егор сильно дернул, но она не поддавалась. Противовес завалило снегом и, окутанный льдом, он крепко примерз к основе. Приближающийся локомотив издал длительный гудок. Десятки попыток «стрелочника» оказались безрезультатными.

– Ну, что ты там возишься!?

– Ааа, да пытаюсь я. Пытаюсь. Не получается!

В приближающемся составе ударили по тормозам. Стальной скрежет разнесся по округе. Расстояние между локомотивами сокращалось. Егор был истощен после усердной работы кочегаром. Руки тянули холодную ручку стрелки. Глаза бегали от судорожного испуга по сторонам. Мысль о неминуемой катастрофе отравляла мозг. Безрезультатные попытка за попыткой все больше угнетали его. Паника въедалась своими острыми когтями в уставшее тело.

В очередной раз Егор пытается перевести стрелку, руки соскальзывают, и он падает в сугроб, ударяясь спиной о что-то твердое. Приближающийся локомотив, как лезвие гильотины, вот-вот вонзится в тела весельчаков, задумавших играть по-взрослому. Егор, раскинув руки в стороны, пытаясь ухватиться за мерзлую почву, пополз назад, прямо на него, будто несся палач, закинув за голову топор. Отталкиваясь ногами, чтобы убежать от него, Егор уперся во что-то твердое – мерзлое полено. Ударом ноги выбил полено и стеклянными глазами смотрел на него, и только крик Степана вывел Егора со ступора, из плена собственных страхов. В следующий момент Егор наносит удар за ударом по противовесу стрелки. Отбив ее от примерзлой земли, падая, хватается за ручку. Стрелка переведена. Со стоном снова падает в снег, будто на мягкую перину, устланную белоснежной простыней. Все это происходило чуть более минуты, но для Егора – это была часть жизни длинной в целую вечность.

Состав пронесся мимо, но Егор его не видел и не слышал. Успел ли перевести стрелку, он не знал. Только понял, когда массивная фигура Степана нависла над ним, загородив проплывающие облака. Ухватившись за поданную руку друга, Егор поднялся.

Все обошлось. Паровоз стоял в тупике. А два товарища, захватив свои вещи, направились по путям вперед, навстречу холодному ветру, бившего им в лицо, и той неизвестности, в которую их направляла судьба.

Один день сменялся другим, за неделей следовала неделя, за месяцем месяц. И все это время друзья двигались в заданном Егором направлении, на северо-восток. Желание увидеть родственников, а может, и отца, которого он смутно помнил, не покидало его с самого начала бегства из родного городка. «Немного погостить и идти дальше!» – так думал Егор. Степан не противился желанию друга, ведь теперь он был абсолютно свободен. Позабыв о паровозе, а о сожительнице Зойке, которую в общении с другом ни разу не вспоминал, и подавно. Путешествие стало смыслом их жизни, движением вперед, поэтому надолго оставаться на одном месте ни один из них не хотел. По мере необходимости останавливались в деревушках и небольших городках для поиска разовой работы. Такую им было найти несложно, потому что оба были отличными специалистами. Работали, если даже плата за труд была невысокой. Работа заканчивалась, и скитальцы продолжали путь далее. Запасались только самыми необходимыми продуктами и вещами, так как все это приходилось нести на себе. Степан сменил свою старую сумку на удобный рюкзак, а обувь на более удобную, поскольку их скорость передвижения зависела и от удобной обуви. Чем она удобнее и легче, тем меньше болели ноги в конце дня.

Движение друзей вперед было насыщенно постоянными беседами, спорами друг с другом, рассказами о случаях из их жизни. И после нескольких месяцев совместного путешествия они знали друг о друге буквально все.

Два человека сильного пола были звеньями этого общества, которое с каждым последующим движением секундной стрелки их угнетало и делало слабыми. И только, вырвавшись из этой цепочки и встретив друг друга, они получили оба то, чего никогда до этого не имели – настоящего друга и понимающего товарища. Судьба им дала новый глоток свежего воздуха и стремление идти вперед, жажду удивительных открытий и познаний прекрасного, новые знакомства с людьми, возможность помочь тем, кому действительно нужна была помощь.

Продвигаясь вперед, путники замечали, как равнинная местность сменялась земляными холмами и одинокими каменными глыбами, которые перерастали в огромные скалы. Многие из них напоминали наклонившиеся картонные коробки, словно искусный каменщик тщательно, под линейку, отсек ненужные фрагменты. Но не это впечатлило скитальцев, а то, как небольшие покрученные деревья приспособились расти на идеально гладких склонах, уцепившись корнями в маленькие расщелины и углубления. Огромное стремление к жизни приспособило эти маленькие, тоненькие деревца к трудным условиям. Они отдали свою стройность, свою пышность кроны ради того, чтобы удержаться, выжить, как любое живое существо жертвует последним, чтобы остаться в этом мире. Сильный порыв ветра и треть из них падет от неумолимой стихии.

Путники решили расположиться на ночлег на одном из таких валунов. К огромному их удивлению у подножья распростерлась река, которую, судя по карте, Егор не должен здесь увидеть. Прокладыванием маршрута заведовал именно он, редко советуясь с другом.

– По ней мы и спустимся! – скомандовал Егор, всматриваясь вдаль, где река скрывалась от взглядов скитальцев.

– Но это будет завтра, – ответил с легкой иронией Степан, присматривая место для ночлега.

Укрепив палатку на вершине среди деревьев и на скорую руку подкрепившись с дороги, Егор примостился на самом краю камня, абсолютно не страшась высоты, на которой находился. Перед ним открывался восхитительный пейзаж. Река, воды которой были прозрачны и спокойны, напоминала серп, острым концом которого упиралась в гору, видневшуюся вдалеке. По берегам реки рос лес.

Степан в это время помешивал перловую кашу в котелке. Попробовав на вкус, снял с огня. Накрыв крышкой, присоединился к другу. Молчание расслабило и успокоило путников после дневного похода. Легкий ветерок и звуки природы неслись непрерывной музыкой. Слившись с природой, ни один из них не хотел нарушать молчание. Завораживающая картина притянула их взгляды – уходящее солнце, тени деревьев, медленно плывущие вокруг своих хозяев. Первым молчание прервал Егор:

– Зачем нам все это? А, Степ? Сидели бы сейчас в тесной коморке, где-то в деревушке и грелись у печки.

– И что же в этом правильного!? Ты что устал?– не спеша ответил Степан, искоса удивленно посмотрел на друга.

– Все нормально! Ты прав, мой друг! Ну, а как же все? Получается, что большинство сами загоняют себя в клетку, украшают ее, делают дорогие ремонты, и думают, что это правильно и красиво. И что их жизнь после этого полностью обустроена и улажена.

– А зачем тебе все это!? Многие, прожив свою длинную жизнь, не видели того, что видели мы за этот довольно небольшой промежуток времени.

Черное одеяло полностью укрыло гору со скитальцами, и только мерцающий свет от костра падал на спины отдыхающих.

– Просто нам повезло, – продолжал Степан. – Тем более, это дело каждого, как построить свою жизнь. Для многих счастье, когда блестит или шелестит руке, а для немногих – когда следующий день они встретят в непривычной для себя обстановке, с другими людьми или новыми непреодолимыми препятствиями, которые…

– Так-то оно так! Но ты же не думаешь, что мы до конца своих дней будем скитаться? – Егор посмотрел на друга.

– Думал, – в словах Степана промелькнула нотка уныния и глубокого разочарования. – Настанет день, что кто-то или что-то помешает нам идти дальше. А сейчас мне интересна моя жизнь и спасибо тебе, что помог ее изменить. – Степан признательно взглянул на друга.