Соседние дома сейчас пустовали. Пару недель назад соседи справа от меня, пожилые петербуржцы Ерохины, потомственные интеллигенты в пятом колене, уехали к дочери и обещали вернуться из Питера только с наступлением сезона простуд и гриппа. А Колесниковы, молодые и успешные предприниматели с искорками в глазах и пламенем в сердце, на прошлой неделе отправились в круиз по средиземноморью и планировали вернуться только в первых числах сентября.

С хозяевами этих домов мне довелось познакомиться первого мая, когда грузовик, груженый моим скарбом намертво перегородил дорогу и обзор прекрасного ландшафта, культурно-отдыхающим дачникам и их гостям. Дабы избавить себя от длительного лицезрения перетаскиваемых коробок, тюков и коробочек, разгоряченный шашлыком соседско-гостевой коллектив помог разгрузить мои вещи. А также – грамотно отправить восвояси машину с грузчиками, стонущими и причитающими от непосильного и мало оплачиваемого труда.

Мы сразу подружились. Слаженно отметили и знакомство, и новоселье, и праздник трудового народа.

К моему коттеджу, находящемуся на самом краю поселка, вела приличная асфальтированная дорога, которая огибала густой кустарник и далее упиралась в новый высокий забор. За забором, вплоть до оврага, поднимался ровными рядами молодой сосновый бор. Величавые сосны тянулись ввысь, словно пытались достать облака, пропуская через свою ажурную крону невесомый поток лёгкого серебристого света. Этот свет наполнял каждую травинку возле дороги, каждую иголочку и, казалось, распространялся по всему поселку. Сосна – светолюбивое растение, поэтому в наших Жаворонках всегда, в любое время года, светло, нарядно и даже просторно. Застройщик – молодец! Не только сохранил на территории поселка ценную карельскую березу и вековые сосны, но и начал посадку нового сосняка.

Вернувшись домой, я приготовила лёгкий ужин и, расположившись в уютном кресле с книгой в руках, не заметила, как задремала. Мне даже приснился он. Тот, с кем я была так счастлива. Совсем недолго.

Разбудил меня голос Ульяны. Я с удивлением выглянула в окно. С кем это она? Подруга уже пересекла двор, громко отчитывая кого-то по телефону. Втопив кнопку дверного замка по максимуму и выжав из него все трели, на которые тот был способен, Лосева заставила меня ускориться. Как истинный мажордом я открыла подруге дверь молниеносно.

– У тебя гости? – с порога поинтересовалась Ульяна, но в ее голосе мне послышались тревожные нотки.

Снимать удобные кроссовки Уля, по-видимому, не решалась и, посему, застыла на пороге моего загородного дома с телефоном в руках, как вкопанная.

– Да, вроде никто не собирался. А тебя кто-то персонально интересует? – я ещё пребывала в своих грёзах и не совсем понимала, о чем толкует Ульяна.

– Этот «кто-то» у тебя под кустом на лавке сидит, – подруга с беспокойством посмотрела на меня.

Интересно, это она про кого? Ностальгия не отпускала. Сентиментальное настроение, при котором все внешние впечатления действуют преимущественно на чувство, а не на разум, сейчас преобладало. Я недоверчиво посмотрела на раскидистый куст орешника возле моего забора, так кстати сохраненный во время коттеджного строительства. Пару часов, назад возвращаясь домой, возле куста я точно никого не наблюдала. Вдыхала полной грудью чистый воздух и любовалась природой. И в очередной раз радовалась тому, что переехала именно сюда. Ну и что – что не близко.

Склонность воспринимать в окружающем мире то, что вызывает во мне элегическое сочувствие, очевидно на нет не сошла. Сегодня, подходя к дому я обратила внимание на то, как красиво среди плотной листвы орешника в нежно-зеленых манжетках золотятся небольшие орешки. Сейчас вечерело, воздух уже потемнел, но в нем, с мягкой и приятной ясностью, которую можно наблюдать только в прозрачном бору по вечерам, отчетливо выделялись стройные стволы сосен, кустарники, ограда забора и, встающий тонкий серп месяца над кромкой соснового бора.

– У тебя под орехом кто-то сидит, – повторила подруга, с опаской поглядывая в сторону кустарника. – Думаешь почему я ору в трубку? От страха.

Вот это номер! Я вновь уставилась в контуры сумрачного вечера, озадаченная странным поведением Ульяны. Однако, довольно высокий забор, орешник и кусты жасмина во дворе скрыли от меня непрошеного гостя. И как я ни всматривалась в направлении кустарника – рассмотреть ничего не могла.

– И что? Чем «он» тебя так напугал? Пусть сидит, может оно в радость человеку – трезветь, дыша сосновым воздухом? Жалко, что ли? – моя беспечность очевидно граничила с сарказмом.

– А вдруг это грабитель или маньяк, – не унималась взволнованная Ульяна. – Не боишься, что утро может не наступить? Или пропадет что-нибудь ценное? Я, например?

– Уля, что за паранойя? Забор высокий, двери заперты, поселок, охраняемый. Наша управляющая компания перезаключила договор с охранной организацией. Обещали, что нас будут охранять специалисты экстра-класса! Доблестные рыцари Айвенго, мимо которых ни одна мышь не проскочит!

– А, тогда понятно! – Ульяна всё же была озадачена. – Может я не вовремя или не по тому адресу приперлась?

Какая муха над пролетела над подругой? Моя лекция её явно не успокоила.

– Варя, еще раз уточняю – это один из рыцарей к тебе на огонек зашёл? Чтобы доблестно поохранять тебя на досуге и не заметил, как прикорнул на скамейке?

– Может и так, – миролюбиво согласилась я с Ульяной, которая уже начинала злиться.

И чего сегодня народ всклокоченный какой- то? Выходить во двор не хотелось. Я мялась в коридорчике, не зная, как поступить. Ульяна подошла к зеркалу, рассеянно поправила непослушные, слегла взъерошенные в модной прическе русые волосы. Во взгляде ее умных и обычно ироничных серых глаз сейчас читалась сосредоточенность.

– И почему он именно там осел, под твоим орехом? – не сдавалась подруга. – Что ему других деревьев в лесу мало? Или пенек по рангу для пятой точки его тела не подходит? Может стоит этого Айвенго пригласить на огонек, скоротать вечерок?

Я застыла в сомнении, продолжая через окно рассматривать темный кустарник. Противное чувство тревоги вновь зашевелилось в моей груди. Лосева грациозно прошла в столовую к камину.

При росте 177 см Ульяна имела легкую красивую походку и обладала идеальной пропорциональной фигурой, на которую безупречно ложились все модные фасоны и тренды любого сезона. Однако предпочтение Уля отдавала удобным кроссовкам и дырявым джинсам, не подстраивалась под бестолковую молодёжь, не посещала фитнес-клубы, не была озабочена своей фигурой и мужчинами. В своем далеко не юном, бальзаковском возрасте Ульяна выглядела великолепно, в поклонниках недостатка не испытывала и приковывала к себе взгляды и сердца как молодых коллег папарацци, так и седеющих ловеласов, атакующих её студию в погоне за эффектным фото образом.

– Красивыми мужчинами с глянцевой обложки женщины любуются, умных обожают ввиду их большой редкости, в добрых влюбляются, но охотно выходят замуж только за сильных, – отвечала на все ухаживания своей излюбленной фразой Ульяна.

– В чем прикол? Ты зачем их всех отшиваешь, дай проявить свою мужскую индивидуальность, – недоумевал Фрол (коллега, мастер по свету), наблюдая за очевидным ступором собратьев по половой принадлежности.

– Они сюда не обольщать меня приходят, а являются предметом моего заработка.

– Как тривиально! Может не надо так в лоб, а помягче, повитиеватее, – не сдавался Фрол.

– Нет, стоит. Именно после этой фразы, у всех кабальеро останавливается мозг и тормозится речевая активность. Сражаю, так сказать, наповал. Это благоприятно сказывается на нашей работе. Пока озадаченная фотомодель пытается понять, к какой категории она относится, я делаю классные снимки. И образы получаются лирично-комичные. Агрессивным павианам как-то не хочется давать зеленый свет. Так что пока они повержено молчат – я творю.

– За что ты нас так не любишь?