Затем, в заманчивой близости к ним располагаются наблюдатели - этим точно не помешает с последствиями фанатизма отдельных своих сотрудников ознакомиться, чтобы гнать последних в шею.

В качестве третьей целевой группы своих читателей я выбрал внештатников. И мое обещание Марине было здесь не причем. Я не тешил себя иллюзиями, что у этих сатрапов совесть проснется после взгляда на себя со стороны. Нет, я всего лишь хотел, чтобы они узнали, что все их попытки прижать меня к ногтю на земле закончились полным и безоговорочным провалом.

И не только на земле, усмехнулся я, вспомнив, как они пытались перекрыть мне путь к Татьяне. И заблокировать доступ к Стасу. И лишить меня свободы мысленной связи. И соорудить всевозможные препятствия при входе и выходе из нашего здания. Жаль, что у них извилин не хватит провести параллели между оставленным мной текстом и последними событиями.

Уже несколько раз поставив их на место на блокпосту, я подошел к нему уверенным шагом. Старший караула небрежно отмахнулся, когда я принялся доставать из кармана джинсов пропуск, другой рукой прижимая к боку наши воспоминания.

Ну вот, насмешливо подумал я, упустили свой последний шанс поймать меня на явном прегрешении.

И отцы-архангелы чутко уловили мою бесшабашную мысль.

- А это что? - спросил старший внештатник, ткнув пальцем в бумаги у меня подмышкой.

- Администраторы просили в их архив занести, - небрежно бросил я.

- Нас не предупреждали, - нахмурился он.

- Здесь старые заявки и отчеты, - надменно вскинул я брови. - О чем предупреждать?

Он вдруг резко выдернул один экземпляр из-под моей руки - остальные упали на землю. Я наклонился, чтобы поднять их - они уже оказались в руках других внештатников.

- Так-так-так! - довольно протянул старший, листая свою добычу. - Старые отчеты, говорите? А в прошлый раз, как я помню, это были ценные научные материалы для целителей? Только оказались они почему-то в других отделах. И как выяснилось, представляют из себя подрывную литературу. Порочащую высокое имя ангельского сообщества. А мы все гадали - кто же ее распространяет?

Ничего они не гадали - за дверью в здание меня уже ждали. Все пути к стремительному отступлению были перекрыты остальными караульными - пришлось шагнуть вперед, к открывшейся двери и той самой троице, которая гоняла меня по лестнице сразу после моего прибытия с земли.

На этот раз тычки в спину начались сразу. Хорошо, хоть всего один этаж нужно было идти.

Я представил себе больничную палату.

- Стас, - быстро подумал я, - меня взяли. С воспоминаниями. Прикрой Татьяну.

- Ты где? - мгновенно отозвался он.

- По-моему, к себе ведут, - неуверенно ответил я.

- Ничего не выкидывай, пока я все не выясню, - отрывисто бросил он и тут же отключился.

Я же просил о Татьяне позаботиться! Что он выяснит, если ему самому целая глава в воспоминаниях принадлежит? Только рядом со мной окажется!

Если Стаса отстранят, Татьяна, с ее способностями, останется один на один со всем нашим сообществом, в котором в последнее время обнаружилось слишком много подводных течений. Я просто обязан обеспечить ей защиту. Любой ценой. И выход, пожалуй, у меня остался один.

- Мне нужна помощь, - без расшаркиваний обратился я к ручью в заросшем лесу.

- Что случилось? - В тоне темного гения не было и намека на его обычную смешливость.

- У меня … неприятности, - уклончиво ответил я. - И, возможно, не только у меня. Я … или мы … которые с тобой дрались … какое-то время будем … заняты. Сможешь присмотреть за Татьяной?

- Все сделаю, - без малейшего колебания ответил он.

- Создайте перемычку, - уточнил я, - чтобы все время на связи быть. Привяжитесь к какому-то месту, которое никто, кроме вас, не знает. Даже я, - представив себе встречу со «специалистами по памяти», я содрогнулся.

- Есть такое место, - уверенно произнес он. - Не беспокойся.

- Ей сейчас подразделение выбирать нужно, - продолжил я. - Если я … мы … не появимся в ближайшее время, возьмете ее к себе?

Темный гений ответил не сразу.

- Крайние возможности редко реализуются, - загадочно ответил он наконец. - Но ей мы всегда будем рады.

Теперь мне предстояло самое сложное. Впервые в жизни вид и запах вареной картошки не вызвали у меня ни малейшего удовольствия.

Глава 15. Союзники

Бывали моменты, когда моя фантастическая дочь доводила меня до белого каления. Когда она говорила мне: «Никогда не говори «Никогда»».

Она говорила эту фразу всякий раз, когда речь заходила о белокрылых и светлолицых созданиях, составляющих правящее большинство ангельского сообщества. Я неоднократно объяснял ей, что мое общение с ними на земле вызвано обстоятельствами, носит временный характер и никоим образом не означает пересмотра моего отношения к ним. Что наши с ними разногласия носят фундаментальный характер и что ничто и никогда не заставит меня забыть о них. После чего неизменно следовала та ее фраза - и я решительно обрывал разговор.

Ее пример моего союза с ними в противостоянии с наблюдателями ни в коей мере не убеждал меня. Напротив, он лишь подтверждал правоту моего отношения к светлым.

Именно у них родилась садистская идея превратить близкие им существа, порожденные их собственными собратьями, в объект чудовищного эксперимента.

Именно они рассматривали возможность уничтожения этих существ в случае признания эксперимента неудачным.

Именно они и попытались, собственно говоря, это сделать.

Я не знаю, как отреагировал Анатолий на известие об аварии, подготовленной для его отпрыска и моей Дары. Вполне допускаю, что он вытянулся во фронт перед ее организатором и непосредственным исполнителем и истово поблагодарил его за то, что попытка последнего сорвалась.

А вот на лице того херувима, который узурпировал мое законное право на постоянное присутствие в жизни Дары, не проступило и намека на потрясение коварством своим соплеменников. Напротив, он с упоением воспользовался исчезновением своего, казалось бы, покровителя, чтобы тут же занять его место.

О карающем мече светлолицых праведников и вовсе говорить не приходится. Какого сочувствия и раскаяния можно ожидать от орудия их мести, если таковые категории им самим неведомы.

Белокрылых на том сборище после гибели Анатолия и Татьяны интересовала лишь дальнейшая судьба последних. И весьма небезынтересно отметить, что рисовалась им эта судьба в самых мрачных тонах - вот так, отбросив в критический момент всякое притворство, они продемонстрировали, что прекрасно знают в глубине души, чего ожидать от своих праведных собратьев.

И тогда они вспомнили о существовании столь презираемого ими альтернативного течения. Нет, что вы, отнюдь не для того, чтобы посоветоваться или просить о помощи - правящее большинство давно уже принимает нашу помощь как нечто само собой разумеющееся.

Они даже не сочли нужным пригласить источник этой помощи на переговоры - под конвоем его туда доставили, как преступника.

И после этого, собственно, и предложили совершить прямое служебное преступление. Как еще прикажете называть нарушение приказа о распылении официально осужденного правонарушителя? При каждом удобном случае нам напоминают, что выполнение всей грязной работы для светлых - единственная причина, по которой мы не подвергаемся открытым гонениям. Той самой работы, которая каждый раз укрепляет наш образ врагов всего чистого и светлого. Ими же созданный образ. Безукоризненное иезуитство.

От решительного отказа меня удержал взгляд Дары. Только по ее лицу можно было с уверенностью сказать, что у собравшейся компании случилось несчастье. О ранимом светлом отпрыске я не говорю. Вне всякого сомнения, он в одночасье потерял обоих родителей, но вселенская печаль была его обычной миной, которую он являл миру по любому поводу. На каком основании моя Дара должна вечно разделять его мрачную меланхолию?

Я задал ей этот вопрос - в тысячный, наверно, раз - через несколько дней после того первого после исчезновения Татьяны и Анатолия сборища. Их испорченный страдалец снова взялся за свои игры, полностью лишив Дару своего благосклонного общества. Чтобы в очередной раз подчеркнуть свою значимость в ее жизни и подстегнуть ее желание вернуть его расположение.