* * * Поля, закатом позлащенные, Уходят в розовую даль. В мои мечты неизреченные Вплелась вечерняя печаль. Я вижу, там, за гранью радостной, Где краски дня сбегают прочь, На вечер ясный, вечер благостный Глядит тоскующая ночь. Но в жизни тусклой и незначащей Бывают царственные сны. Они к страдающей и плачущей Слетят с воздушной вышины. Нашепчут райские сказания Ветвям акаций и берез И выпьют в медленном лобзании Росу невыплаканных слез. * * * Горячий день не в силах изнемочь, Но близится торжественная ночь И стелет мрак в вечерней тишине. Люби меня в твоем грядущем сне. Я верю, есть таинственная связь, Она из грез бессмертия сплелась, Сплелась меж нами в огненную нить Из вечных слов: страдать, жалеть, любить. Еще не всплыл на небо лунный щит, Еще за лесом облако горит, Но веет ночь. – О, вспомни обо мне! Люби меня в твоем грядущем сне. * * * Светлое царство бессмертной идиллии, Лавров и мирт зеленеющий лес. Белые розы и белые лилии В отблеске алом зажженных небес. Кто это входит походкой медлительной? Веспер играет над бледным челом. Долог и труден был путь утомительный, — Вспомнишь ли здесь о скитанье былом? Кто ты, несущий печать откровения, Близкий и чуждый всегда для меня? Вечер иль сон? – Или призрак забвения, Светлая тень отлетевшего дня? В черной одежде – колючие тернии… Лик твой измучен и голос твой тих. Грустно огни отразились вечерние В мраке очей утомленных твоих. Странник, останься! Забудь о скитании, Вечную жажду навек утоли. Арфы незримой растет трепетание, Море и небо сомкнулись вдали. Падают руки в блаженном бессилии, Сладкое душу томит забытье… Розы и лилии, – розы и лилии — Млея, смешали дыханье свое. Осенний закат О свет прощальный, о свет прекрасный, Зажженный в высях пустыни снежной, Ты греешь душу мечтой напрасной, Тоской тревожной, печалью нежной. Тобой цветятся поля эфира, Где пышут маки небесных кущей. В тебе слиянье огня и мира, В тебе молчанье зимы грядущей. Вверяясь ночи, ты тихо дремлешь В тумане алом, в дали неясной. Молитвам детским устало внемлешь, О свет прощальный, о свет прекрасный! Цветы бессмертия
В бессмертном царстве красоты, Где вечно дышит утро раннее, Взрастают белые цветы, — Их нет прекрасней и желаннее. Два грифа клад свой сторожат, Как древо жизни и познания. И недоступен тайный сад, И позабыты заклинания. Но чьи мечты – как снег чисты, Тот переступит круг таинственный. Там буду я. Там будешь ты, О, мой любимый, мой единственный! Тебе, отмеченный судьбой, Цветы, бессмертием взращенные. И грифы лягут пред тобой, У ног твоих, порабощенные. Под небом родины Метель Расстилает метель Снеговую постель, Серебристая кружится мгла. Я стою у окна, Я больна, я одна, И на сердце тоска налегла. Сколько звуков родных, Голосов неземных Зимний ветер клубит в вышине. Я внимаю, – и вот, Колокольчик поет. То не милый ли мчится ко мне? Я бегу на крыльцо. Ветер бьет мне в лицо. Ветер вздох мой поймал и унес: «Милый друг мой, скорей Сердцем сердце согрей, Дай отраду утраченных слез! Не смотри, что измят Мой венчальный наряд, Что от мук побледнели уста. Милый друг мой, скорей Сердцем сердце согрей, — И воскреснет моя красота». Жду я. Тихо вдали. Смолкли звуки земли. Друг далеко, – забыл обо мне. Только ветер не спит. И гудит и твердит О свиданье в иной стороне. Утренний сон Я уснула, когда бушевала метель И, тоскуя, скрипела озябшая ель. Я очнулась – и, слышу, – открылось окно, И горячее утро впустило оно. Вместо вьюги мне ветер весенний принес Ароматы согретых жасминов и роз. Но, внимая напевам и шорохам птиц, Я поднять не могу отягченных ресниц. Что-то тяжким свинцом налегает на грудь, И нет воли усталой рукой шевельнуть. Кто-то жаркой щекой прислонился к щеке, Чей-то вздох прозвучал – и угас вдалеке. – О, скажи, мой любимый, что сталось с зимой? Отчего вместо песни ее гробовой Я вдыхаю лесных колокольчиков звон? – Оттого что, – шепнул он, – ты грезишь сквозь сон. И молю я в слезах: – Мой любимый, ответь, Отчего мне так больно и сладостно млеть? Отчего так несказанно близок ты мне? – Оттого что, – шепнул он, – ты любишь во сне. |
