Раниал подняла взгляд на Доринола, будто ждавшего ее решения. Мужчина был так же собран и серьезен, но девушка поразилась его силе. Он вернул себе эмоции, и в его глазах отражалась боль, которую принцессе только предстояло себе вернуть.

— Я не справлюсь, Доринол, — усмехнулась Раниала.

— Есть только один выход, который я вижу, — нехотя произнес мужчина. — Брачный договор наших младших, как гарантия мира, меня не устраивает. Слишком многое может измениться за это время. Но его необходимо будет составить, чтобы Долтон с Мираной затем сели на трон Моринока. А сейчас, чтобы помочь вам, у меня должен быть более интересный стимул.

— Дикие могут напасть и на вас, — сказал Долтон, стараясь, чтобы его голос звучал ровно.

— Да, — кивнул Дар. — Но вас это не так касается. К тому же, сомневаюсь, что они обратят внимание на нас, когда рядом слишком легкая добыча.

— Говори прямо, — попросила Раниала.

— Или мы объединяемся сейчас, и я помогаю уже своим землям. Или разбирайся со всем сама.

— Мы не можем поженить их сейчас, — со злостью произнесла принцесса.

— Они поженятся через пять лет, и встанут во главе этих земель, но пока я являюсь королем, будут слушать меня, как старшего брата.

Раниала все еще непонимающе смотрела на мужчину, и он тяжело вздохнул.

— Мы станем супругами, Раниала. Это самый быстрый и надежный способ объединения. И, являясь Даром, ты не пойдешь против мужа. Значит, я буду уверен, что стараюсь для себя на землях Моринока.

— У нас не будет детей Доринол, — устало выдохнула девушка.

— Любовь может прийти в браке, — отмахнулся мужчина. — У нас долгая жизнь. А чем дольше мы с тобой находимся рядом, тем лучше переносим запах друг друга.

— Какая любовь, Долтон? — девушка даже подскочила на месте. — Я не смогу родить тебе ребенка, а ты остаешься единственным наследником Корунила.

— Значит, будешь воспитывать бастардов! — вспылил мужчина, поднимаясь с места.

Раниала дернулась, как от удара, и выскочила на улицу. Долтон бросил на Дара уничтожающий взгляд и вышел за сестрой.

Мирана тихо подошла к Доринолу, который сел обратно на стул и откинулся на спинку.

— Братик, — тихо произнесла девочка, гладя Дара по спине. — Им ведь тоже нелегко, — глаза девочки наполнились слезами. — У них даже дома не осталось.

— Знаю, милая, — произнес Доринол, и девочка скользнула к нему в объятия, устраиваясь на коленях мужчины. — А я помочь хочу. Но я должен быть уверен, что меня не предадут.

— Не надо было ей за детей говорить.

— Наверное, — вздохнул Доринол. — Но я же у тебя хороший? — мужчина слегка улыбнулся, радуясь, что может хоть немного отвлечь ребенка от смерти их отца. У нее будет время поплакать, когда она окажется дома в безопасности.

— Ты самый лучший, — заверила его сестренка.

— Вот, — щелкнул он слегка девочку по носу. — Значит, и полюбить меня можно. А она упрямится.

— А при чем тут любовь? — нахмурилась Мирана.

— Понимаешь, Дары могут иметь детей только от тех, кого они полюбят.

— Братик, — еще сильнее нахмурилась девочка. — Ты меня за дуру держишь, или ты сам таким притворяешься?

Доринол опешил, непонимающе глядя на сестру.

— При чем тут любовь и Раниала? — спросила девочка, строго глядя на мужчину.

— Если Раниала меня полюбит, и я ее полюблю, то у нас будут дети, — спокойно пояснил мужчина, хотя внутри у него все кипело.

— У нее не будет детей, — серьезно произнесла Мирана. — Я знаю, Рин, — кивнула девочка. — Я взрослая, и я понимаю это. Поэтому и говорю, что не надо было еще и об этом напоминать.

— Мирана, — уже злясь произнес Доринол, — откуда ты эти глупости берешь?

— Но это ведь все знают, — пожала плечами девочка. — Раниала не может иметь детей.

Доринол вышел из дома, вдохнув свежий ночной воздух. Взгляд, сам собой тут же скользнул ночному небо, выискивая опасность. Где-то там, высоко над облаками, мелькали еле заметные точки. Небесные драконы, защищавшие эти земли от врагов, казалось, летали среди самих звезд. А на земле было тихо. Напуганные люди сидели по домам, хотя и понимали, что если дикие нападут, под крышей ты или нет, это мало поможет.

Мужчина пошел среди домов, к дракону, сидевшему в удалении от деревни. Шкуру змея, казалось, ласкал лунный свет, заставляя ее светиться.

— Вот сейчас она сломалась, — тихо произнес подошедший Долтон, не оглядываясь на дракона, от которого шел.

Дар кивнул, молча направляясь к светящейся фигуре, лежавшей у кромки леса. Дракон свернулся вокруг себя, положив голову на кончик хвоста, и тихо вздыхал, будто плакал. Из ноздрей змея иногда вырывался дым, тут же развеиваясь легким ветром.

Когда Доринол подошел ближе, дракон переложил голову на землю, открывая то, что прятал, будто свое самое дорогое сокровище. У Дара даже дыхание перехватило на мгновение от волны отчаяния, что пришла от змея. Если бы дракон мог плакать, он бы уже это делала, чтобы через слезы выплеснуть все то темное, что поселилось в его сердце.

Доринол шагнул к дракону. Возле бока ящера, свернувшись так же, как и дракон, лежала Раниала. Девушку душили рыдания, которые она тщетно пыталась остановить, сжавшись в комок.

— Улетай пока, — севшим голосом произнес Доринол, опускаясь на колени перед девушкой. — Она сведет тебя с ума своим горем.

Мужчина наклонился над Раниалой, обнимая всем телом, и притягивая ближе к себе. Дракон еще колебался, но, все же послушался, отходя от девушки, и взлетая, но, приземляясь на другом конце деревни, чтобы в любой момент иметь возможность вернуться к своему Дару.

— Пусти меня, — Раниала попыталась оттолкнуть мужчину, но он лишь крепче прижал ее к себе. Обессиленная собственными рыданиями, и оглушающими эмоциями, девушка даже мало понимала, кто с ней. Она пыталась вырваться, а с губ срывались не то крики, не то стоны. Боль разрывала, она искала выход из тела и из разума, но не находила, оставаясь где-то внутри жестким комком, который должен был уже давно разорвать тело Раниалы на множество кусков. Но ничего не происходило. Боль не уходила, заставляя снова и снова беззвучно кричать, не отдавая во власть тела даже голос.

Доринол не выпускал девушку из рук. Это была цена за то, что она заставила свой разум забыть об эмоциях. То, что выходило бы наружу весь этот долгий день, обрушилось одним ударом от неосторожного слова. Теперь остается только ждать, когда Раниала устанет окончательно. Боль никуда не уйдет, но она просто перестанет быть такой разрушающей.

Мужчина помнил, как переживал такой удар. Почти сутки он провел в горах, просто крича от отчаяния. Тогда у него погиб его первый дракон. Его друг. Они пережили нападение диких и уже возвращались домой, как нападение повторилось. Защищая всадника, его черный друг спустился к одной из гор, просто скидывая Доринола, и кинулся в бой с двумя алыми. Каменный змей был еще слишком молод, чтобы одолеть двоих, но бился до последнего. Он одолел одного, но второго уже не смог бы. И тогда черный змей из последних сил вцепился в алого, и они рухнули вниз со скалы. Каменный дракон отдал свою жизнь, чтобы его Дара не убили.

Но что сейчас могла чувствовать Раниала, потерявшая в одну ночь не только свой дом, но и всех своих родных, Доринол не хотел знать. Выдвигая девушке условия помощи, он уже вернул себе эмоции, он знал, к чему готовиться и как себе помочь. Но первый раз всегда слишком болезненный. Но без этого, принцесса вряд ли смогла бы продержаться так долго.

Лишиться всего. И во дворце могли погибнуть они. Да, им бы было уже все равно, но тогда бы не выжили Долтон и Мирана. Если бы эти дети не настояли на своем, они оказались бы погребены под завалами вместе со всеми.

Просто занять трон, при смерти короля, это просто. Но трона, так же как и замка рядом со столицей, больше не было. И не было тех, кто поддерживал власть на огромной территории. Поэтому она согласилась на брак с тем, с кем просто не могла иногда находиться даже в одном помещении. И пусть Раниала не любила Эрита, но он стал родным за эти годы. Она привыкла к мысли, что они поженятся, и этот мужчина никогда ни слова не скажет, что она не может подарить ему наследника. Он говорил, что именно это и есть любовь. Что она принимает тебя таким, какой ты есть.