Так который же из них грозный Великовский, повелитель королев красоты и убийца медведей? Ставлю на принца Майкла, хотя деньги мои в этом зале стоят примерно столько же, сколько мой диплом историка. При виде нас никто из троицы не встал, не сделал никакого приветственного жеста, не представился, и, похоже, ни один не ощущает в этом ни малейшей потребности. А может, они триедины, как Господь. Ну просто национальный день дружелюбия.
Глубокий вдох. Прежде чем заговорить, я еще раз обвожу взглядом зал. Висящая за ними картина, на которой изображена волоокая одалиска в шароварах – самая прекрасная бездельница в мире, – похожа на полотно Матисса. Характерная яркая палитра. Тут я вспоминаю, где нахожусь. Не глупи, Кейт. Разумеется, это Матисс.
– Добрый день, господа, спасибо за приглашение и возможность познакомить вас с “ЭМ Ройал”. Для начала позвольте мне коротко рассказать о нас. В “ЭМР” работает уникальная команда аналитиков. Гарет Боуэн, начальник отдела исследований, посвятит вас в подробности того, как мы ведем дела. Моя коллега, Элис Майерс, объяснит нашу инвестиционную стратегию. Мы по праву гордимся своими успехами. Мы управляем активами на общую сумму двести пятьдесят миллионов фунтов. Мы предлагаем нашим клиентам конкурентоспособные расценки и, поверьте, за эти деньги предоставляем услуги, которые не имеют аналогов.
Вскоре я расслабляюсь и начинаю ловить кайф от самой себя. Я все вспомнила. У тебя отлично получается, Кейт, просто замечательно. По сравнению с лихими презентациями, которые я делала десять лет назад, помнится, одну вообще проводила, стоя на столе на сто пятом этаже Всемирного торгового центра, – это пара пустяков. Я выступаю на автомате.
– Господа, – распинаюсь я, – считайте наш фонд высокоэффективным форвардом ваших традиционных инвестиций. Вашим Криштиану Роналду. – Я чувствую, как напрягается сидящая рядом со мной Элис. Тройка напротив нервно улыбается, силясь понять, что значит это сравнение. – Разве что без его истерик и ярко-розовых трусов.
Они смеются, и тут я чувствую это. О господи. Только не месячные, только не струйка крови, намекающая: началось. Впрочем, это больше похоже на таяние ледников в таймлапсе, когда показывают всю историю Земли за пять секунд. Словно целый континент в моей утробе раскрошился и вышел наружу. Внизу разворачивается настоящая катастрофа. Мне срочно нужно в туалет.
К счастью, речь моя достигла момента, когда можно передать слово Гарету, поэтому я без тени стыда говорю:
– Прошу прощения, я на минуту вас покину. Оставляю вас в умелых руках Гарета, нашего легендарного руководителя отдела исследований. Гарет и Элис ответят на любые ваши вопросы. Гарет, вам слово.
Гарет и Элис взирают на меня так, словно я сунула им в руки маленькую атомную бомбу, но мне сейчас не до того. Вскакиваю и, мелко перебирая ногами, точно краб, бегу через просторный зал, стараясь не разжимать бедер, чтобы ни капли не упало на светлым-светлейший деревянный пол. Слава богу, на мне плотные черные колготки, поскольку я рассчитывала, что сегодня будет обычный рабочий день, а не прозрачные чулки, которые я обычно надеваю на презентации, чтобы произвести впечатление на клиентов.
С трудом открываю тяжелую дверь и вваливаюсь в женскую уборную. Такого красивого туалета я еще не видала. Стены оклеены серебристыми обоями в стиле шинуазри, разрисованными бледно-розовыми магнолиями и порхающими колибри, которые выглядят совершенно как живые, вот-вот слетят с рисунка ко мне на руку. Раковина широкая, точно керамическая баржа, едва ли не больше всей моей ванной комнаты; на подоконниках заросли белых орхидей. Спустив колготки и трусики на щиколотки, я практически валюсь на унитаз и наконец могу оценить ущерб. Непередаваемо. Кто бы мог подумать, что из одного человека может вылиться столько крови? И не просто крови, а каких-то сгустков, похожих на куски печени. От одного лишь взгляда на них у меня кружится голова, даже кажется, что у меня выкидыш, но потом вспоминаю, что не занималась сексом с кануна Нового года, так что беременной быть никак не могу. Мне сразу становится легче. Впрочем, ненадолго. Господи, пожалуйста, помоги, кто-нибудь, помогите мне. Мне жарко, плохо, но не могу же я просидеть тут весь день, просто не могу. Это кровотечение совершенно точно не входит в наши рекламные материалы. Думай, Кейт, ДУМАЙ! Пора утопить лох-несское чудовище в унитазе и вытереться.
Я аккуратно снимаю сперва колготки, потом трусы, стряхиваю, насколько получается, в унитаз эти ошметки со скотобойни, смываю и засовываю между ног огромный кусок туалетной бумаги. Осторожно поднявшись, кладу трусы с колготками в раковину, открываю горячую воду и выливаю в нее столько мыла, сколько мне удается выжать из серебряного дозатора. Энергично полощу, оставляю отмокать. Жду несколько секунд, чтобы туалетная бумага между бедер впитала вытекшее из меня кровавое месиво, потом вынимаю и смываю в унитаз. Повторяю процедуру. Снова смываю. Повторяю процедуру пять раз, пока не кончается бумага. Оглядываюсь в поисках нового рулона. Не вижу ни одного, а из меня все еще течет.
Роюсь в сумочке, хотя прекрасно знаю, что тампонов там нет. Черт. Последние несколько месяцев менструации были такими скудными и редкими, что я совершенно расслабилась. Впрочем, едва ли тампон сдержал бы эту багровую волну. В отчаянии хватаю изящное льняное полотенце с монограммой “ВВ” в уголке, вышитой вручную специально для олигархов, которые охотятся на медведей, и складываю в подобие прокладки. Засовываю между ног, как маленький гамак. Теперь мне нужен какой-нибудь кусок целлофана в качестве защитного слоя, чтобы не протекло, – шапочка для душа, мусорный пакет, что угодно. Ищу всюду – ничего. Только жидкое мыло и штук тридцать огромных орхидей. Что ж, отчаянное положение требует отчаянных мер.
Достаю из раковины трусы и колготки, даю грязной воде стечь, снова споласкиваю. Чистыми, конечно, их не назовешь, но и так сойдет. Выжимаю, насколько хватает сил, быстро надеваю влажные трусы. Беру самый большой лист орхидеи, который нашла, – блестящая зеленая поверхность не пропускает воду, а если его перевернуть, по форме лист похож на идеальный челн – и засовываю в трусы, чтобы полотенце мистера Великовского не сползло. Потом натягиваю колготки, которые, как ни странно, выглядят пристойно. Присев на корточки, вытираю брызги крови ершиком с золоченой ручкой и монограммой. Чувствую себя убийцей на месте преступления.
Сколько времени я провела в туалете? Кажется, будто несколько часов, но, вероятно, считаные минуты. Соберись, Кейт. Быть может, еще удастся спасти презентацию. Оглядываю себя в висящем над раковиной венецианском зеркале, рябом от времени. На щеках пунцовый румянец. Быстренько пудрюсь. Поправляю помаду. Такое ощущение, будто вместо полотенца у меня между ног мокрый подгузник, до того оно здоровое, но едва ли под юбкой заметно. Надеюсь, что нет. Возвращаюсь из туалета в зал. Слышу теплый валлийский акцент Гарета и успокаиваюсь. Все в порядке. Извиняюсь перед всеми, непринужденно упомянув о съеденных на обед морепродуктах, благодарю Элис и Гарета и подхватываю презентацию с того места, на котором остановилась. Элис смотрит на меня с недоумением, но улыбка ее по-прежнему ослепительна. Умница. Я замечаю, как русские успокаиваются. Чувствую противно мокрые и холодные трусы под юбкой, а в них восковой лист орхидеи, похожий на подверженную биологическому разложению сексуальную игрушку. Да какая разница, лишь бы удержать кровавое цунами и не протечь.
– Миссис Редди, – обращается ко мне Костолом, и голос его звучит так, словно заговорила бетономешалка. – Мистер Великовский хочет у вас кое-что спросить.
– Да, конечно. Спрашивайте.
– Мистер Великовский хотел узнать, сможете ли вы устроить его сына в Итон. Сергею нравится математика.
– Что ж, мистер Великовский, – отвечаю я, уставившись на Матисса, поскольку так и не поняла, к кому все-таки обращаться, – мы оказываем клиентам услуги в самых разных сферах. Боюсь, что просто так попасть в Итон не удастся, поступить туда довольно сложно, что, разумеется, обусловлено высокими требованиями к качеству образования. (Пусть знает. Великовские мира сего, скупающие целые округа Лондона, обожают традиционный английский уклад, вот только загвоздка в том, что не все можно купить, пусть даже задорого. Это их раздражает и распаляет жажду обладания.) Вполне вероятно, ваш сын сдаст экзамен, но имейте в виду, что существует масса других замечательных учебных заведений, которые, я уверена, отнесутся весьма благосклонно к сыну мистера Великовского.
