Я отложил телефон и закрыл глаза. Моя мама всегда отваривала котам мясо, рыбу, птицу, а еще давала хлеб и йогурты и даже всяческие ягоды. Конечно, разные коты предпочитали что-то свое, но все ели простую еду и жили долго. Без диареи, плешивостей и ожирения.

Сон начал окутывать мой мозг. Веки потяжелели, и я уже не в силах был поднять их, а сознание провалилось в какой-то приятный прохладный туман. Мысли о котах и их диетах сплелись с картинами прекрасной Тосканы, а потом и вовсе покинули мою голову. Перед сомкнутыми веками возникло бескрайнее поле. Ветер гонял по нему золотистые волны. И снова появилась она: девушка в светлом платье и волосами с рыжеватым отливом. Она, как всегда, звала меня идти за ней. Ее звонкий мелодичный смех звучал в моих ушах, будто пленительная музыка, и я медленно брел за ней меж золотых упругих колосьев…

Будильник мне не понадобился. Как я и предсказывал, на рассвете меня разбудил петух. От непривычного песнопения я резко открыл глаза. Пока я пытался понять, где пребываю, мой мозг окончательно проснулся. Окно я вчера забыл закрыть, потому шаловливый утренний ветерок уже игрался с занавесками, наполняя комнату свежестью. А я продолжал чесаться, ибо, похоже, все комары, что вились вчера надо мной за ужином, перекочевали в мою спальню. И я их понимал: наконец-то еда приехала. Они, раздутые от моей крови, целой толпой сидели на стене у изголовья кровати.

Я схватил журнальчик и принялся с мстительным видом хлопать по стене. На ней тут же образовались живописные кровавые пятнышки. Черт бы побрал этих комаров! Вместо того чтобы пойти в душ, я раздобыл среди своих вещей пачку бумажных носовых платков и принялся ликвидировать следы убийства. Пятна от этого становились менее яркие, зато более масштабные. Нда, следы преступления я заметать не умею… Еще раз чертыхнувшись, я закинул помятый и грязный платочек в мусорную корзину и выглянул в окно.

Над оливковой рощей поднималось солнце, и его низкие лучи подсвечивали узкие белесые листочки, отчего деревья казались посеребренными. Я залюбовался игрой света, пока новый крик петуха не выкинул меня из этого созерцательного состояния.

Дьявольщина! Без пятнадцати семь, а я еще даже в душе не был! Я бросился к ванной комнате и нырнул в душевую кабинку, и там меня окатило ледяной водой. Я совершенно не учел, что в деревне могут быть перебои с теплой водой. В голове у меня клокотали одни ругательства, а я стоял, с надеждой ожидая прилива тепла из душа. Увы, лишь ледяные струи извергались оттуда.

Какой кошмар! Мне позарез нужно было ополоснуться, потому что ночью я изрядно употел. Стиснув зубы, я направил на себя душ. Студеные струи, будто ледяные иглы, впились в мою кожу. У меня аж дыхание перехватило от подобного издевательства, и я, учащенно дыша, порывисто выключил воду. Схватив белое махровое полотенце, я начал энергично растираться. После этой непривычной процедуры я ощутил, как приятно покалывает тело, а самого меня наполнила небывалая бодрость. Что удивительно: ощущение мне неимоверно нравилось.

С задумчивым видом я подошел к зеркалу, оборачивая полотенце вокруг бедер. Porca sedile! Эти негодяйские кровопийцы приукрасили мне лицо совершенно неуместными пупырышками! «Спокойно, если не чесать, они скоро исчезнут», – подавил я истеричные мысли и, повернув включив кран, подставил лоб и щеки под ледяную воду. От холода лицо мое стало более ровной окраски: все розовое, ибо я был достаточно бледнокожим представителем итальянской нации. У меня даже глаза светло-голубые, что в сочетании с почти черными волосами выглядит весьма контрастно.

Придирчиво осмотрев свою четырехдневную щетину, я протянул руку к бритве, но тут же услышал тот самый звук половника о кастрюлю. Это женщины призывали к завтраку. Бриться было некогда, надо хотя бы зубы почистить и причесаться. Стремительно начистив зубы, я начал озираться в поисках геля для волос. Обычно я создавал на голове эффект взъерошенных мокрых волос, потому гель был мне крайне необходим, иначе прическа моя напоминала копну недоразумения. Геля нигде не наблюдалось! Я всю квартиру обошел и два раза заглянул в пустой чемодан. Потом с ужасом обнаружил, что на часах уже десять минут восьмого. Пришлось идти к завтраку лохматым. Это создавало во мне чувство дискомфорта, а я очень не люблю пребывать в чужой тарелке. Потому на веранду, где уже все пили кофе с выпечкой, я поднялся с весьма хмурым видом, судя по приветствию Доменико.

– Buongiorno! Плохо спал? – спросил он, тем не менее с беспокойством.

– Buongiorno! Нет, отлично спал! Даже комары не разбудили, – постарался я ответить как можно беззаботнее, раздумывая над тем, продаются ли в местных магазинах гели для волос, или мне придется совершить вояж в Сиену или Флоренцию. Это здесь, в садах, я могу ходить, как пугало огородное, авось отпугну кого-нибудь. Но на завтрашнюю встречу с Сабриной в таком виде я просто не мог явиться!

– В Милане что, такой воздух, что даже комаров нет? – иронично хмыкнул Доменико.

– Отличный в Милане воздух, – попытался я скрыть раздражение. – Но комаров нет.

– Да, выхлопы им не по вкусу. Кофе? – благоразумно сменил он тему.

– Ристретто, – вежливо ответил я.

– Ристретто? – приподнял Доменико бровь. – Сердечко посадишь, а толку мало. Ты не передумал насчет сбора абрикосов? – уточнил он, и я прямо кожей почувствовал, как все взгляды устремились на меня. Они что, мыли мне косточки после того, как я вчера ушел спать? И уже отнесли меня к недееспособным?!

– Ничуть, – ответил я, лучезарно улыбнувшись.

– Чао, Армандо, – поприветствовала меня Кристи, появляясь на веранде с кофейником, от которого вился ароматный дымок. – Ты как раз вовремя! – красноречиво кивнула она на кофейник. – Кофе или caffè latte?

Хоть один человек с искренней и доброжелательной улыбкой без тени сарказма в голосе…

– Кофе, – ответил я тепло.

Какой это был кофе! Какой насыщенный вкус! У меня аж перед глазами пронеслась картинка сборщиков и обжарщиков зерен, пока приятная горчинка игралась со вкусовыми рецепторами языка. Я прямо-таки в транс погрузился, втягивая носом аромат. Потом взял кусочек пирога с абрикосовым джемом. Пирог таял во рту – настолько он был нежным, а джем оказался не слишком сладким – прям как я люблю.

Завтрак примирил меня с этим утром, начавшимся, мягко скажем, не идеальным образом, и подарил надежду, что дальше все пойдет гораздо лучше.

Пришел заспанный и взлохмаченный Массимо, и сидящие за столом мужчины взялись над ним подтрунивать. Но парень, видно, не до конца проснулся, потому только рассеянно улыбался в ответ на их подколки и отхлебывал кофе. Лишь Кристи тихо спросила у него, все ли нормально. Он кивнул матери в знак положительного ответа и продолжил пить кофе. Мужчины оставили его в покое и принялись болтать о погоде, а потом о задачах на сегодняшний день. Я воспользовался случаем и уточнил, какое задание приготовлено для меня.

Доменико обратил на меня свой взор, и я уловил со всей очевидностью, что он сомневается в моих способностях. Это раззадорило меня еще сильнее: уж я ему покажу, что умею собирать фрукты не хуже их всех.

– Нам сегодня нужно собрать все абрикосы. Механизм прост: берешь абрикос и круговыми движениями пытаешься оторвать от ветки. Сейчас все абрикосы созревшие и отделяются достаточно легко. Но если вдруг тебе попадутся упрямые, продолжай настойчиво крутить плод, а не ломать ветки. Потом нежно клади в ящик, не кидая. Те, что выпадут и побьются, складывай отдельно, но… постарайся, чтобы их было поменьше.

Все это он говорил таким снисходительным тоном, что я с трудом подавил желание показать ему язык.

– А лестница прилагается для особо высоко забравшихся? – уточнил я насмешливо.

– Да, но береги себя и дерево. Абрикос – растение хрупкое, на ветвях особо не повиснешь, чтобы не упасть.