Все начиналось как обычно: друзья, разговоры, шутки, вино. А потом у меня начала кружиться голова, почувствовалось небывалое опьянение, будто я уже бутылок пять в одиночку выпил, хотя в реальности я выпил только бокал. Зрение стало нечетким, меня качало, но мне было весело. Чем дело кончилось, я не помню. Зато утром я обнаружил, что пребываю в доме лучшей подруги моей жены. Непосредственно в постели. Без одежды. И она рядом. Без одежды.

Должен заметить, что за пять лет наших отношений с Эльдой, я никогда ей не изменял, потому не стоит сразу называть меня животным, несмотря на то, что в тот момент я сам себя таковым считал. И у меня не было никаких объяснений тому, как я мог изменить своей обожаемой Эльде, кроме как: под воздействием алкоголя моя голова отключилась, и остались одни инстинкты. Понимаю, что это весьма сомнительное оправдание, но другого у меня не было. Впервые в жизни я согласился с нелестным мнением отца о моей персоне. Я чувствовал себя безмозглым идиотом: едва жена уехала в отпуск, как я оказался в постели ее лучшей подруги. Мне оставалось только верить в благоразумие этой самой подруги. Хотя это последнее, во что стоит верить, потому мысли мои лихорадочно заметались в голове в поисках выхода из сложившейся ситуации.

Только это не понадобилось.

Когда мне на телефон пришло сообщение от жены, в котором она должна была уточнить, во сколько часов встречать ее в аэропорту, земля у меня под ногами покачнулась. Слова напоминали стальной клинок, который медленно вонзался мне в мозг: «Если ты полагаешь, что после этого я вернусь к тебе, то ты еще больший кретин, чем я думала». Далее, как и следовало ожидать, прилагалась фотография меня и ее лучшей подруги.

Кстати, я вообще был не в курсе, что она считала меня кретином. Я стоял посреди кухни, и мне казалось, что стены дома на глазах трескаются и заваливают меня камнями, и слово «кретин» было особо болезненно ударившим меня булыжником. Правда, когда я наконец осознал основной посыл ее сообщения, меня чем-то будто придавило. Камнепад явно усилился, а я не мог пошевелиться, чтобы увернуться от летящих на меня валунов. Но потом я понял, что настоящий обвал меня ждал впереди.

– Не трать попусту время, я уже подала на развод! – бросила Эльда мне в лицо, сгребая с полок шкафа свои вещи.

– Развод?! Ты спятила, Эльда?! – в ужасе вскричал я. – Ты очень импульсивно реагируешь!

– Я импульсивно реагирую?! Я не потерплю такого обращения со мной! Едва я за дверь, как ты устраиваешь вечеринку в постели с моей лучшей подругой! Ненавижу вас обоих! Давно ты мечешься между нами двумя? – ехидно прищурив глаза, спросила Эльда.

– Ни разу! Клянусь тебе! Это произошло не по моей воле и совершенно случайно! – нес я несусветную чушь. Нет, в реальности это являлось святой правдой, но выглядело глупо.

– Ах, случайно?!

– Да, именно! Я отправился на день рождения, а там быстро опьянел, хотя выпил всего бокал вина! Я был нетрезв, совершенно не соображал, что делал, понимаешь?! И потом, твоя подруга привезла меня к себе домой! Я не собирался никуда ехать!

– Не надо сваливать на других свою вину! Она сказала, что ты весь вечер к ней приставал! – гневно сверкнула Эльда глазами.

Я от возмущения даже дар речи потерял! Это была наглая ложь! Я никогда в жизни не приставал к ее подругам, несмотря на то, что эта красотка была в моем вкусе, и несмотря на то, что я ей нравился. Да, она всегда бросала на меня томные взгляды, старалась невзначай прикоснуться, но для меня не существовало никого, кроме моей жены.

– Разумеется, мои слова ничто по сравнению со словами твоей подруги, – с горьким сарказмом ответил я. – Только если я приставал к ней, почему же она поддалась? Она ведь твоя лучшая подруга…

Эльда на миг задохнулась. От неожиданности или возмущения – сложно сказать. Но она ловила ртом воздух, широко распахнув глаза, и никак не могла найти ответ в своей хорошенькой светлой головке. Так и не отыскав логического объяснения, она круто повернулась ко мне спиной и с перекошенным лицом решительным шагом двинулась к двери.

– Эльда! Подожди! – схватил я ее за руку. – Нельзя вот так в один миг рушить все из-за одной ошибки! Выслушай меня!

Она развернулась и, уперев руки в бока, недобро уставилась на меня, напоминая разъяренную продавщицу прокисшего винограда на рынке.

– Ну? Что еще хочешь придумать в свое оправдание? – вызывающе спросила она. – Только учти, что алкогольное опьянение является не облегчающим фактором, а, наоборот, отягчающим.

– Эльда, я люблю тебя! Ты нужна мне! Только ты!

– А ты мне не нужен, – с леденящим мою кровь спокойствием бросила она в меня очередной камень. – Ты противен мне после этой измены. Хотя этого и следовало ожидать от тебя! Целый день сидишь дома и ничего не делаешь! Даже постирать сам себе не в состоянии! Скучно живешь, вот и потянуло на приключения, – искривились ее губы в издевательской насмешке.

– Я ничего не делаю?! – вспылил я. – Вообще-то я ценный писатель, уже даже известный за пределами Италии! И зарабатываю побольше твоего в разы!

– Ах, ты теперь считать доходы вздумал?! Считай! – бросила она ядовито. – Как раз пригодится, чтобы назначить сумму алиментов!

– Эльда, что ты такое говоришь! Остановись! – в отчаянии сложил я перед собой ладони, понимая, что ситуация начинает приобретать черты безнадежности.

– Мое решение окончательно! – сердито сдвинув брови, заявила она.

Как известно, развод в Италии – процесс невероятно долгий и изнурительный, хотя у нас имелись все шансы развестись поскорее, ведь делить нам было нечего: ни детей, ни имущества, приобретенного в совместное владение. То есть после окончания периода «separazione⁶» мы могли бы через полгода разойтись по своим дорогам. Но, разумеется, этого не случилось.

Во-первых, я изначально разводиться не хотел и всеми силами старался вернуть свою обожаемую Эльду. Я предпринимал попытки объясниться с ней, говорил ей о своих чувствах, посылал букеты и подарки, открытки с признанием в любви, но она оставалась холодной и неприступной, а иногда даже злой и насмешливой… Во-вторых, адвокат моей жены оказалась невообразимой стервой. Уверен, что она разведенная мужененавистница. Эта гиена умудрилась так настроить против меня Эльду, что я просто перестал узнавать свою жену, осыпавшую меня такими обвинениями и оскорблениями, после которых я чувствовал себя полным ничтожеством.

Например, во время очередной нашей эмоциональной беседы с Эльдой с ее губ сорвались буквально следующие слова:

– Я всегда изумлялась, что ты достиг мировой славы. Просто не представляю, как люди читают тот бред, который ты пишешь? Хотя подростков, мечтающих покорить другие планеты, на земле, конечно, хватает… Таких же как ты, – истерично хихикнула она. – Сорок лет мужику, а он не умеет ничего, кроме написания глупых сказочек.

В тот момент вид у меня был, видимо, необычайно глупым, ибо Эльда откровенно расхохоталась. Правда, выражение лица у нее было каким-то змеиным. Я ее в таком образе ни разу не видел. И слов таких от нее ни разу не слышал. Даже не догадывался, что она так думает. Она мои творения никогда не читала, ибо не увлекалась научной фантастикой да и вообще чтением, но она никогда и не высказывала неуважения к моей профессии…

Кроме того, помимо унизительных слов она принялась выдвигать мне несправедливые условия относительно алиментов, а поскольку мой адвокат был не только моим другом, но и очень опытным специалистом и не собирался уступать ни цента, то окончание процесса даже не маячило на горизонте.

Понятное дело, что я от всего этого впал в депрессию. Или лучше сказать, в меланхолию и апатию. Иногда я неделями не мог написать ни строчки, а потом сидел сутками напролет, поскольку моему издателю было глубоко плевать, что мое вдохновение при смерти. Но в итоге я за полгода написал какую-то настолько провальную книгу, что издатель даже хотел расторгнуть со мной контракт. Я пообещал, что за следующие полгода обязательно напишу шедевр, хотя как я его напишу, я не имел ни малейшего представления, но искать нового издателя было выше моих моральных сил.