– Неплохо, – усмехнулся я. – Нельзя сказать, что я в экстазе, особенно вспоминая, как я чуть не умер от голода и не мог найти ни одного ресторана. Хорошо, попалась на пути добрая душа и спасла меня.

Фабьяна рассмеялась. Ее звонкий смех, будто колокольчики, зазвенел в моих ушах, и я тоже улыбнулся.

– Подобный новый опыт и ощущения могут зажечь новые идеи, правда? – с надеждой спросила она.

– Да, конечно. Если я захочу замучить своих персонажей голодом, я теперь знаю, что они чувствуют. Но вы звоните мне, разумеется, не ради того, чтобы спросить, как я поживаю на новом месте? – с иронией произнес я, прекрасно понимая, что звонки адвокатов редко несут позитив.

– Да, я хотела уточнить одну маленькую деталь.

– Давайте, я слушаю.

– Ваша машина была куплена во время брака?

– Да, именно, – подтвердил я.

– А говорили, что никакого имущества во время брака не было приобретено.

– Я полагал, речь идет о недвижимости, – в замешательстве ответил я.

– Нет, при разводе учитывается все, раз, согласно брачному договору, приобретенное во время брака имущество становится совместным, – пояснила она.

– И что?

– Ваша жена требует разделить машину.

– Как? Разрезать пополам? – зазвучал в моем голосе сарказм.

– Нет, выплатить половину стоимости.

Брови мои сдвинулись к переносице. Моя машинка была не из дешевых. И если даже у меня имелись эти деньги, я не собирался выкидывать их на ветер.

– А плоские телевизоры и прочие бытовые приборы – она тоже хочет половину их стоимости? – ядовито поинтересовался я.

– До описи имущества в вашем доме дело пока не дошло. Пока мы решаем глобальные вопросы. Хотя у меня такое ощущение, что ваша жена будет делить каждую вилку, – услышал я тяжелый вздох.

А я говорил, что с той змеей, ее адвокатом, сражаться этой птичке будет очень сложно.

– И что мы будем делать? Считать вилки?

– Подождите, сначала я буду отбивать машину. У вас ведь есть еще Фиат, которым она и пользовалась, верно?

– Да. На Alfa Romeo она ездила редко и только в качестве пассажирки, – сказал я, ощутив прилив негатива к своей жене. Уму непостижимо! Она теперь хочет отобрать у меня то, что ей не принадлежит, во что она ни цента не вложила!

– Именно на это я и хочу надавить, чтобы Alfa Romeo осталась у вас. Вы согласны оставить ей Фиат?

– Почему я вообще должен ей что-то оставлять? – возмутился я. – Обе машины куплены на мои деньги и всецело принадлежат мне.

– Потому что после развода ваша жена должна остаться жить в условиях, не худших, чем жила в браке. Она утверждает, что без машины не может нормально существовать.

– Ха! Она этой машиной пользовалась, чтобы съездить к родственникам и подружкам! Развлечения ради! Даже за покупками я ее возил.

– А теперь вы не сможете возить ее в магазин, и ей нужна машина, – усмехнулась Фабьяна. – Я прекрасно понимаю ваши чувства, синьор Фискетти, и разделяю мнение, что это несправедливо. Но закон есть закон. И, на мой взгляд, это неплохой выход из ситуации. Вы даже потерь никаких не понесете, если только ваш старый Фиат не является для вас фамильной ценностью.

Мой старый Фиат вообще не являлся ценностью. Конечно, я мог бы его продать за пару тысяч евро, но они не сыграют для меня особой роли. И потом, если выплачивать половину стоимости Alfa Romeo, обойдется куда дороже. Моя адвокатесса была права: это наилучший путь решения вопроса. Меня просто бесило поведение моей жены.

– Я понимаю, – процедил я сквозь зубы. – Здесь вопрос только о человеческой непорядочности.

– Которая надежно скрывается под кроткой маской и вылезает наружу в момент дележа, – дополнила Фабьяна мою фразу.

Какой нелицеприятный портрет моей обожаемой жены. Но я даже не находил возражений. Раньше я ее всегда защищал перед всеми родственниками и друзьями, утверждавшими, что Эльда меркантильная женщина, которая сдерет с меня все до последнего цента, и вот я наконец-то, кажется, был согласен.

– Это все, что я хотела выяснить. Не смею вас больше задерживать, – сказала Фабьяна. – Остается только пожелать вам чудесного отдыха.

– Боюсь, ваши звонки будут его постоянно отравлять, – с горечью произнес я. Мне, кстати, было действительно жаль, что наше общение с этой приятной и симпатичной девушкой пропитано таким негативом.

– Печально, что я отравляю вам отдых… – произнесла она грустно.

– Это не ваша вина, – ответил я мрачно.

– Но я постараюсь тревожить вас как можно меньше, синьор Фискетти.

– Только что это меняет? Эти мысли о том, как разрешится вопрос с машиной, будут теперь постоянно меня преследовать. К тому же я буду каждый раз ожидать новых проблем.

– Синьор Фискетти, подобными раздумьями и ожиданиями новых проблем вы все равно ничего не решите, а только отравите себе настоящее. Какой в этом смысл?

Риторический вопрос. Но замечание разумное. Лично я сделать ничего не могу. Тут будут сражаться закон и моя адвокатесса. Мне даже как-то полегчало после ее слов. Вообще общение с Фабьяной благотворно влияло на меня. Она вроде не уговаривала меня, не давала громких обещаний, но действовала спокойно, уверенно и мудро, что оставляло мне надежду на лучшее.

– Послушайте, синьорина Спаньолетта, могли бы вы сделать мне одолжение? Я понимаю, что это выходит за рамки закона, или что вы там можете приплести, но могли бы вы обращаться ко мне по имени?

– Вне стен суда – с удовольствием. А меня зовут Фабьяна.

– Я помню, – хмыкнул я.

– Могу я дать вам рекомендацию по отдыху?

– Конечно! – с готовностью отозвался я.

– Вы живете близ Монтепульчано. Знаете, что та местность – королевство виноделия?

– Да. Я даже больше скажу: мое любимое вино как раз отсюда.

– Так вот, в Тоскане есть множество ферм, куда можно сходить на дегустацию вина, спуститься в погреба, даже отправиться на экскурсию на виноградники. Это очень интересно, не упустите такой возможности!

– Хм, не знал. Спасибо за совет! Надеюсь, я смогу найти нечто подобное в округе.

– Поищите в Интернете, это не проблема.

– Кстати, вы знаете, Фабьяна, я сегодня встретил потрясающего кота, – неожиданно для себя выпалил я. На самом деле, я погорячился, сказав всем своим друзьям, что еду в глушь: мне теперь не с кем было поговорить о всяких пустяках. Конечно, малознакомый адвокат – тоже не лучший объект для таких разговоров… Но Фабьяна была фанаткой моего творчества, понимающей мои скрытые посылы. Вдруг она поймет и мои чувства в отношении кота?

– Коты почти все потрясающие! – с энтузиазмом отозвалась Фабьяна.

– Но у этого такие говорящие глаза, вы не представляете!

– И что вам рассказал кот? – поинтересовалась она вполне серьезно.

– Что его бросили хозяева.

– Как?! – искренне огорчилась она.

– Он одиноко сидит на крыльце заколоченного дома, на калитке которого написано, что дом продается. И кот теперь питается пойманными птичками.

– Жаль кота. И птичек, кстати, тоже жаль, – усмехнулась Фабьяна.

– Прямо не знаю, что делать. Взять его к себе не могу…

– Думаю, если вы будете его просто каждый день подкармливать, ему будет достаточно. Таким котам много не надо: никаких деликатесов и рыбок, приготовленных на пару.

– А потом, когда я соберусь уезжать? Он же уже привыкнет, что его кормят…

– Потом вы можете взять его в Милан, разве нет? – резонно заметила Фабьяна.

Да. Если решусь взять на себя ответственность за кота.

Услышав за окном странный гулкий звон – будто кто-то ударил половником по чугунной кастрюле, причем весьма громко, – я вышел на балкон. На террасе большого дома уже был накрыт огромный стол, а две женщины суетливо уставляли его всевозможными блюдами.

– Нет, это не призыв к восстанию против правительства, это приглашение к ужину! – раздался снизу уже знакомый голос, и, опустив взгляд, я увидел Доменико. Он всеми силами старался приветливо и без тени иронии улыбаться. – Спускайтесь, синьор Мармуджи.