Мария Александровна Лохвицкая Собрание сочинений в трех томах. Том 2 © Т. Л. Александрова, предисловие, составление, примечания, 2018 © ООО «Издательство «Дмитрий Сечин», 2018 Стихотворения Том III 1897–1899 Новые песни * * * В моем незнанье – так много веры В расцвет весенний грядущих дней; Мои надежды, мои химеры Тем ярче светят, чем мрак темней. В моем молчанье – так много муки, Страданий гордых, незримых слез Ночей бессонных, веков разлуки, Неразделенных, сожженных грез. В моем безумье – так много счастья, Восторгов жадных, могучих сил, Что сердцу страшен покой бесстрастья, Как мертвый холод немых могил. Но щит мне крепкий – в моем незнанье От страха смерти и бытия, В моем молчанье – мое призванье, Мое безумье – любовь моя. Мой замок Мой светлый замок так велик, Так недоступен и высок, Что скоро листья повилик Ковром заткут его порог. И своды гулкие паук Затянет в дым своих тенет, Где чуждых дней залетный звук Ответной рифмы не найдет. Там шум фонтанов мне поет, Как хорошо в полдневный зной, Взметая холод вольных вод, Дробиться радугой цветной. Мой замок высится в такой Недостижимой вышине, Что крики воронов тоской Не отравили песен мне. Моя свобода широка, Мой сон медлителен и тих, И золотые облака, Скользя, плывут у ног моих. В саркофаге Мне снилось – мы с тобой дремали в саркофаге, Внимая, как прибой о камни бьет волну. И наши имена горели в чудной саге Двумя звездами, слитыми в одну. Над нами шли века, сменялись поколенья, Нас вихри замели в горячие пески; Но наши имена, свободные от тленья, Звучали в гимнах страсти и тоски. И мимо смерть прошла. Лишь блеск ее воскрылий Мы видели сквозь сон, смежив глаза свои. И наши имена, струя дыханье лилий, Цвели в преданьях сказочной любви. Серафимы Резнею кровавой на время насытясь, Устали и слуги, и доблестный витязь, — И входят под своды обители Божьей, Где теплятся свечи Господних подножий. И с кроткой улыбкой со стен базилики Глядят серафимов блаженные лики. Палач, утомленный, уснул на мгновенье, Подвешенной жертвы растет исступленье. На дыбе трепещет избитое тело. Медлительным пыткам не видно предела. А там, над землею, над тьмою кромешной, Парят серафимы с улыбкой безгрешной. В глубоком in pace [1], без воли и силы Монахиня бьется о камни могилы. В холодную яму, где крысы и плесень, Доносится отзвук божественных песен. То с гулом органа, в куреньях незримых, «Осанна! Осанна!» поют серафимы. Восточные облака
Идут, идут небесные верблюды, По синеве вздымая дымный прах. Жемчужин-слез сверкающие груды Несут они на белых раменах. В вечерний час, по розовой пустыне, Бесследный путь оставив за собой, К надзвездной Мекке, к призрачной Медине Спешат они, гонимые судьбой. О, плачьте, плачьте! Счет ведется строго. Истают дни, как утренний туман, — Но жемчуг слез в сокровищницу Бога Перенесет воздушный караван. Пробужденный лебедь «И дрогнет лебедь пробужденный, Моя бессмертная душа». Т. II Страдала я – и не был ты со мной. Я плакала – ты был далеко. Уныл и сер лежал мой путь земной, — Я изнывала одиноко. Те дни прошли. Не все мы рождены Для подвига самозабвенья. В моей душе такие дышат сны, Такие блещут откровенья, Что самый мир, что самый круг земли, Замкнутый небом, кажется мне тесен, И нет границ для грез и песен; Для звуков, тающих вдали. Страдала я, когда ты был далеко. Я плакала, что нет тебя со мной. И в жизни я избрала путь иной, Чтоб не томиться одиноко. В иную жизнь, к иному торжеству Расправил крылья лебедь пробужденный. Я чувствую! Я мыслю! Я живу! Я властвую душой непобежденной! То с бурями, то с лунной тишиной Безбрежный путь раскинулся широко… Я не ропщу, что нет тебя со мной, Не плачу я, что ты далеко. Утро на море Утро спит. Молчит волна. В водном небе тишина. Средь опаловых полей Очертанья кораблей Тонким облаком видны Из туманной белизны. И как сон, неясный сон, Обнял море небосклон. Сферы влажные стеснил, Влагой воздух напоил. Все прозрачней, все белей Очертанья кораблей. Вот один, как тень, встает, С легкой зыбью к небу льнет, Сонм пловцов так странно тих, Лики бледные у них. Кто они? Куда плывут? Где воздушный их приют? День порвал туман завес — Дня не любит мир чудес. В ширь раздался небосвод, Заалела пена вод, И виденья-корабли Смутно канули вдали. 1898, Крым вернутьсяIn pace (лат.) – буквально «в мире». Название темницы, которую можно приравнять к могильному склепу. |
