От моего вопроса тот немного смутился, но ненадолго. После чего отрицательно покачал головой.
- Тогда я иду первым. Наблюдаешь за мной и за моим окружением. Как только меня заметят, выходишь ты и вступаешь в игру.
- Понял. – как-то подозрительно грустно ответил Аббас.
Дождавшись подходящего момента, незаметно выскользнул из палатки и быстро побежал вперёд, стараясь не наступать на прыгающих повсюду лягушек.
Была ночь, и поселение освещалось только горящими кострами. С моим навыком «скрытное передвижение» это было почти идеальное время для «работы».
Быстро и бесшумно добежав до парочки индейцев, которые в данный момент тащили одного из моих бойцов, сорвал с их лиц платки. Как и в предыдущий раз, уже через секунду оба, закрыв глаза, упали на землю. Повязав бандану на лицо одного из бандитов и дождавшись, когда мужик придёт в себя, дал ему распоряжения и побежал к следующим жертвам.
Повторить этот трюк удалось трижды, каждый раз отправляя к Морфею двух индейцев, пока один из приходящих в себя мужиков, потирая голову, громко не спросил: «Неужели я опять нажрался?», чем обратил на себя внимание всей деревни.
Лишь в этот момент из палатки выбежал Аббас и включился в работу по срыванию платков.
…
В общем, дело по освобождению моих людей прошло более или менее успешно. Особенно быстро пошёл процесс, когда я нашёл и привёл в себя Хлою.
Индейцы в большинстве своём были не вооружены, поэтому с них либо без проблем срывали платки, либо также без проблем отправляли их души к богам.
Пару стычек возникло, когда чингачгуки всё-таки хватали ножи с обеденных столов, либо умудрялись выхватить оружие у моих бандитов, либо добирались до своих томагавков. Однако по моему мнению, учитывая сложившиеся обстоятельства и колоссальный перевес сил, операция прошла более чем успешно, хоть мы и потеряли шестерых наших.
Когда все бойцы пришли в себя, мы с Аббасом в деталях объяснили членам банды, что произошло. Далее, я отправил людей прочесать вигвамы и вытащить всех жителей деревни, включая детей, наружу, стащив с них платки.
Когда закончили с нейтрализацией противника, я трём десятникам приказал взять подчинённых и сложить индейцев в одном месте, а остальных забрал с собой на поиски пещеры, в которой по информации от переводчика, должны быть мои потеряшки.
…
Взяв факелы, сначала отправились к обелиску, а от него – в сторону горы. Пещера нашлась не сразу.
Весь скальный склон, находящийся напротив обелиска, плотно зарос цветами, похожими на вьюнок, поэтому что-то распознать было сложно, но одна из наших девушек обнаружила вход в пещеру.
Вход был примерно два метра в высоту и три в ширину. Пещера представляла собой большой «зал» со множеством тоннелей на противоположной стороне от входа.
Подойдя к пещере, я уловил запах гниющего мяса.
Когда зашёл внутрь и осветил пространство факелом, понял, что попал в очередно́е отвратительное место. Повсюду валялись гниющие трупы антилоп и ещё каких-то животных. Были здесь и останки людей. Некоторые из трупов уже полностью разложились и представляли собой голые скелеты. На некоторых ещё было мясо.
Повсюду по пещере прыгали эти самые огромные жирные лягушки, которые выпрыгивали из горшков в деревне.
Вы когда-нибудь видели, как жаба жрёт мясо?
До этого момента я тоже не видел, но сейчас узнал, что и такое бывает. Жабы прыгали по трупам и, присасываясь, объедали куски плоти.
Для меня эта пещера оказалась очередной камерой пыток. Мерзкий запах гниющих тел вызывал неприятные ощущения у всех вошедших, однако, с моим обострённым восприятием это был ад: вот гниющее мясо антилопы, вот вывалившиеся кишки какого-то мужика, а вот это всё жрёт какая-то вонючая жаба… И весь этот ароматический коктейль бил мне прямо в нос сотней отвратительных запахов, каждый из которых отчётливо чувствовался. Не было никакой возможности задержать дыхание или как-то иначе сбежать от этой вони.
Сморщившись и подавив в себе чувство тошноты, прошёл чуть внутрь пещеры и внимательно осмотрелся.
Во-первых, я понял, что жабы предпочитали тушки «с душком», то есть, чем сильнее воняет труп, тем больший интерес к нему проявляют земноводные.
Во-вторых, среди всей этой кучи было и свежее мясо… Настолько свежее, что оно ещё дышало.
Мы обнаружили в пещере наших потеряшек, всех десятерых. Все они валялись голыми на камнях. Правда, двое мужчин и одна женщина не пережили эти два дня в обществе лягушек.
Когда выживших потеряшек отнесли в лагерь, приказал их всех затащить в один вигвам, целителям дал команду не дать неудачникам умереть, а вокруг этого вигвама выставил охрану в два кольца. Я не знал, как спасённые отреагируют, когда придут в чувства, а дополнительных проблем получить не особо хотелось.
Кстати, охрана оказалась не лишней. Один из пришедших в себя мужиков попытался выйти из вигвама. Ему объяснили, что пока покидать помещение нельзя и нужно оставаться на месте, а утром их отпустят на все четыре стороны. Да и, вообще, бегать с голой задницей по лагерю не стоит, а команды давать одежду не поступало. Недовольный мужик начал вести себя агрессивно и, голося при этом на всю деревню, стал прорываться силой. Вот только этой са́мой силы, после двух дней лежания на камнях без еды и воды, у него было немного.
Мои ребята, получившие строгие распоряжения никого не выпускать, решили успокоить крикуна радикальным способом – отправили его в нокаут и закинули назад в палатку.
В это же время я с небольшой группой бойцов исследовал ту самую гробницу Кнаха.
В моих ожиданиях было что угодно, но только не то, что нашёл. В своих мыслях я представлял, что это какая-то гробница вроде египетских или кипрских, однако, реальность оказалась другой – это была просто пещера природного происхождения со множеством ходов, которые заканчивались тупиками.
В одном из тупиков пещеры обнаружились несколько мешков сокровищ в виде разных украшений, но и эта находка оказалась очередны́м разочарованием. Все сокровища были какими-то… неценными: цепочки, серёжки, браслеты и прочая чепуха. На редких украшениях были драгоценные камни, а чего-либо, привлекающего взгляд, я вообще не нашёл. Правда, почти все украшения оказались золотыми и стоили кучу денег, учитывая их количество. Однако, когда слышишь «сокровища гробницы», ожидаешь чего-то более стоящего и зрелищного.
Одного из местных индейцев мы тащили за собой как провожатого, на всякий случай. Вот от него мы и узнали, откуда взялись сокровища – все эти украшения были сняты с тех, кого индейцы годами, а точнее, поколениями, вырубали, как попытались это сделать с нашей бандой, и скармливали местным плотоядным токсичным лягушкам.
В ещё одном из ходов обнаружилась довольно крупная пещера, полностью заваленная каменными табличками, на которых были высечены непонятные буквы.
Аббас был на этом исследовании пещеры со мной и, долго разглядывая буквы на табличках, заявил:
- Вот это и является настоящим сокровищем!
Как стало понятно из объяснений бородача, на всех табличках были написаны разные алхимические рецепты. Правда, он это понял только по отдельным словам, которые обозначали алхимические ингредиенты, а также глаголам, как «сварить», «нагреть», «измельчить» и тому подобное.
Письменность была похожа на ту, что используют на южных островах. Аббас понимал отдельные слова, но объяснил, что весь текст он прочитать не может, потому как этот язык только похож, но не является языком южан.
«Это, наверное, как с русским и сербским языками – отдельные слова понятны, но речь или письменность целиком всё равно не понимаешь».
Больше в пещере не обнаружилось ничего. Трупа того самого Кнаха мы тоже не обнаружили. Однако, исследование закончилось только утром, потому что пещера была реально большой.
Вернувшись в деревушку индейцев уже после восхода, я отправился проведать потеряшек.
Зайдя в вигвам, осмотрел своих временных пленников.
Четверо молодых мужчин и три молодые девушки. Мужчины были крепкого телосложения, один блондин и три черноволосых парня. Две девушки были красивыми и стройными, обе оказались блондинками. А вот их третья подруга была настоящим кошмаром: худая, как сама смерть, острые черты лица, длинный загнутый крючком нос, на четырёхпалых руках короткие загнутые когти, ноги напоминали птичьи, на голове вместо волос перья, взгляд острый, как у ястреба.
