Осмотрел себя всего, вот только голову не видно, зеркала нет. Везде, где я смог углядеть, присутствовала голубая кайма, а вот от бедра до колена на левой ноге кайма была оранжевой, а ниже колена красная, почти бордовая. Пошел обратно, оделся, пока комары не сожрали совсем, взял Машку, повел в лес. Осмотрел лошадь со всех сторон внимательно, красивый насыщенный синий цвет каймы, но переднее правое копыто полыхало красным. То-то мне стало казаться, что Мария прихрамывает. Срочно надо искать кузнеца, видимо там что-то с копытом или подковой, пусть разбираются.

Анализ ситуации приводит меня только к одному выводу: тот энергетический удар, который устроила для меня клякса, даром не прошел, я стал видеть энергетический фон живого существа, причем отличая здоровое от больного. Аура, не аура, ты как хочешь это назови, главное, что вижу, совсем слабо, в темноте, но вижу. Поэтому днем ничего и не заметил. Следуя этой логике, если Варя опять шандарахнет меня большим куском энергии, то, с большой долей вероятности, я еще чего-нибудь увижу. Супер, вот только добровольно еще раз пережить такие ощущения я не готов, давайте потом как-нибудь, при случае.

С утра подъехал достаточно близко к какому-то городу, расположившемуся на небольшой возвышенности и опоясанному крепостной стеной. Не то, чтобы стена вызывала уважение, но пешком не пройдешь и запросто не залезешь. По обыкновению, стал забирать в сторону, от чужих взглядов подальше. Городок не маленький, с нашей скоростью передвижения почти полдня ушло на то, чтобы его обогнуть и отъехать подальше, все время двигался же кругалями, по проселочным дорогам.

Впереди на обочине показалась телега, почти пустая. Подъехав ближе, я увидел здоровенного мужика, в распахнутой кожаной безрукавке. Натуральный разбойник: весь покрыт черным волосом, черная бородища и лысый череп. Разбойник размазывал по лицу текущие слезы и гладил морду лежащей на земле лошади. Лошадь, к сожалению, была мертва, не нужно быть спецом, чтобы понять это. Контраст зверской рожи мужика и текущих слез был настолько велик, что я остановился. Как бы некрасиво это со стороны не выглядело, вот тебе повод завязать общение с местным, может, информацию нужную добудешь, или еще что.

Я сполз с Марии, подошел к мужику, опустился на колени рядом с мертвой лошадью и склонил голову. Так молча мы просидели достаточно долго, жалко мужика и лошадь, но раз беседа не клеится, надо двигаться дальше. Мужик никак не реагирует, спросить его о чем-либо не могу по техническим причинам, пора. Я поднялся на ноги, постоял еще пару секунд и хотел уходить.

Мужик резко вскочил на ноги и ударил себя кулаком в грудь: Гогон! Значит, Гогон. Я про себя сразу прозвал его Гогой, уж сильно он походил на наших кавказцев. В ответ я приложил к груди кулак и промычал…. А как меня здесь зовут? Как звали шута не знаю и знать не хочу, дома родители назвали Игорем, значит будет Гор. Гога схватил меня за руку и минуты две бурно мне что-то рассказывал, размахивая второй рукой, грозя кулаком кому-то в стороне города, потом замолк и выжидательно уставился на меня. Аккуратно вытащив руку из его лапы, помычал и пожал плечами.

Настрой мужика резко изменился, он опять схватил меня за руку и, прищурившись, произнес вторую речь, в которой пару раз мелькнуло слово Фрагония, или что-то около этого. Я отрицательно помычал и опять вытащил свою руку из его лапы. Потом Гога спросил меня, откуда я, опять же, без переводчика понятно. Честно махнул рукой куда-то в сторону, имея ввиду, что я не местный. Это объяснение почему-то Гогу полностью устроило, он воодушевился, схватил меня за руку и стал показывать на телегу, на свою мертвую лошадь, на Машку.

— Да ты задолбал меня хватать!

Я вырвался, отступил на шаг назад и положил руку на кинжал. Мужик понял, что погорячился, прижал руки к груди, быстро поклонился мне аж два раза, потом сорвал тощий кошель с пояса, вытряхнул оттуда на ладонь горстку меди и протянул ее мне.

— Ты че, мужик, вот эта мелочь за мою гордую Марию?!

Мое негодование было видно из космоса.

— Слышишь, дядя, не смеши, убери свои гроши.

Королевским жестом уничтожил саму вероятность продажи Машки. Гога бухнулся на колени, опять горячо стал мне что-то втюхивать, показывая один палец, почему-то большой. Если я в состоянии перевести эти ужимки и прыжки, он предлагает мне деньги, чтобы моя лошадь довезла телегу до его места жительства. Это меняет дело, на такой вариант я, в принципе, согласен. Подошел к мужику, поднял его с колен. Теперь я начал мычать и кривляться.

— Значит так, мой гордый конь, — кивок в сторону Машки, — довезет эту презренную телегу до твоего дома, — тычок пальцем в грудь Гоги.

— Денег нам не надо, — презрительная усмешка, — но я бы хотел переночевать у тебя пару-тройку дней, Го-го-н.

Чуешь, какое счастье тебе выпало, мужик? По виду Гоги, согласен он был еще вчера. Теперь бы с Машкой договориться, а то все мои усилия ей под хвост.

— Мария, красота моя, тема возникла. Нам предлагают посетить пансион с питанием, все включено, но надо вот эту телегу до данного пансиона дотянуть, я бы и сам, конечно, но ты же сильнее меня в десять раз, тебе же это раз плюнуть.

Мария возмущенно фыркнула и отвернулась. Ну ни шагу вперед без уговоров, как мне это что-то напоминает!

— Хорошо, дорогая, не будем мы вместе тянуть гнусную телегу, бросим этого красивого человека на произвол судьбы, и поедем дальше, будем ночевать в поле, романтика, но скоро твой овес закончится, настанут холода, и мы вместе с тобой замерзнем и умрем от голода. Я-то ладно, пожил уже, а вот ты, в самом расцвете… У меня уже слезы на глазах, мне так жалко, что ты, такая молодая и красивая, умрешь в ледяном зимнем поле и вороны будут клевать…

Мария озадаченно посмотрела на меня, переступила ногами, опять обмусолила губами мое ухо и вздохнула.

— Вот и молодец, поехали, может там и зазимуем.

Гога ошарашенно смотрел на наши переговоры, потом суетливо потащил лошадь запрягать в телегу.

Где-то через час неторопливого движения мы въехали во двор как бы хутора. Сказать, что вокруг было убого, ничего не сказать. По центру поляны торчала то ли избушка, то ли землянка, справа виднелись еще два полуразвалившихся строения, на этом все. Надо еще отметить, что разместилось все это хозяйство у подножия довольно приличного холма и где-то недалеко слышен был шум воды. Очень хорошо, если удастся здесь задержаться, у меня уже есть пара перспективных идей.

Н-да, даже при самых пессимистических прогнозах предполагалось что-то лучшее. Внутри землянки находился топчан с кучей тряпок, стол, табурет и все. И все! Небольшое оконце без рамы и стекла, в углу открытый очаг и дыра в крыше над ним. В одной пристройке стоял гончарный круг и пародия на печь для обжига керамики, вторую пристройку делили пустой курятник и сенник. Гога, в любой нашей деревне ты был бы последним замухрышкой с таким хозяйством.

Машку определили на постой в сенник, и я там же ночевать буду, Гога, конечно, сразу предложил мне ночевать на топчане в землянке, но на этот топчан смотреть страшно, не то что спать на нем. Надо сразу определяться с дальнейшими действиями, это похоже на то, что мне нужно. Достаточно далеко от города, но, в случае необходимости, можно и доехать, соответственно можно будет купить продукты. Около города обязательно должна быть кузня, мне много чего нужно, надо будет ознакомиться с ассортиментом, Машке обязательно все копыта посмотреть и подковать заново.

Так, и Гогона построить, объяснить диспозицию, мужик здоровый, будет подсобным рабочим, а я возьму на себя пропитание нашей команды. Деньги есть, до весны хватит точно, а там видно будет. Пойду, расскажу Гоге, как он дальше жить будет.

Гога стоял около телеги и задумчиво глядел в сторону уходящего солнца. Ценитель прекрасного, блин. Услышав мои шаги, Гога подобрался и изобразил готовность бежать, куда прикажут. Дальше началось художественное творчество, а как еще прикажете общаться с другими немому человеку без знания местного языка? Нарисовал прутиком на земле одного человечка, затем второго, побольше, и заключил их в кружок, мы с ним вместе. Гога усиленно закивал головой. Гут. Потом нарисовал у большого человечка длинный язык, показал на себя, обвел рукой вокруг, показал в сторону города, затем вынул кинжал из ножен, поднес поближе к лицу Гоги и резко полоснул по воздуху. Слегка перестарался. Гога отшатнулся, упал на задницу, зажал двумя руками рот и крепко зажмурился. Может, конечно, он подумал, что я заранее хочу ему язык отрезать, так пока не надо, это крайняя мера.