В том помещении, где произошла наша с ним первая и пока еще единственная встреча, его не оказалось. Я мысленно упрекнул себя в самонадеянности - элементарные правила приличия требовали согласования визита со специалистом такого уровня. Единственным оправданием мне могла стать глубокая тревога за Дару и длительное пребывание на земле, где эта тревога обретала куда более реальные очертания, чем здесь, в моем отделе.

С извинений подобного рода я и решил начать свое обращение к Гению, воссоздавая в памяти картину почти земной реальности за массивной дверью. Гений откликнулся почти мгновенно и, как мне показалось, принял мою просьбу о личной встрече вполне благосклонно. Узнав, что я уже нахожусь в его апартаментах, он не стал откладывать ее и велел мне непременно дождаться его, сказав, что присоединится ко мне, как только сможет.

С каждой минутой терпеливое ожидание давалось мне все с большим трудом. Моя дочь оставалась на земле без должной защиты. Приобретение ценнейшего навыка для укрепления этой защиты оставалось под вопросом. И, кроме того, оставалась нерешенной задача обучения Татьяны и Анатолия установке мысленного блока, что последний выставил условием обеспечения согласия карающего меча на мой доступ к их открытию.

Из нескольких оброненных Гением слов я сделал уверенное предположение, что они находятся где-то там, в созданной нами реальности. Устав прохаживаться в нетерпении взад и вперед по апартаментам Гения, я вышел наконец на лестницу, к массивной двери. У меня не было и тени намерения пренебрегать отзывчивостью Гения, просто любопытно было посмотреть, как открывается эта дверь.

Заведя руку под массивную панель точно в том месте, где это делал Гений, я не нащупал там абсолютно ничего. Кроме гладкой поверхности самой панели, с виду сделанной из дерева, но затвердевшего от времени до прочности вороненой стали. Пробежав пальцами по всей ее задней стенке, я так ничего и не обнаружил.

По всей видимости, подумал я, дверь открывается некой, известной только Гению, комбинацией нажатий. Или вообще реагирует на отпечатки пальцев. Жаль - сейчас, стоя перед этой безжизненной преградой и все еще пытаясь воспроизвести движения пальцев Гения, я вдруг увидел скрываемую дверью картину намного явственнее, чем в первый раз. Мне даже почудились запахи, которые донеслись до меня тогда…

Раздался глухой щелчок, и я резко пришел в себя. В полном смущении я ожидал появления Гения в дверном проеме и его удивленный вопрос, что я здесь делаю. Дверь не двигалась с места. Я попробовал слегка толкнуть ее и почувствовал движение под пальцами, но едва ощутимое. Усилия двух рук оказались более результативными - как и у Гения - и я озадаченно огляделся по сторонам.

Картина вокруг меня действительно была ярче, живее, чем в прошлый раз. Трава на лугу чуть шевелилась, словно под ветром, и в ней вспыхивали сочные вкрапления всевозможных цветов, от которых на меня накатывали легкие волны нежных ароматов.

Деревьев на краю луга оказалось намного больше, чем запечатлелось у меня в памяти - это действительно был густой лес, раскинувшийся вдоль всей линии горизонта…

Обводя ее взглядом, я вдруг осознал, что переступил порог двери, даже не заметив этого. Резко обернувшись, я увидел, что дверь закрылась. Более того, на этой стороне она была абсолютно гладкой, без каких-либо выступов и впадин - там просто не за что было ухватиться, чтобы хотя бы попробовать потянуть ее на себя.

Я попытался вызвать Гения, но картина, запомнившаяся мне в первый раз, не восстанавливалась, постоянно затмеваемая своей усовершенствованной версией. Я отворачивался к двери, закрывал глаза, даже нос и уши зажал - Гений не отзывался.

Я снова оглянулся по сторонам, размышляя, обращаться ли к своему главе с повинной и просьбой о помощи или попытаться сначала разыскать круглый павильон, о котором говорил Гений и в котором, по всей видимости, находятся Анатолий и Татьяна.

Щит мысленного блока и прикрытие их отпрыска от нападений из инвертации вполне могли уравновесить досрочную передачу их открытия мне. По крайней мере, максимально быстрое обеспечение безопасности моей дочери стоило такой попытки.

Решая, в какую сторону направиться, я вдруг заметил движение среди деревьев прямо перед собой - и не успел я насторожиться, как из леса вышел Гений, избавив меня от проблемы выбора.

С глубоким вздохом облегчения я шагнул ему навстречу.

- Стоять! - хлестнул меня изменившийся до неузнаваемости голос Гений, его физический, а не мысленный окрик.

Я замер на месте, предчувствуя более серьезные последствия своей опрометчивости, чем простой выговор.

Гений приближался ко мне, но не прямой, а каким-то странным путем. Он все время менял направление, где-то делая несколько мелких шажков, где-то устремляясь вперед почти скачками, где-то обойдя невидимое препятствие. И при этом постоянно бросал на меня быстрые взгляды, словно чтобы убедиться, что я продолжаю повиноваться его приказу.

Последние его шаги были целеустремленными и размашистыми. Я виновато склонил голову.

- Как Вы активировали проход? - донесся до меня его полный любопытства голос.

- Не знаю, - честно ответил я. - Возможно, я случайно наткнулся на скрытый рычаг в панели…

- Там нет никаких рычагов, - нетерпеливым жестом руки отбросил он мое предположение. - Что Вы ощущали перед тем, как дверь открылась?

- Ничего особенного, - в замешательстве пожал я плечами. - Я хотел вновь обратиться к Вам, но картина вызова почему-то оказалась намного более реалистичной…

- Мы видим то, во что мы верим, - забормотал Гений с довольным видом, - и верим в то, во что хотим. Стойте, - вдруг нахмурился он, - я показал Вам только часть картины. Как Вы дорисовали остальное?

- Я видел то же самое, что и в первый раз, - заверил его я.

- Это что-то новенькое, - озадаченно скривился он. - Обычно проход открывается, когда Вы четко видите всю картину, как будто двери там нет. Как же Вы туда протиснулись? А ну, пойдемте, - схватил он меня за рукав, - покажете мне.

- Подождите, - остановил его я. - Я с удовольствием покажу Вам все, что смогу, но сначала у меня есть к Вам очень важный вопрос.

- Какой? - склонил он голову к плечу с хитрым видом.

Я максимально сжато передал ему суть своего разговора с главой нашего отдела, сделав акцент на условии, которым он ограничил свое разрешение.

- А вот и ничего подобного! - совершенно неожиданно развеселился Гений. - Решение отнюдь не за мной, а очень даже за Вами. И Вы, - подмигнул он мне, кивнув в сторону двери, - только что его нашли.

- Вы хотите сказать, - медленно проговорил я, в точности вспоминая слова своего главы, - что этот проход открывается не для всех?

- Проход закрыт обычной дверью, ее открыть немудрено, - провозгласил Гений, великодушно избавляя меня от мысли о моей исключительности. - Эта реальность создана нами, что значит, что любой наш единомышленник может сюда попасть. Другое дело, что большинство из них не могут ее принять.

- Что Вы имеете в виду? - окончательно запутался я.

- Когда они попадают сюда, - горестно вздохнул он, поведя в сторону рукой, - все это начинает … аннигилировать. Теряет цвет, четкость очертаний - одним словом, расплывается и рассеивается. Возможно, они не до конца верят в реальность увиденного мира. Возможно, не хотят верить в возможность существования земных условий у нас. А возможно, не хотят смириться с нашим сосуществованием здесь со светлыми. Это к вопросу о наиболее распространенной у нас точке зрения, - наставил он на меня палец, напоминая о недавнем разговоре.

Я раздраженно передернул плечами. Он только что вернул мне осознание моей особенности - только для того, чтобы ограничить ее способностью мириться со светлыми.

- Вы их плохо знаете, - упрямо повторил я. - По-моему, Вы сами говорили, что они вторглись даже в это, созданное исключительно нами, место.

- Если бы Вы знали, как я сейчас этому рад! - ничуть не смутился Гений. - Здесь всегда свежие мысли в голову приходят, а в последнее время, с появлением Анатолия, я вообще многое в новом свете вижу.