Путем подбора цифр, ей удалось вычислить изменившейся код Караганды, и теперь по телефону Вера подробно описывала родителям свою зарубежную жизнь без прикрас.

Мама сокрушалась, что она никак не могла понять, на каком основании Вера переехала к Арсеену, но она обещала молиться всем собранием верующих за здоровье Арсеена и за будущую свадьбу Веры с незнакомым бельгийцем, который неизвестно, чем болел.

– Мама, зачем ты выносишь наши проблемы на обсуждение всей церкви?

Как сказать маме, что она стеснялась своего иммигрантского положения и старалась, как можно реже, напоминать о себе своим прежним друзьям и знакомым, которые в трудные времена не изменили родине, а она изменила. Кто ей поверит, как хреново живется ей за границей? Но с мамой много не поспоришь.

– Вера, пойми ты сама, что лусше: или один человек будет за тебя молиться или все наше собрание? Лучше расскажи, как вы додумались Витю на чердак переселить и сколько времени вы с Арсееном собираетесь жить в грехе?

– Арсеен уже заказал специальную лестницу на чердак и занят переоборудованием чердака под комнату. А подать заявление в ЗАГС мы решили в ближайшие дни, как только Саша из Москвы вышлет мое свидетельство о рождении, заверенное каким-то «апостилем». Как вы себя чувствуете?

– У папы сломанная рука уже зажила, а меня разбил радикулит, а в остальном, так же, как и всегда, готовимся к дачному сезону. Скоро землю надо домой принести, чтобы в феврале посеять помидоры. Теперь нас с папой радует только наша Деей, эта собачка мне заменила тебя. Я иногда так и называю ее не Деей, а Верой.

Если случалось говорить с папой, то он всегда начинал с одного и того же:

– Вера, доченька, рад слышать твой голос. О нас не беспокойся, Бог нас хранит. Главное для нас, это знать, что у тебя и у детей все хорошо. Это уже достаточно, чтобы мы были счастливы. А ты не унывай, Бог даст, и свидимся. А рука моя уже не болит, весной смогу и на даче работать. Хотя, чтоб она сгорела эта дача! Разве стоит она таких мучений? Ну, зачем нам столько варенья и засолок? Скоро в гараже уже шага не ступишь из-за столпотворения этих банок с огурцами и помидорами, но разве твою маму уговоришь продать дачу! Мы молимся за вас всей церковью.

– Папа, это не секта?

– Вера, если бы эта была секта, то разве мы бы с мамой туда бы пошли? Мы славим Господа, а наш проповедник Женя поет, как Шаляпин. Пастор Дэн ведет школу библии, где нам, старикам, тоже рады. Хорошо, что Арсеен поправился. Он тебя не обижает? … а детей?

– Папа, он больной, но до болезни о нем все говорят, как о добром человеке. Правда, воровать любит.

– Что? Что? Кого любит?

– Сладости он любит! Папа, мы вас с мамой любим. У меня деньги кончаются. Целуем. До свиданья.

Воспоминание о родителях прервалось приездом детей на такси, и первый рождественский вечер в новом доме прошел замечательно!

Изобилие на столе, радостное настроение собравшейся за столом семьи, о чем еще можно мечтать в рождественскую ночь. В этот вечер Арсеен не плакал, потому что он устал и сразу после ужина уснул крепким здоровым сном.

Через три месяца совместной жизни Арсеен и Вера подали бумаги на регистрацию брака в администрацию Ревеле. Свадьба была намечена на третье мая, и при подаче документов на регистрацию брака госпоже Лебедевой была выдана оранжевая карта гражданина, временно проживающего в Бельгии на законном основании. Эта карта давала возможность работать официально, но после ее получения Вера в одночасье лишилась всех пособий!

Каждый день они с Арсееном выезжали из дома на поиски работы, но работу для Веры найти никак не могли.

Теперь семья Лебедевых перешла на обеспечение Арсеена, но на скудность пропитания никто не жаловался. Глава семьи старался всем угодить и дети, отвыкшие от такого внимания, искренне радовались приходу в их семью настоящего мужчины.

Родственники Арсеена по-прежнему держались стороной, только иногда их навещала добрая Клара, сестра Арсеена, но чаще сестры Клары их навещал участковый полицейский агент.

Кто любит говорить о своей сексуальной жизни с незнакомым человеком, даже, если он является полицейским при исполнении? Но делиться такой интимной информацией Вери все-таки пришлось, потому что бельгийская королева прежде, чем разрешить своему подданному жениться на иностранке, должна во всех тонкостях узнать подробности его интимной жизни с его избранницей.

Если Арсеен честно признался полицейскому на допросе, проходящем в полицейском участке, что он импотент, то Вера свою сексуальную трагедию литературно приукрасила, и пусть стыд сжигал ей глаза, но она не думала отступать, пусть и королева узнает, как Арсеена любит русская женщина.

Подошел день регистрации брака, которая должна состояться в администрации Ревеле. У Веры как не было работы, та и не было, не было у них с Арсееном и свидетелей для законного бракосочетания, зато у обоих было с утра исключительно хорошее настроение.

Для поездки в администрацию они заказали автобус за час до начала брачной еремонии.

Перед выходом из дома Арсеен и Вера обнялись, чтобы поцелуем скрепить их решение стать мужем и женой. Утро было ясное, небо синее, и даже солнце брызгало светом, как шампанским, благословляя их на брак.

Перед тем, как закрыть входную дверь, зазвонил домашний телефон. Арсеен вернулся в гостиную, поднял трубку телефона. В этот момент он чуть не оглох, потому что его младшая дочь не говорила, а орала в телефонную трубку.

– Папа, ты мне больше не папа, если женишься на этой русской бабе! Ты, что ненормальный? Учти, если женишься, то ты мне больше не отец!

Арсеен не стал в такой день портить себе настроение и как можно осторожнее положил трубку кричащего телефона на рычаг, в это время Вера между делом просмотрела письма, что за два дня накопились в почтовом ящике. Среди них находилась открытка, по которой Вере надлежало лично явиться на почту в Ревеле, чтобы получить какое-то заказное письмо.

– Арсеен, посмотри внимательно, откуда пришло заказное письмо. … Адрес отправителя не указан … Ты прав, я всегда успею на почту. … Что сказала твоя дочь по телефону? … Если она против нашего брака, то может быть, нам стоит отложить женитьбу? … Нет? Тогда скажи мне честно, ты берешь меня в жены? … Хорошо, тогда не будем ждать еще какой-нибудь случайности. Давай поспешим, а то автобус уйдет без нас. Не лучше ли тебе одеть костюм? … Окей. Футболка и джинсы тоже подойдут, ведь они чистые и даже проглажены.

Регистрация брака господина Лаере была непростой задачей для господина Бонне, бургомистра Ревеле. Дело в том, что ему предстояло не регистрировать брак господина Лаере, а не допустить этого брака с некой особой, находящейся в Бельгии на полулегальном положении. Господин Бонне имел руках письмо дочерей Лаере, где они просили защитить их отца – инвалида от русской аферистки, которая принудила отца к браку, чтобы присвоить себе и его дом, и он, как бургомистр, сделал все возможное, чтобы этот брак не состоялся, но какого было его удивление, когда в администрацию в назначенный срок пришли счастливые брачующиеся, рука в руке.

Прошел час, пока Арсеена и Веру пригласили в церемониальный зал.

Открыл церемонию бракосочетания сам господин Бонне. Судя по тому, как вел эту церемонию, то человеку со стороны могло показаться, что настал последний час для русской мафии. Бургомистр задавал наводящие вопросы к Арсеену, чтобы тот немедленно передумал жениться на русской беженке, словно та собиралась в скором времени снимать с жителей Ревеле скальпы, но Арсеен упрямился и на уговоры не поддавался.

Вера сидела на месте невесты и совершенно не знала, что делают в ее положении «коварные русские бабы», и что надо делать теперь ей самой. Потухшим взглядом она обводила присутствующих в зале людей, где кроме бургомистра находились еще два свидетеля ее позора, которые являлись работниками администрации.