Но прежде, чем отпустить сына в вольные харчи, отец женил его на дочери своего кума, которая была старше жениха на 10 лет. Ворчливая невеста в белом наряде напоминала гусыню, а ее говор – жужжание пилы. Арсеену перед помолвкой был куплен настоящий мужской костюм и пара черных лайковых перчаток. Эта свадьба была проведена по всем традициям крестьянских зажиточных семей, земли которых были залогом счастья их потомков. На свадьбе брата не было Яна.

Подросший Ян не обиделся на домашних за то, что они его забыли. Его инвалидная коляска, нуждалась в ремонте и виновато стояла у койки, а юноша впервые в жизни ясно ощутил свою ущербность, свою беспомощность, и его сердцу стало тошно. Он беззвучно страдал, глядя как темнеет к вечеру небо, слушал, как за окошком жалобно стонет ветер, и с той поры запах скошенной травы стал запахом прощания с братом, которого ждала другая жизнь, где нет места для Яна.

Богатый крестьянин купил для молодожёнов в качестве свадебного подарка двухэтажный дом с садом, но только два дня провел там Арсеен со своей молодой женой. На третий день семейной жизни он ушел в армию на целых два года. Служить отечеству и народу ему давно хотелось.

Солдатская форма и армейская выправка не смогли перебороть крестьянскую суть его души. Да, Арсеен стал послушным воином, но слишком послушным, чтобы расти в военной доблести и получать очередные звания, да, и знания молодого новобранца были практически на уровне начальной школы. Зато с дисциплиной Арсеен дружил и на товарищей не обижался, когда те подшучивали над его деревенскими манерами в быту, потому что пошутить любил и он сам.

Через год в часть, где служил Арсеен, пришла телеграмма, в которой сообщалось о смерти Яна. Его командир так и не смог понять, по какой причине рядовой Лаере отказался от положенного ему внеочередного отпуска по случаю похорон брата.

Арсеен отказался от отпуска, не потому что не любил брата, а потому что решил для себя, что все, что осталось в прошлом должно в прошлом, должно там и оставаться. Встретить вновь своих родителей, братьев, сестер, жену, надоевшую ему уже в первые дни их законного брака, ему совсем не хотелось. Его Яна, его братика, уже не вернешь, а с его смертью порвалась и та ниточка, которая связывала Арсеена с его родным домом.

Позже пришло в часть письмо, где сестра Клара написала подробности смерти Яна.

Ян возвращался домой из Гента, где проходил медицинскую комиссию для оформления в Дом инвалида. Он сидел в коляске, его отцом и старший брат Даниил стояли рядом. Когда поезд на Фландегем подходил к пирону, Ян всем корпусом резко поддался вперед, а, так как коляска была без тормозов, то она поехала и попала под локомотом, который смял Яна и его коляску в одно кровавое месиво. Еще Клара писала, что Яна скромно похоронили на фамильном кладбище. Священника на похоронах не было, церковь не хоронит юношей самоубийц.

А еще через год скончался в одночасье и сам глава семейства, так и не поняв, зачем и для кого он так тяжело работал.

С тех пор прошли десятилетия.

Фамильные земли рода Арсеена были отданы в аренду городским властям Гента. На месте родового поместья разместился парк для любителей пеших прогулок. Озеро обжили для себя птицы, и оно было взято под охрану общественности города.

Престарелая мать Арсеена уже годы жила на искусственной почке, два раза в неделю принимая гемодиализ. Брат Марк имел угрюмый характер и жил одиноко на обеспечении государства. Даниил разбогател, и за ним по пятам ходила слава добропорядочного человека. Его жизнь была примером для всего Фландегем, где Даниил обосновался после смерти отца. Он удачно женился, воспитал прекрасных сыновей, имел магазины и пекарню, большой кирпичный дом и, как хобби, он разводил породистых лошадей.

Если младшая сестра Арсеена неудачно вышла замуж и теперь воспитывала сына одна, то его старшая сестра Клара создала благополучную семью. Она ухаживала за мамой и присматривала за Арсееном в его новом доме.

За эти десятилетия Арсеен Лаере изменился, он возмужал и остепенился. Его атлетическая фигура за последний год обросла жирком, но избыточный вес только подчеркивал физическую силу мужчины. Характер господина Лаере отображался в широком разлете его бровей, в его орлином носе, длину которого подчеркивали изящный изгиб его тонких губ, и выступающий вперед подбородок.

Три года назад Арсеен официально разошелся со своей женой, с которой прожил в общей сложности года два и имел двух дочерей. Оставив жене отцовский дом, мужчина долго скитался по съемным квартирам, пока не купил себе дом в Фландегеме. Три года длился капитальный ремонт его собственного двухэтажного особняка, где Арсеен собирался жить в свое удовольствие до самой старости. По окончании ремонта был устроен семейный праздник, на котором с Арсееном за столом сидела молодая дама, его любовница, супруга брата бывшей жены Арсеена.

Новоселье прошло по-домашнему спокойно: кофе, торт и жаркое из гуся, которое приготовил Даниил, в качестве подарка новоселу. Гости наелись, с часок посидели на солнечной веранде, посудачили, о том и о сем, и под вечер разошлись, а Арсеен и его подруга весь вечер и всю ночь изматывали свою плоть затяжным сексом, рекомендуемый сексологом в вечерней программе для взрослых.

С рассветом следующего дня Арсеен уехал в рейс, а родственница бывшей жены поехала домой, отправлять своих детей в школу.

В тот день Арсеен, как обычно, развозил бельгийскую муку на своем муковозе. Он любил свою работу шофера и слыл добрым малым среди коллег, родни и друзей.

В тот день стояла в Бельгии испанская жара. Довольный проведенным новосельем, Арсеен спешил домой, чтобы отужинать перед телевизором, а потом в уюте мягкого кожаного кресла детально просмотреть фильм, снятый им прошлой ночью в собственной спальне. Видеозапись должна была увековечить мощь его мужского члена и страстное дрожание упругих грудей жены родственника.

В тот день рейс проходил по плану. Мука была доставлена по месту назначения. Несколько мешков муки Арсеен припрятал, чтобы завезти их потом к своему брату для его пекарни. Подъезжая к дому от вожделенных воспоминаний о минувшей ночи любви, руки мужчины взмокли и опасно скользили по баранке, и тут случилось то несчастье, которое перевернуло всю его жизнь.

Перед съездом на Ревеле, спустило заднее колесо муковоза. Арсеен съехал на обочину скоростной дороги и, выйдя из кабины, потянулся было за разводным ключом, который лежал за его сиденьем, как тут, внезапно, болью взорвалась голова, и вспышка яркого света прожгла глаза, потом все померкло, ушло во тьму.

Шофер, проезжающей на скорости фуры, не заметил, как от ударной волны его машины дверца кабины припаркованного муковоза захлопнулась и разбила голову Арсеена, поэтому, не сбавив скорость, он поехал дальше.

«Такова жизнь»! – говорят французы, чтобы ненароком не осудить самих себя.

Весь прошедший год Арсеен провел в больницах и реабилитационных центрах. Особенно трудно было примириться с жизнью инвалида в первый месяц после травмы. Когда сознание возвращалось к мужчине, он понимал, что время для него пошло вспять. День за днем отвоевывал Арсеен для себя место среди живых, потому что в аду он уже побывал. Хотя врачебный прогноз не давал ему шансов выжить, и его родные готовились к похоронам, мужчина не сдавался, он боролся за жизнь с отчаянием и упорством.

По мере того, как его состояние улучшалось, родственники переставали его навещать: у них были свои дела и свои семьи. Вскоре Арсеен остался один на один со своей болезнью.

Иногда, приходили проведать больного мужчину его дочери, которые чуть не передрались за право владения домом отца, но быстро поняли, что поторопились с дележкой наследства, и теперь не разговаривали друг с другом. Заботу о брате взяла на себя его старшая сестра Клара.

По выписки Арсеена из больницы врачебной комиссией мужчине была показана жизнь в «каритасе», государственное прибежище для одиноких людей, не способных самостоятельно обслуживать себя дома.