Он отпускает мой локоть, и вот я уже стою на эскалаторе! Меня потряхивает, но я ловлю равновесие. Сердце уже не колотится так бешено. Совсем и не страшно. Вспоминаю Конора: “Молодчина, Кейт”. Думаю о детях: мне нужно работать, чтобы заботиться о детях, ведь я теперь мать-одиночка. Странно, с чего бы это Полфримен решил забрать свои деньги именно сейчас. Обычно клиенты уходят, когда дела идут неважно года три подряд, а не год, как теперь; скорее всего, он поссорился с тем, кто им занимается. Давным-давно Род Таск поручал мне всех клиентов, которые были чем-то недовольны или подумывали уйти, и мне удавалось не только их переубедить, но и сделать так, чтобы они приносили еще большую прибыль и оставались с нами еще дольше. Чаще всего для этого требовалось лишь выслушать, проявить участие, найти общие интересы. Вернув доверие клиентов, я обычно передавала их кому-нибудь другому, кто дальше вел дела. И практически во всех случаях это была женщина.

13:01

Вся команда собралась в кабинете Джея-Би. Я захожу, сажусь рядом с Элис; висит неловкое молчание. Наш босс бледен как полотно, чуб Тинтина прилип ко лбу. Видимо, сегодня утром ему было не до укладки. Значит, плохи дела.

– Итак, – начинает Джей-Би, – теперь, когда Кейт пришла, нам нужно понять, что случилось с Полфрименом.

– Крыша у него поехала, – бормочет сидящий сбоку от меня Гарет, рисуя на листе бумаги эшафот с виселицей.

– Коллеги, нам нужно понять, какого рода эта ошибка, системная или человеческая. Трой, ты вел клиента. Чем ты можешь объяснить эту катастрофу?

Ну надо же. Трой на линии огня. Именно с таким это и должно было приключиться. Элис толкает меня локтем, мы оборачиваемся и смотрим на нашего офисного жеребца, который побагровел до кончиков рыжих бакенбард.

– Все было хорошо, – отвечает Трой. – Когда я общался с ним в последний раз. Вроде не было никаких проблем.

– А ты съездил в Йоркшир, чтобы лично объяснить Полфримену, почему такие результаты за квартал? – Это уже я подаю голос.

Трой ежится.

– Не счел нужным. Я ему по телефону объяснил, что все хорошо.

– Хорошо? – недоверчиво спрашивает Гарет и пририсовывает к виселице веревку с петлей. – С каких пор жалкие два процента прибыли – это хорошо?

– Ну, он, Полфримен то есть, в общем, немного разозлился, что мы продали акции “Роллс-Ройса”, сказал, мол, это глупо и непатриотично и он бы так никогда не поступил… – Трой осекается.

– Что еще он сказал? – допытываюсь я.

– Прислал гневное письмо, в котором сравнил наши результаты с результатами трех наших конкурентов, – уныло признается Трой.

Ах вот оно что, это уже ближе к делу.

– Ты после этого съездил к нему, чтобы объяснить, что на самом деле наши результаты не хуже, чем у других, это только так кажется из-за комиссионных, которые берет холдинг? К тому же обязательно нужно сопоставлять данные за один и тот же период, тут даже месяц или квартал играет огромную роль. Да, наши дела сейчас не супер, но все же лучше, чем у конкурентов. И наша задача – убедить его, что мы знаем свое дело. Нам уже случалось переживать кризисы – в девяносто восьмом было куда хуже, да и две тысячи второй выдался непростым, – но фонд все наверстал. Поэтому обязательно нужно смотреть всю историю.

Господи, еще немного – и я начну биться головой об стол. До чего же глупые дети.

– А ты откуда знаешь, Кейт, что тут было в девяносто восьмом? – Джей-Би стоит у окна, сложив руки на ширинке. В ослепительном свете солнца кажется, будто “Осколок” вдалеке выходит точнехонько из макушки нашего босса.

– Я…

Задумайся на минуту, Кейт. Подумай о том, что у тебя вот-вот день рождения. Подумай о том, каково тебе будет потерять работу, вернуться в женский клуб и начать все заново. Подумай о том, что от тебя ушел Ричард. Подумай о том, что нам очень нужны деньги. Подумай о том, что если ты сейчас скажешь им правду, то фактически признаешься, сколько тебе лет на самом деле.

– Вообще-то, Джей-Би, в девяносто восьмом году я управляла этим фондом и, говоря откровенно, у меня это получалось куда лучше, чем у вас, молодой человек.

Элис хватает меня за запястье, словно мы забрались на самый верх гигантских американских горок и она вот-вот завизжит. Гарет стискивает зубы, чтобы не расхохотаться, и в итоге издает скрипящий звук, точно подушка-пердушка.

– Ты управляла этим фондом? – повторяет Джей-Би, будто робот.

– Именно так. Собственно, я его и создала, и даже в тех неблагоприятных условиях дела у нас шли как нельзя лучше. И да, я действительно ужасно старая. Мне сорок девять, почти пятьдесят.

Я вспоминаю, как ездила в Нью-Йорк, чтобы провести презентацию для Джека (неужели у меня тогда правда были вши?). И Джеку все понравилось. Точнее, ему понравилась я. А мне понравился он. Обычно с первых же минут знакомства понятно, что вы на одной частоте. С ним я это почувствовала сразу, мы были на одной волне (не переключайте приемник), и я помню, какой меня охватил восторг. Такое ведь встречается очень редко, всего лишь один или два раза в жизни, да и то если повезет. Нам с Джеком повезло. На планете несколько миллиардов человек, но мы все же нашли друг друга. Разве не счастье?

Это был подарок судьбы, и я его вернула. А ведь полжизни уже позади. Пятьдесят – это ведь половина жизни, причем в самом лучшем случае. И по-прежнему остро хочется чувствовать, что живешь, а не только везешь детей в их будущее.

– Невероятно. Даже не знаю, что сказать, – бормочет Джей-Би.

– Неважно, все равно у нас нет времени на болтовню. Нужно как можно быстрее отправить кого-нибудь к Полфримену. Элис, попробуй заказать нам вертолет в аэропорту Лондон-Сити. Побыстрее, а заодно раскопай все, что можешь, по Полфримену: жены, дети, откуда родом, чем увлекается. Гарет, мне нужно, чтобы ты собрал всю информацию, которая у нас есть, об активах клиента, доходах от инвестиций и наших финансовых показателях по сравнению с конкурентами за последние двадцать лет.

– Вертолет?.. – Трой раскрывает рот, как японский карп.

– Да. Сэру Джеффри нужно показать, как высоко мы его ценим. Нужно продемонстрировать, как он важен для “ЭМ Ройал”. И если мы посадим вертолет у него на лужайке и поползем к нему на коленях, пока он еще не успел забрать огромные деньги из нашего фонда, он обязательно поймет, что к чему. И вот еще что, Трой…

– Да?

– Заправь рубашку, мальчик.

15:10

Первый раз в жизни лечу на вертолете. Не сказать, чтобы я об этом мечтала, и теперь, попробовав на себе, понимаю, как была права. Когда взлетаешь, дух действительно захватывает от ощущения свободы – ты движешься не вперед и вверх, как на самолете, а сразу вверх, как на лифте, ты взмываешь в небеса и смотришь, как Лондон уменьшается в размерах. Потом же остается только шум. Все грохочет, трясет, вдобавок еще и страшно до смерти. И это не как в фильме про расхитительницу гробниц, когда выскакиваешь из чудо-вертолета прямо в джунгли, чтобы выполнить секретное боевое задание. Поверьте мне, я ни секунды не чувствовала себя Ларой Крофт, уж скорее чашкой в посудомойке. К тому же я летела не в зону боевых действий. Мы приземлились в Йоркшире, к неудовольствию каких-то овец.

Как того требует обычай, мы пригнулись, высаживаясь из вертолета, – хотя какого надо быть роста, чтобы тебе лопастью снесло голову? Наверное, баскетбольного. И это подействовало. Не на нас – Элис, Гарета и меня, элитарный отряд, отправленный на задание “ЭМ Ройал”, точнее, единственную троицу, которая подходила для этой невыполнимой миссии, – но на нашу цель, Джеффри Полфримена. Он стоял, широко расставив ноги и уперев руки в бока, у французского окна. Экзамен начался, едва мы успели приземлиться.

– Вот это я понимаю, добрались с ветерком, – говорит он, когда мы рассаживаемся в гостиной. Здесь даже можно разглядеть дальнюю стену, хотя бинокль бы не помешал. – И как оно?

– Прекрасно, – отвечает Элис.