- Тогда Вам, наверно, будет интересно узнать, - не сдержал я ехидства, - что Анатолий намерен явиться на встречу с заблокированными мыслями, и обучение его их блокировке является условием моего на ней присутствия.

Гений молча уставился на меня, безмолвно шевеля губами и лихорадочно моргая.

- Ему нужен блок? - переспросил он меня.

- Да, - коротко ответил я.

- Ему нужно, чтобы Вы его научили? - В глазах Гений зажегся странный огонек.

Я молча кивнул.

- Перед встречей, то есть прямо сейчас? - продолжал допытываться он.

- Как можно быстрее, - уточнил я.

- Ну, тогда все понятно! - торжествующе воскликнул он. - Это не Вы в проход протиснулись, это он Вас через него протащил!

- Что он сделал? - Мне показалось, что страсть к шарадам и необъяснимая склонность к светлым сыграли с Гением злую шутку.

- Его закон надобности, - с совершенно серьезным видом намекнул он мне.

- Я ничего не понимаю, - сдался я.

- Вы не читали его воспоминания? - неодобрительно покачал головой Гений. - У него есть личная особенность: когда ему что-то очень нужно, его надобность воплощается в жизнь. Даже на земле, не говоря уже про эту искусственную реальность, в которую он абсолютно верит и которая подстраивается под него. Я с нетерпением жду подходящего случая, чтобы поинтересоваться, заметил ли он, как ему здесь все удается.

Второе лишение чувства исключительности далось мне с куда большим трудом. В немалой степени потому, что на сей раз Гений отвел мне роль железных опилок, притянутых мощным магнитом. Или мошки, неотвратимо привлекаемой ярким светом.

Я внес небольшие коррективы в свое предыдущее предположение: по всей видимости, необъяснимая склонность Гения к светлым начала играть злые шутки с его окружением. Впрочем, нельзя было также исключать пагубного влияния одного из наиболее испорченных экземпляров правящего большинства на не закаленный в земных условиях разум.

- Вас не интересует, что он хочет скрыть от Вас? - постарался я напомнить Гению цель его контакта с беглым хранителем.

- Очень интересует, - согласно закивал он. - Но я хочу, чтобы он сам открыл мне свои секреты. Я собственно и раньше его сознание не сканировал совершенно сознательно - мне нужно его доверие.

Я с легкой обидой отметил про себя, что во время моей с ним первой встречи он без колебаний вторгся в мое сознание - очевидно, мое доверие представлялось ему само собой разумеющимся.

- Тогда подскажите мне, пожалуйста, - натянуто произнес я, - где я могу его разыскать. Мне просто на месте не стоится - так и тянет реализовать его надобность.

- Не получится, - покачал головой Гений. - Вы Пути не знаете.

Я твердо запретил себе переспрашивать и удивленно таращить глаза. Оказалось, что после нескольких печальных экспериментов с проникновением наших сотрудников в созданную реальность, Гений решил минимизировать риск ее уничтожения. Он окружил нашу крепость полосой изощренных ловушек и препятствий, оставив между ними запутанный проход, который он назвал Путем и держал в строжайшей тайне.

- Секрет секретом остается, когда владеет им один, - пояснил он с чрезвычайно самодовольным видом. - Я думаю, внешние охранники светлых много бы дали, чтобы заполучить его схему. Решение получилось довольно изящным: неощутимый барьер не перекрывает ни зрение, ни слух, ни обоняние - и в то же время гарантированно препятствует, с одной стороны, нашему негативному воздействию на уникальный объект, а с другой - попыткам светлых проникнуть в нашу скромную обитель.

- А что произойдет с тем, кто все же попытается его преодолеть? - не выдержал я.

- Аннигиляция, - небрежно бросил Гений.

- Как при распылении? - задохнулся я. - Без какого-либо разбирательства и официального приговора? Нас же обвинят в превышении полномочий!

- А кому, Вы думаете, наш Творец поручил разработку распылителя? - удивленно глянул на меня Гений. - Принципы его работы - это наша интеллектуальная собственность. А количество созданных экземпляров и их модернизацию Творец не оговаривал.

- Значит, без Вас пройти через этот барьер невозможно? - уточнил я.

- Никак, - радостно закивал он. - Поэтому я Вас провожу. Где Вы договорились с Анатолием встретиться?

- Нигде, - замялся я, предчувствуя новые осложнения. - Я думал прямо к нему отправиться. С Вашей любезной помощью, конечно, если бы Вы согласились указать мне дорогу к месту его пребывания.

Гений молчал какое-то время, глядя на меня с недоверчивым восхищением.

- Хотел бы я попасть однажды в обитель этой простоты, - промурлыкал он, мечтательно прикрыв глаза, и затем встряхнулся. - Мой дорогой … Вы позволите? … Макс, мы не на земле. Здесь наше общение со светлыми практически исключено. Лишь на уровне внешней охраны наша обитель соединена с ними тоннелем - достаточно узким, чтобы избежать массированного вторжения с любой стороны. На всех остальных уровнях - особенно, необитаемых у нас - входы в нашу обитель просто замурованы. И даже здесь светлые держат под контролем большую часть нашей общей реальности. Вы хотите вот так запросто угодить к ним в руки на их территории?

Я признал необходимость возвращения на землю. И ожидания - Гений настоял на секретности моей встречи с Анатолием. Передача умения блокировать мысли светлому, сказал он, скорее всего встретит решительные возражения со стороны главы нашего отдела. Ему он сообщил, что хочет - перед важнейшей встречей - еще раз подвергнуть проверке мою безвредность для его творения.

Наконец, почти через сутки, я снова стоял рядом с ним перед массивной дверью. Она открылась почти мгновенно - и я бы чрезвычайно гордился скоростью воссоздания картины луга и леса в своем сознании, если бы не энтузиазм Анатолия в телефонном разговоре накануне, когда мы обсуждали место встречи.

Выйдя наружу, я пошел вслед за Гением по лугу - шаг в шаг, как несколько раз повторил он. Практически на каждом из этих шагов я испытывал некое сопротивление, но, скорее всего, это была реакция сознания на риск исчезнуть, испариться, аннигилировать - причем совершенно бездарно, впустую, бесцельно, словно оступившись в топком болоте.

Сцепив зубы, я мысленно повторял себе, что это - Путь к безопасности моей дочери.

Когда луг закончился, Гений проводил меня к назначенному им же месту, и я по достоинству оценил его выбор. По дороге оказалось множество легко узнаваемых ориентиров, чтобы я без труда нашел путь назад, и с нашей стороны подойти к нему можно было скрытно, тогда как со стороны светлых большая часть пространства была открыта всем взорам.

Всю дорогу Гений сетовал на невозможность хотя бы заочного знакомства с Татьяной - открытие последней исключило его присутствие на встрече в инвертации. Указав мне издалека небольшую поляну на другом конце леса, он тут же ушел, бубня себе под нос, что любые вызовы творческой мысли лишь стимулируют ее развитие.

К концу встречи с Татьяной и Анатолием я полностью с ним согласился. Она оказалась недолгой, о чем я позаботился заранее, во время своего вынужденного ожидания на земле.

В свое время мой учитель по кодированию мыслей говорил мне, что процесс обучения, а затем и использования этого навыка идет намного проще и естественнее, если в качестве ключа к коду подобрать нечто близкое обучаемому. Нечто такое, к чему он имеет либо природную склонность, либо уже освоил в своем предыдущем опыте.

Татьяне я предложил ключ из ее земного лингвистического прошлого, и, судя по той легкости, с которой она уловила мою мысль, мой учитель оказался дважды прав: игры со словами были ей не чужды. Поэтому не прошло и получаса, как я счел свою задачу выполненной. В конце концов, меня просили научить ее лишь ставить блок, а не закреплять его, и я не имел ни малейшего желания отступать от буквы нашего договора с Анатолием.

Чего не скажешь о нем: подобно всем светлым, он был искренне убежден, что любое изначально паритетное соглашение должно заканчиваться бонусами с нашей стороны. Особенно соглашения с ним - я вспомнил слова Гения о том, что этот баловень судьбы всегда получает то, что ему нужно. Даже если для этого требуется заставить меня пройти через наглухо закрытые двери и по полному смертельных ловушек лугу.