***

Егор открыл глаза, было уже светло. Повернув голову, он обнаружил, что гостя в палатке нет. Услышав треск дров в костре, он выглянул из палатки.

– Доброе утро! – Степан обрадовался показавшемуся из палатки Егору.

– А я чайник уже поставил, чай сейчас будем пить. Егор тем временем вынырнул из матерчатого домика, протер лицо снегом, потянулся и сел у костра. Степан разлил в металлические чашки чай и одну подал Егору.

– Ой,… хорошо как! – Егор почувствовал, как горячий чай обжигал все внутри, вызывая тем самым легкую дрожь.

– Ну что ты решил?

– А день сегодня хороший! Давно я такого не помню! – загадочная улыбка скользнула по лицу Степана, которую не мог не заметить Егор.

– Да! Ну что ж, пора собираться.

По направлению к поселку Старый Оскол, по обочине, шли два человека. Издалека было видно, что разговор их был серьезен и порой даже эмоционален, по жестикуляции не трудно было это определить. Пробираясь по тесным улочкам, путники остановились возле одноэтажного ничем не примечательного дома.

– Подожди меня здесь, я недолго, – Степан указал на лавочку близ калитки.

– Может, тебе помочь? – снимая рюкзак, спросил Егор.

– Не надо, я сам, – отмахнулся Степан и скрылся в глубине двора.

***

Хлопнув за собой дверью, Степан, не снимая обувь, проследовал в комнату. На диване лежало бесформенное тело Зойки.

– О, и где это тебя носило? – С упреком спросила женщина.

– На работе! – Не замечая Зойки, отрапортовал Степан. Достал из старой тумбы большую дорожную сумку.

– И куда это ты намылился?

– В командировку!

– И надолго?

– Надолго!

Собирал в сумку только необходимые вещи: теплую одежду, металлическую посуду, два импортных, небольших, фонарика и многое другое. Сумка была собрана. Во внутренний карман положил документы. После небольшой паузы лежащую Зойку окатил ледяным взглядом, состоявшим из ненависти и презрения к данному созданию. Пристальный взгляд Зойки следил за действиями сожителя.

Быстрым движением открыл стеклянную дверцу шкафа, в котором плотно стояли пыльные книги. Вытянув из нижнего ряда четвертую слева, открыл ее. Свои сбережения Степан хранил именно в этом тайнике. Книги Зойка никогда не читала, говорила: «Меня тошнит, когда я начинаю читать эти книжонки». Увидев сбережения, Зойка резко поднялась с дивана. Удивительно, как такое тучное тело с такой скоростью поднялось со своего ложа. Картина происходящего резко изменилась: глаза нападающей расширились, дыхание участилось, она, словно разъяренный бык, готова была нанести сокрушительный удар. Налитыми кровью глазами она видела не Степана, а красный лоскут ткани в руках тореадора.

– Это, что у тебя такое? – завизжала женщина.

– Деньги! Мои деньги! – Положив деньги в карман, с насмешкой ответил сожитель.

– Что значит мои! Стоять! Ты в моем доме живешь и здесь все мое! – продолжала в таком же тоне.

– Уже не живу! – поднял сумку, резким движением закинул на плечо.

– Куда ты? Не пущу! – молниеносно Зойка очутилась возле Степана и перегородила своим телом выход из комнаты, вцепившись обеими руками в сумку.

– А ну отдай, гад, это мое!? – орала Зойка.

– Успокойся, дура, отцепись! – пытался высвободиться Степан. Ему это напоминало комическую трагедию, в которой Зойка играет роль жертвы. Смех одолевал уходящего Степана, бегущего с этого отвратительного, смрадного, ненавистного места.

– Отдай мои деньги и пошел вон отсюда!

– Заработай их сначала, а затем забирай!

– Скотина! Гадина! Антихрист! – Дергала сумку озлобленная баба. Поток ее брани не прекращался до тех пор, пока Степану это не надоело. Обхватив своей крупной, жилистой рукой Зойкино лицо, он резко толкнул ее:

– Отвали, сука! Достала ты меня, – освободив свою сумку от рук врага, бросив взгляд на распластавшееся тело Зойки, сплюнул на пол и вышел из дома.

***

Получив в бухгалтерии расчет, Степан вышел на улицу. Возле станции железнодорожного вокзала его ждал Егор.

– Ну, вот и все! – в голосе машиниста появились нотки горечи и разочарования.

– В чем дело? Пошли! Чего мы здесь стоим? – обратился он к внимательно смотрящему на него Егору.

После долгого молчания Егор спросил:

– А ты мне можешь показать тот паровоз?

Машинист сначала удивился, нахмурился, ничего не ответил, задумался. Он и сам не прочь взглянуть на свое детище.

– Да, в принципе можно. Я сомневаюсь, что в депо знают о моем уходе. Пойдем! – Твердо решил машинист, и друзья сорвались с места.

Массивные ворота были открыты. Машина, служившая людям почти столетие, не считая время простоя, стояла у входа, по-видимому, готова к рейсу. Егор разинул рот от удивления, как только они оказались на пороге депо.

– Ого, какой он! И это ты сам его починил?

– Почти, – улыбнулся Степан.

В депо было тихо: ни стука, ни шагов, ни гула локомотивов. «На удивление очень тихо» – подумал Степан, осматриваясь по сторонам.

– А в средину можно?

– Ну, раз мы уже здесь, тогда пошли!

Взобравшись в будку паровоза, Егор осмотрелся. Как ребенок, всматривался в каждый датчик, кран, заглянул даже в тендер – специальный вагон, предназначенный для перевозки топлива для локомотива. В топке бушевало пламя.

– Можно взглянуть? – Егор указал рукой на топку. Степан дернул за ручку, дверца топки отворилась, и сильной тепловой волной ударило Егору в лицо.

– Ааа! Ого… – Откинув голову назад, вскрикнул тот. – Закрывай, закрывай!

– Это тебе не костер в лесу.

– Согласен! Ты бы меня предупредил!

Егор потирал лицо, поправляя сдвинувшуюся шапку.

– А почему уголь горит? – спросил Егор.

– Он всегда должен гореть!

Егор посмотрел в окно будки, как будто они двигались по заснеженной железной дороге, по обочинам мелькали обмерзшие деревья и солнечные лучи ослепляли выглядывавшего машиниста. Вынырнув из рамки окна, он заговорчески посмотрел на Степана. Тот в свою очередь прямо вбил свой взгляд в хитрые глаза Егора. Оба молчали.

– Что? Куда? Ты хочешь…?

– Да! Да! Давай! А почему бы и нет! – стал поджучивать машиниста. – Тебе не обидно, что они с тобой так поступили? Давай, Степан. Нас никто не видел. Никому и в голову не придёт, что это ты!

– Ты чего! Кроме меня, здесь никто и не умеет.

– Да ладно тебе, Степан, – Егор специально давил на него, называя его по имени. – Ну, давай, напоследок, я же вижу, что ты хочешь!

Егор задел машиниста за живое, за ту струну, от вибрации которой ему становилось еще больнее. В будке паровоза повисла тишина.

– Ладно, но тебе придётся вручную стрелки переводить, сможешь?

– Конечно, – обрадовался тот.

Забросив рюкзак и сумку в будку, Степан захлопнул дверь. На манометре давление показывало тринадцать атмосфер.

– Бери лопату, будешь подкидывать уголь, – смахнув капли пота, выступившие на лбу.

«Ну что ж, покатаемся! Вспомним былое…», – эта мысль сильно развеселила и тем самым придала жизненной энергии Степану.

Подкачав воду до отметки и открыв сифон – устройство, для искусственной тяги, машинист реверсом перевел ход вперед и отпустил главный тормоз. Паровоз затрясся. Егор с ужасом взглянул на друга. Но ужас новоиспеченного кочегара резко прошел. Отпустив мальчика – так называли малый тормоз, паровоз дернулся и медленно выкатился из депо. Егор с подсказками Степана перевел две стрелки и паровоз серии «Л» стремительно набрал скорость и скрылся за поворотом.

– Больше угля, больше! – Кричал главный дирижёр. Широкая улыбка озаряла его лицо.

– Слушаюсь командир! – Отвечал по пояс раздетый Егор. Пот стекал ручьем, затекая в глаза и уши, но кочегар справлялся достойно, иногда испуская шипенье и какое-то протяжное, еле слышное, рычанье. Для него это было увлекательное приключение, и в тоже время очень нелегкое, как признался он позже другу. Из-за клубов пара испускаемых машиной, сложно было увидеть что-то впереди несущегося монстра. Но для новоиспеченных друзей это не было помехой, а наоборот, словно в тумане сна за окнами проплывали поля, деревья, одинокие домики и бескрайние, заснеженные долины. Степан абсолютно забыл, что этой машиной он управляет в последний раз. Для него это очередной рейс и через неделю будет такой же, и повторяться это будет вновь и вновь. Но внезапное сообщение по рации диспетчера о том, что впереди, в десяти километрах от них, идет встречный состав, резко развеяло радостные мысли товарищей. И Степан понял, что их видели, так как рация после предупреждения не успокаивалась…