Старик оба мешка враз и развязал. Собаки выскочили, схватили лису и заглодали.

Жили-были старик да старуха. Как-то старик поехал рыбу ловить. Наловил воз рыбы, едет домой. Лиса услышала рыбий дух, обогнала старика, упала и притворилась мертвой. Старик видит: лиска мертвая лежит, — он и взял ее себе на воз. Едет, радуется, что везет старухе и рыбы воз, и лисий хвост на воротник. Едет, не оборачивается. А лиса в то время у него выбросила всю рыбу, а сама убежала. Старик приехал домой и хвастается старухе, что и рыбу привез, и воротник. Старуха обрадовалась, выскочила на улицу, глядь на воз, а там ни рыбы, ни лисы. Старуха и давай старика ругать. Старик посокрушался, да делать нечего. Так и остались ни с чем.

А лиса тем временем собрала всю рыбу в кучу и сидит ест. Идет мимо волк.

— Давай, кумушка, поделим рыбку, — говорит волк.

— Нет, кум, сам иди лови.

— Ну, хоть одну рыбку дай мне.

— Нет, не дам, иди сам лови.

— Ну, хоть полрыбки, ну, хоть хвостик.

А лиса все свое. И пошел волк сам рыбу ловить. Опустил хвост в прорубь и приговаривает: «Ловись, рыбка, крупная и мелкая». И до того досидел, что и хвост приморозил. А утром бабы по воду пришли, увидели волка, испугались, закричали. Мужики в деревне услышали крики, прибежали с вилами, лопатами, граблями и излупили волка до полусмерти. Идет по дороге избитый волк, а лиса ему опять навстречу попадает. Где-то в избу забралась, изваляла голову в муке да в тесте. Идет и охает: «Ох, куманек, меня тоже избили. Все мозги вылили». А волк ей: «Ну, садись на меня, кума, я довезу тебя уж». Лиса сидит на волке, ухмыляется и поет про себя: «Бит не битого везет, бит не битого везет». Волк это услышал да и спрашивает: «Ты че это, кума, поешь? Как будто „бит не битого везет“?» — «Да че ты, кум, „бит битого везет“ я пою», — лиса ему на это отвечает.

Вот приехали они домой. Первую ночь ночевали. Утром волк ушел на охоту. Лиса тут у него похозяйничала, нашла на вышке корчагу с маслом и поела немного. Ночью лежат волк да лиса на печи. Лиса и давай хвостом постукивать. «Кума, кто там стучит?» — спрашивает волк. «Кум-куманек, меня бабиться[41] зовут», — отвечает та. «Ну, иди, ино», — говорит волк. Лиса сбегала на вышку, поела из корчаги масло, пришла домой. Волк ее и спрашивает: «Как новорожденного назвали?» А лиса ему: «Початышком, куманек».

На вторую ночь лиса опять сбегала, поела немного. Волк опять ее о ребенке спрашивает, а лиса отвечает: «Середышек нынче, Середышек». На третью ночь доела из корчаги[42] все и говорит волку: «Заскребышком, куманек, ребенка назвали». На четвертый день волк задумал оладьи испечь. Пошел на вышку по масло, а масла-то и нет. Напустился на лису: «Ты, кума, масло съела!» — «Нет, кум, не едала, ты сам, наверное, съел да забыл». — «Я не помню», — говорит волк. Вот и стали испытывать друг друга. Затопили печку, легли и латки[43] себе под хвосты подставили: кто масло съел, у того в латку и натечет. Лежали, лежали, волка пригрело, он и уснул. А лиса, хитрая, не уснула. Масло у нее набежало из-под хвоста, а она возьми свою латку да и подставь волку под хвост, а его простую латку себе под хвост подставила. Потом волка разбудила и говорит: «Кум, у тебя ведь масло-то набежало, ты и съел его». А волк ей на это: «Ну, видно, я и съел да забыл и на тебя напрасно попер». Кругом лиса волка обманула.

Жили-были старик со старухой. На корову у них денег не было, и решили они купить козу. Поехал старик на базар и купил козу за три гроша. Привез козу домой. Ну, чтоб коза давала молоко, надо ее хорошо кормить, и внучку послали на другой день ее пасти. Пасла, пасла внучка эту козу и под вечер погнала ее домой.

А старик сидит около дома на камешке, ждет их и спрашивает козоньку:

— Пила ли ты, козонька, ела ли ты, козонька?

— Нет, старик, не пила и не ела. Через мостик бежала, капельку водички схватила. По полю ходила, листочки ловила.

Рассердился старик на внучку:

— Ах, ты такая-сякая. Зачем ты козу плохо пасла?

Не накормил внучку даже ужином и закрыл в голбец[44].

На второй день пошла пасти козу бабка. Она козу поила, кормила, а под вечер погнала ее домой. А дед опять сидит около дома на камешке и спрашивает козоньку:

— Пила ли ты, козонька, ела ли ты, козонька?

— Нет, не пила и не ела. Меня бабка все гоняла с одного поля на другое, я и поесть не успела.

Рассердился дед на бабку и ее тоже закрыл в голбец.

Некому козу пасти — погнал сам. Ну, уж он и старался ее накормить, напоить, несколько раз на речку сводил, чтобы она напилась, наелась. Вечером погнал ее домой, а сам вокруг дома оббежал, сел на камешек и спрашивает:

— Пила ли ты, козонька, ела ли ты, козонька?

— Нет, не пила и не ела.

— Ах ты, обманщица такая!

Рассердился дед на козу, взял веревку, привязал ее за рога к огороду, а сам пошел домой, выпустил из голбца бабку и внучку, напоил их, накормил, прощенья попросил. И решил дед козу зарезать за ее вранье. Стал ее драть, полбока ободрал, да ножик-то, видно, тупой был, он и пошел в дом его наточить. А в это время коза веревку оторвала и убежала в лес. Бежала, бежала и набежала на зайчикову избушку, залезла в нее и забилась на печь подальше. А зайца в ту пору дома не было. Вот вернулся заяц, видит: дверь открыта, кто-то есть. Спрашивает:

— Кто в мою избушку забился?

А коза с печи:

— Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался заяц. Сел под окно и плачет. Идет лиса:

— Что ты, заяц, плачешь?

— Да кто-то в мою избушку залез.

— Дак пойдем выгоним.

— Дак я гнал — не мог выгнать.

— Дак я помогу.

Идут. Лиса спрашивает:

— Кто в зайчикову избушку забился?

— Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугалась лиса, убежала. А заяц снова сидит под окном, плачет. Идет волк.

— Что это тут ты распричитался?

— Да кто-то в мою избушку забился.

— Дак выгони.

— Дак я гнал — не мог выгнать. Лиса гнала, гнала и то не выгнала.

— Дак я выгоню.

Пошел.

— Кто в зайчикову избушку залез?

— Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался волк, убежал. Сидит заяц, плачет. Идет медведь, спрашивает:

— Что ты тут сидишь, слезы льешь?

— Да кто-то в мою избушку забился.

— Дак выгони.

— Дак я гнал — не мог выгнать. Лиса гнала — не выгнала, волк гнал и то не выгнал.

— Ну, я выгоню.

Пошел медведь, спрашивает:

— Кто в в зайчикову избушку залез?

— Я коза-дереза, полбока луплено, за три гроша куплена, рожками забоду, ножками затопчу, хвостиком замету.

Испугался медведь, убежал. Сидит заяц. Час сидит, два сидит, в избушку попасть не может. Идет петух, спрашивает:

— Что это ты тут, заяц, ревешь?

— Да кто-то в мою избушку залез.

— Дак выгони.

— Дак я гнал — не мог выгнать. Лиса гнала — не выгнала, волк выгнать не мог, даже медведь испугался, не мог выгнать.

— Дак я выгоню.

Пошел петух. Идет и кричит:

— Я иду, иду, шпоры на ногах, коса на плечах, хочу козу посечи, слезай, коза, с печи.

Коза говорит:

— Одеваюсь я.

Петух опять:

— Я иду, иду, шпоры на ногах, коса на плечах, хочу козу посечи, слезай, коза, с печи.

— Обуваюсь я, открывай шире двери.

Открыл петух двери — коза как выскочит. Обрадовался заяц и стал в своей избушке жить-поживать и добра наживать. А коза так и осталась по лесу бегать.